Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - Артур Дойл

Шерлок Холмс отодвинул вконец остывший завтрак и закурил трубку, набив её самым противным табаком из всех, что у него имелись. Последнее обстоятельство свидетельствовало о том, что мой друг хочет провести некоторое время в глубокой задумчивости. Я, все так же насупившись, сидел, уставившись в непонятную надпись на листке.

– Очень интересно, – произнес он через некоторое время, и, откинувшись на спинку кресла, принялся разглядывать потолок. – Не могу поверить, чтобы от вашего ума, глубине и проницательности которого позавидовал бы и сам Макиавелли, хоть что-нибудь могло ускользнуть. Ну, хорошо, давайте взглянем на проблему с точки зрения чистого разума. От чего будем отталкиваться? От книги.

– Что за книга – неясно, – вставил я.

– Правильно, и именно это нам предстоит выяснить. И, честно говоря, если глубоко задуматься, то данная задача не так страшна, как кажется. Что мы можем сказать об этой книге?

– Да ничего.

– Ну что вы, Уотсон. Все не так уж плохо. Шифрованное сообщение начинается с цифры пятьсот тридцать четыре. Правильно? – спросил Холмс и сам же ответил: – Правильно. Но если речь идет о книге, то самое естественное – предположить, что это страница. Следовательно, книга очень большая, а таких не столь уж и много. Что там дальше? Следующей стоит буква «С» и рядом с ней – цифра два. Что они могут означать?

– Главу вторую, – предположил я.

– Очень маловероятно, – возразил Холмс. – Если есть номер страницы, зачем давать номер главы? Неразумно. Глава в данном случае и вовсе не важна. И еще: не слишком ли велика глава первая, если глава вторая начинается только со страницы пятьсот тридцать четвертой? Кто ж станет читать такую книгу?

– Тогда это – столбец! – радостно воскликнул я.

– Бесподобно, Уотсон! Вы сегодня просто в ударе. Какая поистине нечеловеческая прозорливость! Буду крайне удивлен, если это не столбец. Итак, перед нами вырисовывается большая книга, каждая из страниц которой отпечатана в два столбца. Остается угадать, что это за книга. Ну и что, ничего приходит в голову так и не приходит? Неужели мы исчерпали все свои интеллектуальные ресурсы? Поверить не могу.

– А я могу.

– Не будьте столь категоричны, Уотсон. Ну, постарайтесь. Всего один рывок, а? Еще одно усилие. Подумайте, если б книга была рекой, он бы мне её прислал. А так он просто собирался сообщить мне шифр, о чем и упомянул в письме. Значит, он знал, что: либо книга у меня наверняка есть, либо я могу достать её без особых затруднений. Итак, условия задачи ясны. Остается ответить – что это за книга?

– Вот ведь крутится на уме что-то…

– И это замечательно. Книга, очень толстая, на каждой странице – два столбца.

– Библия! – радостно воскликнул я.

– Прекрасно, Уотсон, прекрасно, но не правильно. Осмелюсь заметить, что вы ошиблись. Дело все в том, что круг знакомств профессора Мориарти весьма специфичен. Это личности, которых мне очень трудно представить с книгой в руке, а тем более с Библией. К тому же Священное Писание выдержало множество изданий, нужное отыскать невозможно, и Порлок это знает. Нет, нет, вы сбились с пути. Думайте. Речь идет о книге, которая печатается часто и по определенному образцу. Поставьте себя на место Порлока. В какой книге, по-вашему, независимо от издания страница пятьсот тридцать четвертая – всегда одна и та же?

– Таких книг очень мало.

– Правильно. Но тем лучше, быстрее её найдем. Итак, книга, которую постоянно печатают по раз и навсегда заведенному образцу. Называйте её, Уотсон!

– Энциклопедический словарь.

– Правильно, но не совсем. Словесный запас энциклопедического словаря, как это вам ни покажется странным, крайне скуден. Лексики, понятной обычному человеку, там крайне мало. Нет, Порлок умен и для составления шифрованного сообщения энциклопедическим словарем пользоваться не будет. Итак, что же нам остается?

– Ежедневник? – предположил я.

– Конечно! Только не ежедневник, а ежегодник! Ну, естественно, ежегодник. Он самый. Я так и знал, что вы угадаете книгу. Вы бы сильно расстроили меня, если б этого не произошло. Что ж, возьмем ежегодник издания Уайтекера. В наши дни это самая популярная книга. У неё всегда одинаковое количество страниц, каждая из которых отпечатана в два столбца. Насколько мне помнится, в начале книги текста немного, но чем ближе к концу, тем словоохотливей делается мистер Уайтекер, – Шерлок достал с полки увесистый том.

