Приключения Вернера Хольта - Дитер Нолль

Хольт добрался до глубокого окопа, откуда Феттер выпускал наудачу очередь за очередью. Раскаленные осколки ручной гранаты просвистали над ним. На ходу стреляя, подскочили к брустверу фигуры в маскхалатах. Вокруг языки пламени, фонтаны земли! Феттер бросился назад в лес. Хольт наскочил на Вольцова. Вольцов тоже обратился в бегство. Скоро густой подлесок скрыл их. Хольт бежал и бежал все глубже в лес.

Их никто не преследовал. Стрельба прекратилась. Задыхаясь, они остановились, прислушались: рев моторов, лязг гусениц слабели, быстро удаляясь.

— Проклятие! — прохрипел Вольцов. — Вот проклятие!

Хольт стоял, припав к дереву. Сердце как бешеное стучало в груди. Что теперь? Он никак не мог одолеть дрожь.

— Надо пробиваться назад, — приказал Вольцов. — Может быть, еще успеем перемахнуть через Одер. — Он поправил ремень. — Во всяком случае, боевое задание мы выполнили! «Задержать танки, сколько можно!» Больше не было возможности.

Они бежали на запад. По льду болот, проламывающемуся у них под ногами, через леса, безбрежные поля, заросли кустарника. С Одера доносился грохот канонады танковых пушек. Прошло несколько часов, прежде чем они добрались до берега реки, чуть ниже небольшого городка. Всего в двух километрах вверх по течению, у взорванного моста, они увидели головные танки. Грохот их пушек, бивших настильным огнем через реку, был так силен, что беглецы едва могли расслышать друг друга. А с другого берега только время от времени ухали 150-миллиметровые орудия.

Когда штурмовая лодка, лавируя между льдинами и битым льдом, переправляла всех троих на тот берег, выше по течению русская пехота уже форсировала реку и атаковала дамбу. Длинноствольные орудия молчали.

9

Хольт взбирался по крутому берегу. Он настолько пал духом, что рад был бы зарыться в первый попавшийся сугроб. С трудом волоча ноги, он брел к окраине городка, на ходу запихивая в рот кусочки шоколада «Кола». Он так обессилел, что все последующее воспринимал как в полусне: заградительный отряд, толпа отбившихся солдат, фольксштурм, полукалеки-резервисты, все плохо вооружены… Во дворе — сбор для контратаки! Впереди лейтенант. Они бегут по садам, узким проулкам и дальше по широкой улице — вверх, к мосту… Налетают штурмовики, рвутся осколочные бомбы, рев моторов и треск бортового оружия… Убитые, повсюду убитые… лейтенант лежит недвижим на снегу… Голос Вольцова: «Отходи!». Дом у края дороги… Снова резкий голос Вольцова: «Они атакуют!» А со стороны моста в маскхалатах — цепь наступающей пехоты…

Хольт, задыхаясь, выглядывает из-за подоконника низкого одноэтажного дома. Словно в тумане он видит, как Вольцов вставляет в автомат новый магазин. «Отходи!» Бегство через сады. Снова они залегли в каком-то доме… Дюжина изможденных людей, без командира, без оружия… разве это войско? И снова вой снарядов, грохот разрывов и вдали, на правом берегу Одера; выстрелы полевых орудий… Штурмовики, рев моторов, стрельба бортовых пушек, перебежки от дома к дому — они залегают, вскакивают и снова залегают. Христиан! Дай магазин… Только одиночными… Ну, стреляй же!.. И опять голос Вольцова: «Отходи!»

В подвале дома на базарной площади Хольт пришел в себя. Словно давая им отдышаться, пехота не рвалась больше вперед.

— Это они войска с того берега подтягивают, танки, артиллерию, — пояснил Вольцов.

— Шикарный плацдарм! — заметил .Феттер. Громовой удар потряс дом до основания. С крыши посыпалась черепица. Над развороченными зданиями пронеслись штурмовики. Вольцов отправил Феттера выяснять обстановку.

Через час Феттер, кряхтя, приволок в подвал ящик с патронами к автомату. В полумраке вдоль стен сидели фольксштурмисты, отупевшие, словно неживые, неспособные даже на бегство. Вольцов цыкнул на них и заставил набить магазины. То и дело из домов на противоположной стороне площади раздавались выстрелы: пули шлепались о кирпичную стену.

— Ну, что там, Христиан?

Феттер оторвался от фляги.

— Говорят, нас атакуют сибирские стрелки… Русские из Сибири. Прошли специальное обучение ближнему бою. Так сказать, специалисты по штурму. А наши здесь почти все уже удрали. Зато в Штрелене… А есть такое место? Оттуда, говорят, сегодня ночью вышла дивизия с приданными танками. Нам приказано держаться, пока она не подойдет.

— Она давно должна бы здесь быть! — сказал Вольцов.

Стрельба из домов напротив усилилась. Хольт, ко всему безразличный, сидел в углу. Он думал о Гомулке. Вдруг Вольцов крикнул: «Выходи!».

