Призыв - Бентли Литтл

– Китаёзы! – произнес он со злобной ухмылкой. – Язычники! Господь Иисус Христос предвидел, что желтая раса будет мешать Ему осуществлять Его цели и создавать прекрасный новый мир. Это наша задача – слуг Господа и христианских солдат – доказать нашу любовь к Нему и сорвать этот заговор язычников.

Уиллер посмотрел на море восторженных лиц перед собой, представлявшихся ему бледными проблесками в ночи. Он начал говорить тише, но в наступившей тишине его по-прежнему хорошо слышали.

– Они нападут на церковь. Их нужно остановить. Отправляйтесь сегодня домой и возьмите ваши ружья, ваши ножи, ваши топоры и мачете. Все, что может быть использовано для защиты дома Господа. Принесите всё сюда, ко мне. – Он усмехнулся. – Когда они нападут, мы будем готовы. И мы победим. Мы нанесем им раны, и будем мучить их, и скормим их истекающие кровью желтые тела Господу, и Он будет выковыривать плоть у себя между зубов их костями.

Прочувствованные возгласы «аминь» эхом прокатились по толпе мужчин и женщин, собравшихся в темноте.

Проповедник посмотрел на церковь, из которой доносился приглушенный стук молотков.

Еще три дня.

Это будет замечательно.

Сью сидела на полу в комнате бабушки и вдыхала аромат женьшеня и хризантем. Вот-вот наступит рассвет. Джон и ее родители скоро встанут. Хотя они проговорили с бабушкой всю ночь, вернувшись из полицейского управления, Сью не ощущала никакой усталости. Во многих отношениях она чувствовала себя бодрее, чем обычно.

Она многое узнала в эту ночь. Легенды, факты и то, что объединяло их. Предания и истины, поведанные ей сегодня бабушкой, два месяца назад она бы просто отбросила, испытывая смущение и неловкость за свою отсталую и необразованную старушенцию. Но с тех пор ее отношение ко всему этому изменилось, разум ее уже не был таким закрытым, как раньше, и теперь она знала, что нет ничего из сказанного бабушкой, чему бы она не поверила.

Последние два часа старушка лежала на кровати с закрытыми глазами, но сейчас она села, повернулась к Сью и спросила:

– Ты девственница?

Сью глядела вниз на ковер, на свои ступни, куда угодно, но не в глаза бабушке. Ее лицо пылало от смущения, и она поняла, что не сможет ответить на этот вопрос.

– У тебя был секс? – мягко поинтересовалась бабушка.

Сью понимала, что ее ответ важен, знала, что это должно иметь какое-то отношение к капху гирнгси, но все не решалась посмотреть бабушке в глаза.

– Нет, – сказала она.

– Ты не приняла и не попробовала семя мужчины?

Попробовала? И это говорит ее бабушка? Сью быстро отрицательно покачала головой, все еще не поднимая глаз и желая оказаться где-нибудь в другом месте.

– Хорошо, – сказала бабушка, погладив ее по голове. – Ты – вторая из семи.

– А кто первая? – спросила Сью.

– Я.

– А другие?

– Я не знаю. Возможно, человек зеркал, возможно, полицейский.

– Пи Ви и Роберт? А как насчет Рича, моего редактора?

Взгляд ее бабушки помрачнел.

– Нет.

Волна холода охватила девушку. Сью кивнула; ей хотелось узнать почему, но она не отваживалась ставить под сомнение бабушкину мудрость.

– А как насчет отца? – спросила девушка.

У нее было чувство вины, поскольку ее родители, особенно отец, во время всех этих событий оказались отодвинуты в сторону. Это казалось Сью неправильным; несмотря на все проблемы в общении – как внутри семьи, так и вовне ее, – которые были у родителей, они должны быть в центре внимания, ее и бабушки.

– Нет, – сказала старушка.

Сью снова опустила глаза в пол и облизала губы.

– Почему это важно, что я… девственница? – Ей было трудно произнести это слово. – А если бы я ею не была?

– Не было бы никакой разницы.

Теперь Сью посмотрела на бабушку.

– Тогда почему ты спросила?

Та чуть-чуть улыбнулась.

– Мне просто хотелось знать.

Сью непонимающе моргнула, а потом тоже улыбнулась. Бабушка просто проявила любопытство. Среди окружающего их ужаса и сумасшествия это показалось ей забавным.

И в первый раз за весь этот долгий и трудный вечер Сью рассмеялась.

Рич проснулся, почувствовав руку на своем пенисе. Пальцы жены крепко сжимали его, а большой палец массировал и стимулировал чувствительную область на его головке. Он открыл глаза, посмотрел на Кори и освободился от ее руки.

– Не нужно этого. Мне не хочется.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Просто не хочется. Я не в настроении.

Кори сверкнула на его глазами.

– Тогда от кого ты это получаешь? От той восточной шлюхи?

– Что?

– Это она обслуживает тебя? Такие у вас занятия?

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Это ведь ты больше не хотела секса. Ты месяцами вела себя так, будто секс – это не то, чем занимаются добрые христиане.

– Да? Ну а теперь я этого хочу.

– Ну а я – нет.

– Почему? Ты уже больше не мужчина?

Он лег набок, отвернувшись от нее.

– Я не хочу слушать эти…

– Или мисс маленькая гонконгская шлюшка высосала из тебя все силы прошлой ночью?

Рич сел.

– Всё, прекрати. Я уже достаточно наслушался твоего дерьма.

– Правду слушать неприятно, так ведь?

На ее лица была злобная улыбка, в глазах – какое-то жестокое презрение, и Рич подумал, что это не Кори, не та Кори, которую он знал.

Анна уже проснулась и смотрела мультики, поэтому он заставил себя придать лицу приветливое выражение, пока готовил завтрак. Кори вышла из комнаты, уже одетая для работы, когда он стирал остатки яичного желтка с лица дочери махровой салфеткой.

– Привет, мамочка, – сказала Анна. В ее голосе прозвучала какая-то необычная формальная нотка, и Рич посмотрел на нее.

Кори улыбнулась дочери, убрала ее волосы со лба и поцеловала в лобик.

– Доброе утро, красавица.

Анна провела рукой по лбу, как бы стирая поцелуй, и нахмурилась.

– Я отвезу тебя в школу, а папочка заберет оттуда, ладно?

– Я хочу ехать с папочкой, – сказала Анна.

– Ты поедешь с мамой, – велел ей Рич.

Анна ничего не ответила.

Кори выпрямилась и равнодушно посмотрела на Рича.

– Я могу сегодня прийти поздно. Не жди меня.

Рич бросил салфетку в раковину, посмотрел на жену и нахмурился.

– Я хочу, чтобы ты была осторожна.

Она холодно смерила его оценивающим взглядом.

– Ты думаешь, я не могу о себе позаботиться?

– Это не так.

– Тогда в чем дело?

– Я беспокоюсь о тебе. Я переживаю. Мне не все равно.

– О! Диктовать мне – это способ показать свою заботу?

– Я просто сказал: будь осторожна.

– Я могу позаботиться о себе. Я в лучшей форме, чем ты. По крайней мере, я занимаюсь физическими упражнениями. Все, что ты делаешь, – это сидишь все время у своего проклятого компьютера.