Мир в подарок - Оксана Демченко

Наконец хвостатое существо устало — или разозлилось? — от монотонности боя и применило то, ради чего стремилось загнать врага в центр.

Странно извернувшись, тело почти мгновенно распалось на три подобных, но уже двуруких. Движение отвлекло тварь и дало Наю возможность атаковать и даже удачно зарубить двух из трех змей. Отпрянув, он с удивлением увидел всех троих — вполне боеспособными.

Ком тьмы несла лишь одна, не пострадавшая при атаках. Вот, значит, как. Все три будут живы, пока цела хоть од-на-единая? Ком в груди средней змеи сплющился, как повернутая ребром монета, и тут же расправился уже у соседней. Ловко.

Работать с тремя двурукими бойцами стало не в пример тяжелее. Они двигались гораздо увереннее, лишившись мешающих одна другой «лишних» рук. Они стремились заключить противника в плотное кольцо и делали это слаженно и безошибочно. Приходилось активно перемещаться, расходуя и так прилично забранные пустыней силы. Най снова отступил. Вот если бы удалось заблокировать, удержать мерзкую тьму в одной из змей!

Усмехнулся, ругая себя. Лишь бы мечом помахать, он же снавь. Чутье пустилось искать связи трех тварей, составляющих в его видении единое целое. Меч Риана легко и охотно сек нити, разделяя все более беспокойных «близняшек». Когда с тихим хрустом лопнула последняя нить, две змеи заметно сникли, постепенно становясь менее подвижными. Прикончить обеих теперь не составило труда. Араг снова отступил, с удовольствием наблюдая, как осели твари, пропитывая темной кровью каменное крошево. И больше они уже не поднялись.

Третья была великолепна, безошибочна в движениях и, с утратой двойников, удивительно стремительна. Так и он ведь — «технически совершенный», хоть и не слишком поумнел за дюжину с небольшим лет. Да и меч Риана вошел во вкус и сам толкает руку. Или тормозит мгновения? Кто знает, на что он способен — настоящее живое оружие, полузабытая легенда степи?

Когда клинок наискось, снизу, вспорол грудину и жадно добрался до сгустка тьмы, тварь выронила клинки. Тьма распалась, истаяла, разом погасив и блик гнева на лезвии. Серая сталь живого меча освободилась, довершая замах, вычертила петлю и вернулась, срезая голову змеи. Этот клинок всегда делал работу основательно и наверняка. Араг выдохнул сквозь зубы. И что бы он смог, даже будучи снавью, без живого клинка Риана? Даже с редким для степи знанием обеих ее сильнейших школ, укрепленным и пополненным приемами и опытом бойцов Карна… Воины, сражавшиеся с выползками, подручными змей, были отменной выучки, к тому же весьма многочисленны. Но их мечи не убивали безглазых червей. А оружие арага — уничтожало! Так что повторно выбраться на поверхность черви то ли не решились, то ли просто не смогли — по крайней мере, достаточно быстро.

Най опустил клинок и осторожно отступил на пару шагов. Кто знает, что еще припасено у окаянных. Блеклая хмарь медленно оседала взбаламученной пылью пополам с пеплом. Сверху постепенно стали пробиваться лучи вечернего солнца, прорезая мглу яркими косыми колоннами света. Твари лежали неподвижно, чутье надежно подтверждало их гибель. Подняв голову, араг наконец рассмотрел Врата, к которым так долго и упорно шел.

Хрустально-прозрачные, на золотых столбах сияния, выплетенные тонким узором бликов. За створками на недосягаемой высоте, явно более шести саженей, светилась подкрашенная вечерним перламутром поверхность воды. Удивительно странно оказалось смотреть на нее снизу, стоя на иссушенной вековой жаждой земле. Там колыхались водоросли, мелькали крупные тени рыб. А здесь, совсем рядом, он не ощущал и дуновения, запаха прохлады и влаги.

Най протянул руку, но тут же отдернул. Если открыть Врата немедленно, волна смоет и его, торопливого и неразумного, и неизвестных бойцов, ожидавших где-то позади.

Араг улыбнулся, вытер затихший, мирно спящий меч и убрал его в ножны. Развернулся, зашагал к холму. Усталость навалилась разом, сгибая плечи и подкашивая ноги. Путь лег на запад, и он улыбался красному солнечному яблоку, катящемуся все быстрее с небесного блюда за скалы Змеиного кряжа. Дар вливался с закатным сиянием, более не отнимаемый злой волей, чистый и могучий. Лучше любого отдыха. Наири одолел полосу заклятой дымки, севшей в пыль, и побрел вдоль темного бока холма, не желая уходить в тень. Здесь, в низком солнечном свете, куда уютнее. Опять же — считаные минуты остались до заката — для восполнения дара. Он достиг красного ковра солнечных бликов и двинулся вверх. Усмехнулся. Расправляя плечи, поднимая голову и вслушиваясь в шум впереди.

На самой вершине сидел, непрерывно изворачиваясь и дергаясь, в окружении недвижных вооруженных незнакомцев, связанный и злой до остервенения Тар. Его лохматая голова четко рисовалась в боковом свете, отросшие линялые волосы горели бледной медью, такой неожиданной и неуместной в окружении сплошь темноволосых, стриженных коротко, или вовсе бритых, воинов илла.

— Ты предатель, — кричал брус обиженно, и злые слезы звенели в голосе. — Я не пацан безголовый, чтобы от меня избавляться. Ты унизил меня, я вовсе не шпион, а они, подлецы, не верят!

— Кричи громче, — вяло кивнул Най. — Отошлю домой, как обещал, по первой жалобе.

— Это не жалоба, — разом остыл брус- Но я оскорблен.

— Зато жив, — пожал плечами Най, устало поднимаясь по склону.

— Позволю сказать, мы в ловушке, господин, — воспользовался наступившей тишиной невысокий смуглый илла, совсем молодой, но явно почитаемый за старшего. — Тварей вы погубили, это великое дело. Но впереди стена, а за нами идут окаянные, семеро, с ними храмовники и слуги.

— Далеко? Одаренные рабы есть?

— Утром достигнут этих мест. Одаренные не вынесли переходов.

— Храмовники?

— Четыре десятка.

— Почему вас преследуют?

— Им нужен мастер, способный учить непобедимых воинов, — виновато развел руками илла. — Учитель не согласился, мы много раз меняли места, надеясь сбить их со следа. Но нас неизменно находили. Думали уйти за горы, потому что отдавать им школу нельзя. — Юноша судорожно вздохнул. — Я выбрал этот путь, моя вина. Дороги-то совсем нет… западня.

— Чудно говоришь, — усмехнулся Наири, пристально рассматривая смутно знакомые черты юноши. — Непобедимых у нас готовит Юлл, а он, мне ли не знать, и с окаянными поладит.

— Я повторил слова наших преследователей, — вздохнул илла. — Мастер Агимат учит совсем другому.

— Он здесь? — Голова арага пошла кругом. Не обознался.

— Уже и не сказать точно, поскольку умирает.

— Надеюсь, не от старости? — хмыкнул араг. — От нее я не лечу. Развяжите Тара, пока он не вывернулся от злости наизнанку, никакой он не шпион. А ты — веди.