– Вот страница пятьсот тридцать четыре, столбец второй. Да, текста здесь достаточно. О чем тут говорится? О природных ресурсах Индии и о её экономике? Итак, записывайте слова, Уотсон. Тринадцатое «Махратта». Начало неудачное, Уотсон. Думаю, ничего у нас с вами не выйдет. Сто двадцать первое слово – «правительство». Ну, это еще куда ни шло, хотя в меньшей степени относится к Мориарти. Хотя… Как прикажете понимать сочетание «махратта правительство»? Ладно. Следующее слово – «свиньи», затем «многочисленные». Нет, Уотсон, здесь что-то не то. Заканчиваем.

Хотя Шерлок и говорил с мягким смешком, но по его сдвинутым бровям было видно, что он огорчен и раздражен неудачей. Я сидел, беспомощно глядя на своего друга, несчастный, уныло глядя в камин. Длительная пауза прервалась радостным восклицанием Холмса. Он бросился к книжному шкафу и вытащил из него желтый том, столь же объемистый, что и первый.

– Вот что значит погоня за современностью и модой, Уотсон. Чаще всего она заканчивается провалом. Мы опередили свое время, за что и поплатились. Сегодня седьмое января и мы с вами взяли свежий ежегодник. А Порлок для шифровки своего сообщения, пользовался, скорее всего, прошлогодним изданием. Я уверен, что об этом он и собирался сообщить нам. Так, посмотрим, что нам расскажет страница пятьсот тридцать четвертая. Тринадцатое слово – «есть». Очень многообещающее начало. Следующее слово – «сведения». «Есть сведения». Прекрасно, – глаза Холмса радостно засияли. Его тонкие нервные пальцы бегали по столбцу. – «Опасность», – прочитал он. – Что я вам говорил, Уотсон! Опасность! Это уже кое-что. Записывайте, я продиктую текст. «Есть сведения, опасность, вскоре будет угрожать»… Так, дальше идет имя Дуглас. Затем «богатый, сельский, сейчас». Дальше название места – Берлстоун. Затем «дом», снова Берлстоун, лично, срочно». Всё, Уотсон. Отлично! Мы победили. Нам бы с вами по лавровому венку, да у местного зеленщика их, скорее всего, нет. Жаль, а то бы я послал за ними нашего Билли.

Я молча смотрел на смятый кусок бумаги и на слова, которые нацарапал на нем. Нет, не таким я ожидал увидеть текст таинственной шифровки.

– Какой странный набор слов избрал Порлок для передачи своего сообщения, – проговорил я.

– Как раз наоборот, он все сделал правильно, – возразил Холмс. – Всех нужных слов в одном столбце может не найтись, но это и не важно. Адресат должен получить главное, а об остальном должен догадаться сам. Здесь идея абсолютно ясна. Против некоего Дугласа, богатого джентльмена, живущего в сельской местности, в самом ближайшем будущем готовится какое-то злодеяние. Вот вам результат наших трудов, доказывающий, что и мой, и ваш ум вполне могут мыслить аналитически.

Шерлок, хоть и радовался победе, но все-таки больше напоминал мне художника, который, любуясь вышедшим из-под его кисти творением, в то же время слегка недоволен тем, что не добился высот, которых вполне мог достичь. Он выглядел так, словно эта крошечная победа недостойна его. Холмс все еще продолжал тихо посмеиваться, когда Билли, распахнув дверь, звонким голосом возвестил о прибытии мистера Макдональда, инспектора Скотланд-Ярда.

Давно минули те далекие дни, когда мистер Алекс Макдональд был совсем молодым и никому не известным инспектором. Это сейчас он – британская знаменитость. А тогда его звали просто Алек, и время от времени поручали вести кое-какие расследования. Молодой, энергичный детектив, исполнительный и хваткий, он неплохо проявил себя, и вскоре получил признание. Высокий и костлявый, он производил впечатление человека редкой силы, а тяжелый подбородок и глубоко посаженые глаза, поблескивавшие под кустистыми бровями, выдавали волевой характер и проницательный ум сыщика. Говорил он мало, только по делу, и с явным шотландским акцентом. Дважды, за бурную карьеру Макдональда, Холмс помогал ему добиваться шумного успеха, при этом сам ограничиваясь тихой радостью интеллектуала, раскусившего трудную головоломку. Подобное качество не могло не вызвать у шотландца Макдональда уважение и даже любовь к своему коллеге-любителю, которые он и выказывал Холмсу со всей искренностью в каждую трудную минуту. Посредственность не знает ничего выше себя, талант же мгновенно узнает гения, а мистер Алек Макдональд был талантливым детективом и не видел ничего зазорного в том, что ему приходится обращаться за помощью к самому опытному и самому лучшему в Европе специалисту по раскрытию преступлений, можно сказать, к гению криминалистики. Холмс хоть и не был склонен к дружбе, гиганта-шотландца терпел и всегда радовался его приходу. Вот и сейчас он с мягкой улыбкой встал навстречу ему.