В Беловежской пуще - Александр Омильянович

— Работает как часы, — улыбнулся Вырва, вынул из полевой сумки несколько листов бумаги и копирку и окинул взглядом стоявших возле него людей. — Ну что, напишем листовку?

— Напишем, — дружно ответили ему остальные.

Вырва напечатал сверху:

«Воззвание Антифашистского комитета».

Отступив немного, начал печатать текст:

«Фашистские полчища вероломно напали на Страну Советов. Первое в мире государство рабочих и крестьян оказалось в смертельной опасности...»

— Диктуйте дальше, не мне же одному писать! — обратился он к товарищам.

— У тебя так хорошо получается...

Первые антифашистские листовки печатали до самого утра. Виктор Рогацевич, Константин Борковский и другие взялись распространить их в соседних деревнях. Вырва стал готовиться к поездке в Белосток, Гродно и другие отдаленные места. Он хотел раздобыть аккумуляторы для рации, бумагу и копирку для пишущей машинки.

Запряженная в легкие сани лошадь летела как стрела. Вырва и Антон, минуя главные дороги, мчались в Гродно. Кучевые облака низко висели над землей. Когда начинал падать снег, становилось совсем темно. Лошадью правил Вырва. Антон сидел рядом, внимательно разглядывая заснеженные окрестности.

— Когда я вижу снег, то вспоминаю Сибирь, — проговорил, обращаясь как бы к самому себе, Вырва. — Только там его намного больше, и все вокруг напоминает белую пустыню.

— Куда мы едем, место надежное? — спросил Антон.

— Я был там два раза. Человек вполне надежный. Он ремонтирует тайком радиоприемники, аккумуляторы, батареи.

— Где будем ночевать?

— В поселке, под Гродно, у нашего человека.

— Знаешь дорогу?

— Знаю. Здесь прошла моя юность.

Не доезжая Индуры, Вырва свернул на Госькевиче. Вдруг Антон воскликнул:

— Жандармы!

Их было четверо. Они тоже ехали на санях. Один из них поднял руку. Вырва остановил лошадь. Двое подошли к ним.

— Документы! — бросил по-польски один из них.

Вырва и Антон протянули ему свои документы. Жандарм долго и внимательно изучал их.

— Куда направляетесь? — спросил он.

— Под Гродно.

— Что в санях?

— Солома и немного дров.

Жандармы осмотрели сани. Снопы соломы и поленья дров не вызвали подозрений. Им разрешили ехать дальше. Оба с облегчением вздохнули.

Начало уже темнеть, когда вдали показались одиночные постройки. Вскоре они подъехали к какому-то крестьянскому дому. Вышел хозяин, открыл ворота, и они въехали во двор. Вырва перекинулся с хозяином несколькими фразами, а потом вместе с Антоном зашагал пешком в город. Метель усиливалась.

Кузнечно-слесарная мастерская находилась на Белостокской улице. Они подошли к ней огородами и долго наблюдали, нет ли во дворе кого из посторонних. Антон остался на всякий случай в сторонке, а Вырва подошел к дому кузнеца и постучал в окно. Скрипнула дверь, и Сибиряк исчез внутри дома. Спустя минуту он вернулся с каким-то мужчиной, неся два свертка.

— Все в порядке? — нетерпеливо спросил Антон.

— В порядке. На, держи. Сделано как надо.

— А что за аккумуляторы? — продолжал расспрашивать Антон.

Незнакомый мужчина шепотом объяснил их напряжение и силу тока.

— Отлично! А изолированный провод? — спросил Антон.

— Есть.

Они пожали кузнецу руку и отправились в обратный путь. Возвращались той же дорогой. Брели по колено в снегу. Свертки оказались тяжелыми.

Из-за сильной метели долго не могли найти рощу с одиночными постройками. Пришлось порядком поблуждать среди снежных заносов и сугробов. Наконец впереди замаячили какие-то строения, а за ними, чуть дальше, ряд других. Оказалось, что они заблудились и вышли с другой стороны к предместью Гродно. С трудом разыскали знакомый огород и вскоре, выбившись из сил, добрались до дома связного. Уставшие, опустились на лавку. Выехать из Гродно решили в два часа ночи.

Аккумулятор спрятали под сеном. Дорогу занесло, и лошадь с трудом двигалась по глубокому снегу. Временами они теряли ориентировку, и им казалось, что они едут по широкой пустыне, поскольку вокруг не было видно ни деревьев, ни домов. Вырва понял, что они опять заблудились.

Впереди замаячил лес. В нем было тихо и безветренно. Снега стало меньше. Лошадь беспокойно запрядала ушами.

— Неужели волки? — отрывисто произнес Вырва.

— Лишь бы не немцы!

— Лесов по этой дороге не должно быть. Значит, заблудились, Антон. Ну и погода.

Вырва остановил лошадь, спрыгнул с саней и начал ориентироваться по мху на деревьях. Поехали дальше. Наконец лес кончился. Дорога привела к шоссе, вдоль которого тянулись телеграфные столбы.

— Может, это шоссе в Одельск? — неуверенно шепнул Вырва.

Ехали довольно долго, но вот вдали показались постройки. Вырва подошел к ним, но спустя минуту вернулся бегом.

— Это Кузница! Куда нас только черти занесли! Надо скорее бежать отсюда!

Вскочив в сани, они помчались в направлении Индуры. Вдруг их лошадь беспокойно захрапела. Навстречу им из темноты вынырнули две человеческие фигуры. Не успели они разобраться, кто идет, как громкий окрик «Хальт!» заставил их остановиться.

— Бей сразу и поточнее! — успел шепнуть Вырва.

Двое жандармов с винтовками наготове приближались к их саням.

— Стой! Документы!

Вырва, как пружина, выскочил из саней и кастетом, зажатым в руке, ударил по голове одного из жандармов. Тот повалился на землю. Антон, не вылезая из саней, так как жандарм стоял рядом с ним, со всего маху ударил немца дубинкой. Тот упал под сани. Возбужденные молниеносной схваткой, Вырва и Антон несколько секунд молча смотрели на застывшие на снегу темные фигуры. И только лошадь беспокойно храпела.

— Что теперь будем делать? — спросил Антон.

— Здесь их оставлять нельзя. Это смерть для жителей ближайшей деревни.

Они побросали трупы жандармов в сани, прикрыли их сеном и, погоняя изо всех сил лошадь, помчались в направлении Индуры. Ехали молча, поскольку были еще возбуждены тем, что произошло.

— Ну и что будем с ними делать? — спустя некоторое время опросил Антон.

— Скоро перекресток. Дороги разойдутся: одна — на Индуру, другая — на Одельск. Свернем на Одельск. По дороге бросим их в болото...

В этот вечер члены Антифашистского комитета в Хомонтовцах собрались в избе Писевича и ждали Вырву и Антона. Наконец появился Борковский и сообщил, что те вернулись лишь в полдень и, не говоря ни слова, завалились спать.

— Привезли, что хотели? — спросил Рогацевич.