Врата. За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

Любопытно, что, вероятно, слово „погибли“ не совсем применимо к жертвам этого полета. Эта Клара и все остальные захвачены черной дырой: возможно, они по-прежнему там и живы — пленники замедлившегося времени; может, за все эти годы постарели всего на несколько часов.

Так каков же тайный смысл письма Броудхеда? Он хочет с ее помощью найти возможность проникнуть в тюрьму Джель-Клары Мойнлин? Понимает ли он это сам? Ларви не могла судить об этом, но впервые подумала о своем нанимателе как о живом человеке. И мысль эта показалась ей трогательной. Ларви не стала бояться меньше, но почувствовала себя менее одинокой. Когда она принесла последнюю стопку сообщений в комнату Мертвецов — там Пол должен был передать их ускоренно, — она обняла Пола и прижалась к нему. Чем его очень удивила.

Когда Джанин возвращалась из очередного исследовательского рейда с Вэном в комнату Мертвецов, что-то подсказало ей идти потише. Она заглянула и увидела сестру и зятя; они удобно сидели у стены, краем уха прислушивались к бессвязной болтовне Мертвецов и разговаривали. Она повернулась, прижала палец к губам и отвела Вэна подальше. „Мне кажется, они хотят побыть наедине, — объяснила она. — А я устала. Отдохнем“.

Вэн пожал плечами. Они нашли удобное место на пересечении коридоров, и Вэн задумчиво сел рядом. „Они соединяются?“ — спросил он.

— Вздор, Вэн. У тебя только одно на уме. — Но она не была раздражена, позволила ему приблизиться, пока он не положил одну руку ей на грудь. — Убери, — спокойно сказала она.

Он убрал руку. „Ты чем-то обеспокоена, Джанин“, — недовольно сказал он.

— Уберись с моей спины. — Но когда он на миллиметр отодвинулся, она сама придвинулась ближе. Она была вполне удовлетворена тем, что он ее хочет, и верила, что когда что-то случится — а то, что рано или поздно случится, она была убеждена, — это произойдет только по ее желанию. За два месяца знакомства с Вэном она привыкла к нему, он ей нравился, она даже начала доверять ему, а остальное может подождать. Она наслаждалась его близостью.

Даже когда он капризничал. „Ты неправильно соперничаешь“, — пожаловался он.

— С кем я должна соперничать, ради Бога?

— Поговори с Крошечным Джимом, — строго ответил он.

— Он научит тебя лучшему поведению в воспроизведении рода. Роль мужчины он мне объяснил, и я уверен, что вполне могу соперничать. Конечно, у тебя другая роль. Вообще-то ты должна позволить мне совокупляться с тобой.

— Да, ты это уже говорил. Знаешь что, Вэн? Ты слишком много говоришь.

Он в замешательстве некоторое время молчал. Не мог защититься от этого обвинения. За всю свою жизнь он знал только один способ взаимодействия — разговоры. Он начал вспоминать все, чему учил его Крошечный Джим. Тут лицо его прояснилось. „Я понял. Ты хочешь сначала поцеловаться“, — сказал он.

— Нет. Я не хочу целоваться „сначала“, и убери колено с моего мочевого пузыря.

Он неохотно освободил ее. „Джанин, — воскликнул он, — тесный контакт очень существенен для „любви“. Это справедливо для всех животных, не только для людей. Собаки принюхиваются. Приматы копаются в шерсти друг у друга. Пресмыкающиеся сплетаются друг с другом. Даже розы отрастают вблизи других кустов, хотя Крошечный Джим сомневается в сексуальном значении этого. Но ты проиграешь в соревновании производителей, если будешь себя так вести, Джанин“.

Она хихикнула. „Кому? Старой Генриетте? — Но когда он нахмурился, она его пожалела. Объявила: — У тебя глупые мысли. Последнее, чего я хочу — даже если мы доберемся до твоего проклятого соединения — это попасться в таком месте“.