На площади показались первые тапки. Начали бить по подвалам. Огонь, рушащиеся дома, лязг гусениц. Паника. Беспорядочное бегство.

Маленький полуразрушенный деревянный мост, перед ним кричащая толпа. В нее врезаются танки.

— Налево! — срывающимся голосом кричит Вольцов.

Широкая, просторная улица, горящие дома. Хольт не соображал, что делает, он действовал машинально, но все отчетливо видел. Снова за ним по пятам в белых маскхалатах — наступающая пехота. Танки. Они обходят пехоту, из пушек вырываются языки пламени. Справа горящий газовый завод. Впереди бежит Вольцов. Феттер точно тень — рядом с ним… За грудой заснеженного кокса легкая противотанковая пушка. Около нее возятся два пожилых артиллерийских офицера. Они ведут огонь. Но первый же танк давит орудие и расчет, смешивая их с коксом… Лечь! Пригнувшись за опрокинутой вагонеткой, Хольт пытается отдышаться, пропускает мимо танк, стреляет по пехоте и снова бежит. Дощатый забор! Отчаянный прыжок — и он падает вместе с досками на мостовую. Горящие виллы. Танки перед ним, слева, всюду… Бензозаправочная станция, из которой, шипя, вырывается огромное пламя. «Быстрей!» Вольцов рядом с ним. Феттер позади. Какой-то сквер, где рвутся снаряды. Замерзшие пруды, лед трещит под сапогами. Наконец… железнодорожная насыпь!

Здесь окопался отряд запасников местного гарнизона. Вольцов, Хольт и Феттер залегли за насыпью. Метрах в ста справа виднелась станция, за нею по железнодорожному переезду танки беспрепятственно пересекли пути, вынырнули на шоссе и помчались дальше. Далеко, где-то позади Хольта, по ним открыла огонь полевая артиллерия. Постепенно нарастая, артиллерийская дуэль превратилась в мощную канонаду.

Хольт, тяжело переводя дыхание, лежал в снегу. Он смертельно устал. Темнело. Пехота в маскхалатах атаковала железнодорожную насыпь. Рукопашная. И снова бегство. Маленькая речушка. Лед с треском проваливается. Бескрайнее поле тянется на запад. Глубокий снег, ни деревца, лишь голый лозняк. Стрельба позади стихла.

Так они брели. Кучка усталых, оборванных солдат прибилась к Вольцову. Все были подавлены. Мороз все крепчал. Началась метель.

Остановились в какой-то деревушке. Здесь был командный пункт, офицеры, войска, противотанковые и полевые орудия, склады боеприпасов. Феттер добыл в походной кухне горячен похлебки. Хольт сидел в снегу. Феттер сунул ему котелок с гороховым супом.

«Русские!» Крики, стрельба, в деревушке паника. Но никто не появляется.

— Им русские уже наяву мерещатся! — выругался Вольцов.

Отойдя далеко от деревни, они заняли позицию в лозняке. Еще раз вспыхнул бой. Стрелки в маскхалатах, воспользовавшись темнотой, продвинулись вперед и захватили почти всю низину. Но в километре от деревни наскоро удалось создать оборонительную линию. Издали непрерывно доносился лязг танковых гусениц. Оборонительная полоса состояла из нескольких наспех вырытых стрелковых ячеек между голыми кустами вербы, в которых засели остатки обескровленных сводных команд.

Хольт окапывался. Рядом выбрасывали землю Вольцов и Феттер. Они соединили свои окопчики и теперь сидели, тесно прижавшись друг к другу. Хольт сказал: «Дай огня, Христиан!» За много часов это были его первые слова. Вспыхнул огонек зажигалки. Заслоненное ладонью пламя почти не колыхалось.

— Ну и попали мы в переделку! — вздохнул Феттер. Хольт уставился в темень. Не хныкать! Я мог бы валяться с пулей в животе. Гусеницы могли размозжить мне ноги. Или меня несло бы вниз по Одеру с льдинами. Не хныкать! Это то, чего я хотел!

Вольцов поднялся и стал хлопать себя руками по бокам.

— Пошли, Вернер… в деревню! Может, нам удастся получить назначение. — По пути он бормотал себе под нос: — Сейчас русские переправляют танки. Танки, артиллерию, минометы. А завтра пришлют штурмовую авиацию.

Они с трудом пробирались по глубокому снегу.

В деревне около командного пункта они увидели колонну грузовиков. Рядом стоял здоровенный детина; его белый маскхалат выделялся в темноте.

— Да это Бургкерт! Господин обер-фельдфебель!

— Э-э! Значит, живы еще? — Обер-фельдфебель был трезв. — Меня послали в Бригг. Сказали, там наша одиннадцатая. — Он сплюнул. — Как бы не так!

Несколько офицеров прошли в дом.

— Батальон драпать собирается, — пояснил Бургкерт. — Видишь, свое барахло грузят!