Напряжение растет - Владимир Ильин

— Я уже распорядился перекинуть войска и инженерные части. Готовим массированный артудар по руслу реки. А с этим… Мы скажем всем, это новый этап соревнований. — Лихорадочно расшагивал по ковру кабинета нынешний князь, не отрывая взгляда от ритмичного рисунка на ворсе. — У нас все еще под контролем!

Щелкнула тяжелая оплеуха, от резкого звука которой разбежались панические мысли в голове.

— Спасателей поднял? — Глухо прозвучал голос враз постаревшего старшего родственника. — Поднимай. Всех предупреди. Всем гербовым вертолетам участников — координаты и зеленый коридор. Эвакуация.

— Но мы можем…

— Немедленно!!! — Рявкнул старик так, что дрогнули стекла. — Кто у нас на месте из старших?

— Андрей уводит в сторону дождь. — Ответил князь, непослушными пальцами набирая центр координации турнира.

— Пусть держит волну с остальными.

— Он не сможет, — поднес князь аппарат к уху.

— Пусть сделает или умрет, — глухо ответил отец и дед… А после ошарашенной паузы добавил с горечью. — Мы тоже должны кого-то потерять. Иначе будет не отмыться.

— Все останутся живы! — Упрямо наклонил голову Александр Сергеевич. — Подлетное время по спутникам…

— Придет волна, — прошипел Сергей Михайлович, надвигаясь на сына. — Заберет всех с собой. За мусором и мутной водой твои спутники ни-чер-та не увидят!!! Сколько продержатся их щиты, камешки и перстни?! Какую виру назначат нам их отцы?!

— Но должен быть виновник! — С некоторой оторопью, только сейчас осознавая всю грандиозную пропасть, разверзшуюся под родом и кланом, произнес сын.

— Так найди его!!! А пока делай то, что я велю!!!

Старый князь вышел из кабинета и зашагал к лифтам.

— Оператор слушает, ваше сиятельство, — бодро произнес голос в ухе.

— Оператор, вторая полка, конверт номер три. Открыть немедленно. Приступить к исполнению. — Стараясь звучать буднично, распорядился князь.

Палец с силой продавил клавишу отключения. Еще один номер.

— Канцелярия? — Ответил немолодой женский голос.

— Юлия Сергеевна, шестой конверт. Немедленно. Подтверждаю. — Не сдержался от горечи.

— Вы подтверждаете?.. — Запоздало уточнили с некой растерянностью. И тут же добавили. — Принято.

Эвакуация женщин и детей клана в день конца света не бывает лишней. Так же, как и вызов всех союзников. Осознание беды подкралось слишком поздно, но вместе с ним пришло полное понимание всей картины. Горькой и крайне тревожной.

Это не рядовое ЧП, тут и думать не следует. И не простая диверсия. Гигантская волна не только окатывала грязью репутацию Долгоруких. Ее мутные воды смывали в океан все надежды и чаяния получить земли Борецких себе.

Повсеместное освещение турнира, невероятное к нему внимание и ожидаемый грандиозный успех соревновательного замысла — все должно было привести к тому, что место, где он проводился, в людских умах стало привязано к фамилии клана, ассоциировалось с ней. Дорогие подарки и щедрые авансы, выданные императорской фамилии, должны были узаконить совершившийся факт.

Кто-то, видимо, этого вовсе не желал. И был зол этим настолько, что решил наказать Долгоруких конфликтом с десятком сильнейших семей империи. Будет за радость, если не войной.

Александр Сергеевич оглядел кабинет отца, пытаясь сохранить в памяти атмосферу добродушного и богатого спокойствия. Затем развернулся и быстрым шагом последовал за отцом.

Опыт поколений и житейская мудрость обретают бессмертие в поговорках и крылатых фразах, красивых сравнениях и народных байках. Правда, неведомо доподлинно, сколько время требуется, чтобы черта характера стала нарицательной. Вот например, старому князю Долгорукому Сергею Михайловичу хватило всего пары дней, чтобы всей душой принять правильность фразы «упрям, как румын».

Мировая несправедливость была в том, что это, по всей видимости, только его опыт и личная боль.

— Ты что тут делаешь?! — Рыкнул Сергей Михайлович, распахнув дверь вертолета и посмотрев на князя Вида снизу вверх.

— Сижу, — невозмутимо ответил он, будто вертолет изначально строился с ним в комплекте.

Князь дернулся и обернулся к нервно переминающемуся начальнику охраны вертолетной площади.

— Что он тут делает?!

— Мы пытались его не пустить. — Выправился во фрунт верный служака, досчитывающий до пенсии последние деньки на почетной службе. — Даже стреляли.

Похвально, бесстрашно, но ожидаемо бесполезно.

— Ладно, летим на втором вертолете. — Махнул рукой на проблемного гостя старый князь.

Благо, личная площадка размещала две разъездные вертушки — для отца и сына.

— Он не работает. — Донесся со спины голос румына.

— Это еще с чего?!

— Они в меня стреляли.

— Ваше сиятельство, он сначала в тот вертолет сесть хотел, — пояснил ему начохраны из-за правого плеча. — Там пулями привода винтов посекло. Техников уже вызвали, к вечеру обещают…

!!!!! — именно столько восклицательных знаков было в экспрессивной речи, обращенной подчиненным, румыну и немного небесам.

— Что тебе надо, а? — Уже устало обратился к Виду старый князь.

— Ничего, — невозмутимо качнул он плечом. — Ты лети по своим делам, не обращай внимания.

— Выбери себе другой транспорт, я сейчас не в город.

— А мне не надо в город, — одними губами улыбнулся князь Вид.

— Друг, действительно не до всего этого, — Сергей Михайлович забрался во внутрь, отметил вышедшего на крышу сына и ударил по перегородке кулаком, приказывая пилоту заводить машину. — Куда тебя доставить?

— Пока не знаю. Полетаю. Может, скажу.

— Мы будем долго летать, — начал терять терпение старый князь.

— Этот год у меня совершенно свободен, — меланхолично ответил Вид, глядя перед собой.

— Ладно, — вновь махнул он рукой и пересел чуть дальше, уступая место нынешнему главе рода.

— Отец? — Не удержался сын от вопроса, указав глазами на нежданного попутчика.

— Ничего не спрашивай, — поднял тот ладони и отвернулся к иллюминатору.

— Рад, что в эту трудную минуту вы с нами, — понял по-своему Александр Сергеевич, кивнув князю Виду и цепляя на голову наушники.

— Я не с вами. — донеслось еле слышно.

— … Жаль.

— Молодой еще, — с некоторой скорбью посмотрел князь Вид на старшего Долгорукого. — Не понимает.

Тот хотел было раздраженно мотнуть головой и гневно (но про себя) ответить, что понять его могут только по известному адресу в известном месте с желтыми стенами и дверьми без ручек.

Но вместо этого замер, утратив всякие эмоции. Следующим выражением его лица было безмерное уважение и признательность.