NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лагерь поставили в северной части небольшого безымянного озерца, расположенного неподалеку от озера Блюноуз, до которого нам сегодня, увы, так и не удалось добраться. Ветер к вечеру ослаб, что позволило нам без особых трудов разбить лагерь. Правда, до конца он не стих, так что женщинам потребовалась моя помощь в установке палатки, которую я им и оказал, вызвав неудовольствие Ульрика. Связано оно, правда, было не с тем, что я помог женщинам, а с тем, что я оставил его одного в тот момент, когда наша совместная работа по установке нашей собственной палатки еще не была окончательно завершена. Примирить Ульрика со случившимся смогла только добрая порция сваренного мною спагетти с мармеладом.
19 апреля
Вот докажи, что ты не пил,
На лыжах шел, старался,
Команду за собой тащил…
Мороз как будто отпустил,
А красный нос остался!
Вечер, прекрасная погода на озере Блюноуз – солнце и голубой лед вокруг. Скорее всего, название озера связано именно с цветом его льда. Озеро открыто всем мыслимым и не очень ветрам, и потому снег на его льду не задерживается, обнажая огромные проплешины гладкого с бирюзовым оттенком льда – совсем как в замечательной песне про Карелию: «то ли озеро в небо упало, то ли озеро в небе плывет».
Что же касается непосредственно наших носов, то в соответствии с их внешним видом и состоянием я бы, скорее, назвал место нашей сегодняшней стоянки Рэдноуз – Красный нос, поскольку именно такого цвета были носы у всех участников экспедиции за исключением опять же собак.
Температура повысилась до магических минус 15 градусов, хотя с утра было ниже двадцати. Даже ветер, который вчера доставал и пронизывал до самых костей, заставляя забывать про все хорошее, ночью успокоился, и к утру от него остался только легкий бриз.
В такую погоду при солнце и безоблачном небе было очень приятно собираться и выходить на маршрут, хотя спал я не очень хорошо. Почему-то я стал часто просыпаться часа в четыре утра, и после этого сон уже был поверхностный, урывками. Чувствовалось какое-то жжение в глазах, по утрам веки были изрядно набрякшими, под глазами появлялись мешки. В результате мои и без того не очень большие глаза превращались в узкие щелочки, делая меня похожим либо на трезвого эскимоса, либо на крепко выпившего накануне русского. Да и лицо мое определенно стало подходить под определение «рожа, как самовар» – красное с медным отливом. И все это, несмотря на то что я уже второй день хожу в солнцезащитных очках. Как правило, особенно в Арктике, я обходился без них и лишь в случае очень сильного ветра надевал горные.
Наш вчерашний лагерь от озера Блюноуз отделяла небольшая горная гряда, которую предстояло пересечь. На фоне голубого неба отчетливо просматривалось заснеженное седло перевала, куда я и повел нашу команду, как только мы покинули лагерь. Подъем был не особенно крутым, но затяжным. Собаки очень старались. Для поддержания их энтузиазма я держался буквально перед самыми их носами – они, можно сказать, хватали меня за пятки в перерывах между хватанием снега, что они делали регулярно для утоления жажды.
С перевала, на котором вопреки ожиданиям было безветренно, открылась великолепная картина: далеко внизу под нами озеро Блюноуз со снежными островами, белейший искрящийся на солнце снег. Спуск был простым, и мы довольно легко, без всяких противолодочных зигзагов спустились до озера. Уже здесь, на озере, часов в одиннадцать я уступил свою лидирующую позицию и вместе с ней лыжи и палки Такако, которая быстро вошла в роль и понеслась вперед со свойственной ей напористостью. Для подобной прыти были все условия – хорошая видимость, полно ориентиров и прекрасная безветренная погода. «Женский день для навигации, – не без некоторого ехидства подумал я, – пусть тренируются».
Стоило мне переместиться назад, к саням, и превратиться из лидера команды, ведущего своих товарищей в мороз против ветра по снежному бездорожью бескрайней канадской тундры, в обычного члена нашего странного коллектива, вновь мысли о наших перспективах и шансах преодолеть Северный Ледовитый океан заполнили голову. Накануне, когда я боролся с ветром и прокладывал лыжню, на подобные размышления просто не оставалось времени. Сейчас же, когда я, как сосиска, висел за нартами, наблюдая за уверенным, несколько в раскачку ходом Такако впереди по курсу, все мысли крутились вокруг одного и все того же – смешанного состава нашей команды.
Казалось бы, пока ничего не сулило особенных проблем. Более того, судя по поведению женщин в команде, в отношении их присутствия в составе экспедиции было больше «за», чем «против», тем не менее некий внутренний голос убеждал меня, что ничего хорошего из подобного опыта не выйдет.
Я продолжал считать, что смешанная команда не имеет права на существование в далеких переходах. Известно, что и в обычной жизни женский и мужской подходы к решению одинаковых проблем и оценке схожих ситуаций могут различаться, как полярный день и полярная ночь, не говоря уже об условиях тяжелого и долгого автономного перехода через океан. Вот и сегодня во время очередной остановки для рекогносцировки возникла какая-то неясность: женщины продолжали считать, что команда не учитывает их мнение при выборе маршрута. Несколько растерявшись, мы даже решили собраться сегодня вечером в палатке, чтобы обсудить эту ситуацию, но потом отменили этот ненужный сбор, потому что все прояснилось само собой. В общем, такие вот чисто женские заморочки никому не нужны.
Собаки Мартина продолжают упорствовать в своем непризнании Такако в роли каюра, когда Мартин, выходя вперед, поручает ей упряжку. Бедная Такако тщетно пытается их урезонить, используя свое тело в качестве живого тормоза. Куда там! Собаки несутся вперед (а могут и в сторону), не обращая на ее крики ни малейшего внимания. Из всех упряжек, пожалуй, только упряжка Ульрика, доставшаяся ему в наследство от Джона, ведет себя более или менее адекватно, во всяком случае реагирует на команды и управляется. Собаки Уилла тоже работают под настроение – то несутся как угорелые, то плетутся далеко позади с унылыми мордами, и ничем их не развеселить. Вот сегодня, к примеру, в конце дня они внезапно перешли на упругий аллюр и постоянно нас достигали. Уилла такие перепады настроения его собак, казалось, нимало не