— Попасться?

— Ну, забеременеть, — объяснила она. — Выиграть в соревновании воспроизводства. Быть проколотой. О, Вэн, — она подула на его макушку, — ты просто ничего не понимаешь. Бьюсь об заклад, что рано или поздно мы с тобой „соединимся“, и, может, даже женимся, и выиграем это глупое соревнование. Но пока ты всего лишь сопливый ребенок, и я тоже. Ты не должен хотеть воспроизводства. Ты должен хотеть любви.

— Ну, это правда, но Крошечный Джим…

— Не можешь ли забыть о Крошечном Джиме? — Она встала и некоторое время смотрела на него, потом сказала:

— Вот что я тебе скажу. Я иду в комнату Мертвецов. А ты почитай немного, чтобы остыть.

— Это глупо, — усмехнулся он. — Тут нет ни книги, ни устройства для чтения.

— О, ради Бога! Тогда иди и погуляй, пока не успокоишься.

Вэн посмотрел на нее, потом на свою свежевыстиранную юбку. Вздутия не было видно, зато виднелось свежее мокрое пятно. Он улыбнулся. „Я сейчас в этом не нуждаюсь“, — сказал он.

К их возвращению Пол и Ларви больше не ворковали, но Джанин видела, что настроены они мирно. Ларви же не могла понять, как настроены ее сестра и Вэн. Она посмотрела на них задумчиво, хотела спросить, чем они занимались, потом передумала. Пол был возбужден своими открытиями. „Ребята, вы только послушайте!“ — сказал он. Он набрал номер Генриетты, подождал, пока она поздоровается, и спросил: — Кто ты?

Голос окреп. „Я компьютерный аналог, — произнес он твердо. — Когда я была живой, меня звали миссис Арнольд Митчем, семьдесят четвертая орбита, девятнадцатый день полета. Я бакалавр наук, и у меня докторский диплом Тулейна и диплом доктора философии Пенсильванского университета, моя специальность — астрофизика. После двадцати двух дней полета мы состыковались с артефактом, и нас захватили его обитатели. Ко времени моей смерти мне было тридцать восемь лет, и я была на два года моложе… тут голос задрожал… — Дорис Филгрен, нашего пилота… — снова колебания в голосе… которая… с которой мой муж… с которой у него связь… и которая“…. — в голосе послышались всхлипывания, и Пол отключил его.

— Ну, хоть недолго, — сказал он, — но хоть что-то. Наша тупая старая Вера установила все-таки, чему она соответствует в реальности. И не только она. Хочешь узнать, как звали твою мать, Вэн?

Мальчик смотрел на него широко раскрытыми глазами. „Имя моей матери?“ — пронзительно спросил он.

— Или кого-нибудь другого. Например, Крошечного Джима. Это пилот воздушной лодки на Венере, ему удалось добраться до Врат, а оттуда сюда. Зовут его Джеймс Корнуэлл. Уиллард — английский учитель. Он растратил деньги студенческого фонда, чтобы попасть на Врата. Мало радости получил от этого, впрочем. Первый же полет привел его сюда. Компьютеры внизу выработали программу для Веры, она занимается ею, и… в чем дело, Вэн?

Мальчик облизал губы. „Имя моей матери?“ — повторил он.

— О! прости, — извинился Пол, напоминая себе, что нужно быть помягче. До сих пор ему не приходило в голову, что будут затронуты чувства Вэна. — Ее звали Эльфера Заморра. Но как будто среди Мертвецов ее нет, Вэн. Не знаю почему. А что касается твоего отца… это интересно. Твой истинный отец погиб до того, как твоя мать попала сюда. Человек, о котором ты говоришь, должно быть, кто-то другой, но я не знаю, кто. Может, ты что нибудь знаешь? — Вэн пожал плечами. — Почему твоя мать и твой отчим не оказались в компьютере? — Вэн развел руками.