Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот ведь стерва! – Брунгильда выплеснула свое раздражение на дворцового графа, который стоически терпел гнев повелительницы. А ведь это он купил эту девку. Надо же было так опростоволоситься! – Где были твои глаза, когда ты притащил сюда эту змею?
- Она была, словно овечка, госпожа, - понуро наклонил голову граф. – Да мне даже в голову не пришло, что девка нас обведет вокруг пальца.
- Эта овечка скрутила моего внука в бараний рог, - резко ответила ему королева. – А теперь и герцоги восточных земель кружатся вокруг нее, и что-то нашептывают ей. А от нее ни слова! Как будто не происходит ничего! Вот неблагодарная тварь! Вызови ее ко мне!
- Моя королева, это плохая идея, - осторожно сказал Ромульф. - Она на сносях, и может не поехать, сославшись на плохое самочувствие. Или еще хуже, мы получим отказ от самого короля, и тогда это будет удар по вашей власти. Герцоги только и ждут этого. Мы уже теряем влияние в Австразии. То тут, то там ваших слуг оскорбляют и не выполняют их требований.
- Ты прав, - ответила Брунгильда, которая немного отпила из серебряного кубка тонкой работы. – Мы ошиблись, и теперь пожинаем плоды этой ошибки. Файлевба, девочка моя, как же тебя сейчас не хватает! Знала бы, кто виновен в твоей смерти, сама вырвала бы ему сердце, - грустно сказала Брунгильда, а потом добавила: - Нужно что-то делать с моими виллами. Я боюсь, любимый внук наложит на них свою жадную лапу.
- Я поговорю с епископами, госпожа, - ответил Ромульф. – Мы можем обменять ваши земли в Австразии на виллы в Бургундии. Так мы сохраним ваше имущество.
- Да, - согласилась Брунгильда. – Не хватало еще, чтобы меня ограбил собственный внук.
- Госпожа, у нас на носу совершеннолетие короля Теодориха, - осторожно напомнил ей Ромульф. – Мы не должны повторить эту ошибку. Может, подобрать ему жену из семьи какого-нибудь верного герцога?
Ромульф с замиранием сердца ждал ответа повелительницы, ведь у него самого была дочь на выданьи. А разве может быть лучше партия для его умницы-дочки, чем недалекий увалень с длинными косами, сидящий на троне? Да и его положение станет незыблемым. Ромульф, как и любой магнат королевства, немного нервничал, когда казнили очередного герцога. Ведь их единственной виной было богатство.
- Пожалуй, нет, - сказала после раздумья королева. – Он вообще обойдется без жены.
- Как это? – раскрыл рот Ромульф. – Но он же взрослый парень.
- Найди того торговца, у которого ты купил Билихильду, - сказала она и задумалась.
- Еще одну девку купить? – не поверил своим ушам Ромульф.
- Троих купи, - решительно сказала королева. – Пусть мальчик развлечется. Если не подберешь достойных, то посмотри среди служанок во дворце. Тут мелькают хорошенькие мордашки.
- Так мы его женить не станем? – Ромульф все еще не мог поверить.
- Нет, - отрезала королева. – Ему наложницы наследников родят. Еще одну Билихильду я не вынесу. Нет, ну до чего неблагодарная стерва! Как же я могла так обмануться? Старею, Ромульф, я старею!
Глава 42
Три года спустя. Год 6112 от Сотворения Мира (октябрь 604 от Р.Х.). Южная Нейстрия.
- Убьют нас там, господин, - уныло бурчал викарий[139] Дамиан, который ехал рядом с самим майордомом Бургундии. – Ну, как пить дать убьют!
- Ты что несешь! - вспылил маойрдом Бертоальд, которому тоже не нравилась эта затея, но вслух он об этом не говорил. Королева в последнее время была скора на расправу.
- Ну, посудите сами, господин, с тремя сотнями людей идем собирать налоги в край, который наше войско недавно дотла разорило, - сказал Дамиан, и сердце Бертоальда ёкнуло.
Эта земля еще не оправилась от войны. Мелкие городки, что жили с речной торговли, в прошлом походе стерли с лица земли, а их жителей увели в королевские виллы, где они стали рабами. Крепкие когда-то деревни и хутора пугали черными остовами обгорелых стен. Кое-где до сих пор лежали кости хозяев, тела которых растащили собаки и лисы. От прежней жизни людей тут осталась едва ли треть. Кто не погиб от железа, умер от голода, потому что нечего было сеять, и нечего было есть, пока взойдет посеянное. Рыба спасла тогда тысячи людей, и жалкие остатки населения робко жались к рекам, где и находили их сборщики королевских налогов. Ввалившиеся глаза и обострившиеся лица лучше любой переписи говорили, что брать тут нечего. А раздувшиеся от травы животы детей заставили отвернуться даже Бертоальда, хотя он был воином, и повидал немало.
Майордом погрузился в невеселые мысли. А ведь прав этот трус проклятый. Никогда не бывало, чтобы такой чин самолично шел в покоренную землю подати собирать. Сборщиков налогов и в более спокойных землях убивать начали[140]. А три сотни воинов для земель, вплотную примыкающих к тому огрызку, что оставили королю Хлотарю, и вовсе было ничтожно мало. Один бросок армии из-за Сены, и их просто перебьют, ведь местные люто ненавидят бургундцев. Все это напоминало ловушку. Хорошо спланированную ловушку. И Бертоальд даже знал, кто ее подготовил. Патриций Протадий, коварный змей, который вкрался в доверие к королеве, безжалостно выжимая налоги из подвластных земель. Вот кого глаза голодных детей не трогали. Старуха Брунгильда души не чаяла в этом проходимце из местных римлян. Поговаривали даже, что он стал ее любовником. Вот ведь глупость какая, кто на такую старуху залезет! Бертоальд даже усмехнулся, подумав о такой нелепости. Хотя от этой сволочи можно всего ожидать. Он за золото и власть с самим Сатаной спать будет. Гнилой человек, как есть, гнилой. Протадий в прошлом году по поручению королевы епископа Дезидерия Вьеннского в ссылку отправил. Даже церковный собор ради этого собрал. Не вписался епископ в новые времена. Потерял нюх святой отец, не понял он, что сейчас государям нужно. В своей епархии старую римскую литературу в школах
