А был ли мальчик (част 1-6) - Convallaria Majalis

Флер явно корила себя за то, что столь блестящая мысль не пришла в голову ей самой, и крайне неодобрительно взирала на Дэвиса, а тот, ничего не замечая, пялился на нее во все глаза.

Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл зашла за нами и велела следовать за ней. При нашем появлении весь зал захлопал, и заместитель директора повела нас к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.

Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.

Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил нас сияющей улыбкой, Каркаров смотрел на Крама и Гермиону как Драко на соплохвоста. Людо Бэгмен в полосатой желто-черной мантии, только расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для нас.

Мне довелось сесть сбоку от Перси и немедленно выслушать потрясающую новость -- его назначили личным помощником мистера Крауча и в данный момент он представлял его на нашем балу.

— А почему он сам не пришел? —полюбопытствовала я.

— Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьезно. Ему нездоровится с самого Кубка мира по квиддичу. Ничего удивительного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова все еще светлая. Великий человек! Но Министерство на Чемпионате мира потерпело фиаско, вдобавок его очень расстроила домовуха Винки, так, кажется, ее зовут. Мистер Крауч, конечно, ее выгнал, но остался без прислуги, а это... э-э... ему трудно, сам понимаешь, возраст. Хозяйство с ее уходом разладилось. А тут на нас свалился этот Турнир, тяжелые последствия Чемпионата мира, да еще эта Скитер со своим Принципиарным пером... Он, бедняга, заслужил тихое Рождество дома. Я рад, что у него есть человек, на кого можно положиться и оставить вместо себя.

Я припомнила -- действительно, что-то такое было, связанное с домовухой Крауча. Кажется, ее нашли радом с местом, где наколдовали Метку, и в руках ее была палочка.

Гермиона и Виктор негромко разговаривали, не обращая вниания на соседей.

-- У нас тоже есть замок, — услышала я, — не такой болшой и комфортабельный, как ваш, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но территория наша больше и красивей, правда, зимой день совсем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озерам и горами...

— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседница не нашла к нам дорогу.

Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали искорки смеха.

— У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей.

— Мы все, Дамблдор, печемся о своих владениях. — Каркаров оскалил желтые зубы. — И ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты, и мы бдительно храним их. Разве не так?

— А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть ее, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, все равно ее отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда полнолуние или когда слишком полный мочевой пузырь.

Я нагнулась, скрывая смех -- это же надо ляпнуть такое за столом, при гостях! Мада Максим была полностью со мной согласна и с неодобрением покосилась на директора.

Тем временем Флер Делакур, изящно повернув голову в сторону своего кавалера, в пух и прах разносила убранство замка.

— П'госто убожество! — обвела она взглядом искрящиеся инеем стены Большого зала: как и все французы, она безбожно картавила. — У нас во дво'гце Т'гапезную ук'гашают ледяные скульпту'гы. Они не тают и пе'геливаются всеми цветами 'адуги. А какая у нас еда! А хо'г лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных 'ыца'гей без головы. А поп'гобуй залети в Шармбатон полте'гейст, его выгонят с т'геском, вот так! — Флер с силой хлопнула по столу ладонью.

Роджер Дэвис глядел на полувейлу затуманенным взором. Восхищение его было так велико, что он вряд ли ее слышал, пронося вилку мимо рта.

— Конечно! — стукнул он по столу, как только что Флер. — Да! С треском!

Я глянула в зал -- за ближайшим столиком обнаружился Хагрид, усиленно перемигивающийся со своей ненаглядной Оливией, едва возвышающийся над столом Флитвик с Трелони, выглядевшей на удивление прилично в бирюзовой мантии -- она наконец собрала в пучок свои серые растрепанные волосы и сменила очки на пенсне. МакГоннагал в мантии из зеленой шотландки беседовала с мадам Хуч, рядом с ними сидели наша профессор Спраут, мадам Помфри, остальные преподаватели и Филч, тайком совавший под стол лакомые кусочки своей Миссис Норрис.

Папа отыскался за столом у самой стены, ожидаемо одетый в черное -- но, кажется, с серебоистой вышивкой по вороту. Рядом с ним сидела Тонкс в мантии под цвет волос, и Сириус, обнимающий яркую пышную блондинку, в которой я с удивлением узнала Риту Скитер.

-- Смотри, -- толкнула я локтем Невилла. -- Скоро Рита станет и моей родственницей тоже.

-- Где? Ого, -- поразился он. -- Она же на девять лет старше...

-- Разве возраст помеха любви? -- возразила я. Рита выглядела просто замечательно в желтой мантии, и я от души пожелала им с крестныс счастья. Уж Рита-то его теперь не выпустит из своих цепких лапок.

После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой: столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена—с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.

На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочито порваны и потерты. Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и мы поднялись со своих мест.

По традиции первым танцем был вальс. Выйдя в центр зала, я встала напротив Невилла и положила одну руку ему на плечо, а вторую крепко сжала. Хорошо, что мы оба умели танцевать -- вон, Флер таскала за собой Дэвиса по всей площадке, а он то и дело наступал ей на подол, глядя коровьими глазами и поминутно извиняясь.