Неудачник - Эль Кеннеди

— Ты в порядке?

Собаки лают до тех пор, пока Кейси не опускается на колени, чтобы предложить им угощение из пластикового пакетика, который она достает из кармана. Они бьют друг друга по корпусу, соревнуясь за царапины на ушах.

— Конечно. А что?

— Ты выглядишь рассеянным. — Она прищуривается, глядя на меня. — Это как-то связано с тем, почему ЭрДжей расстался со Слоан? — Теперь ее глаза расширяются. — Подожди. Ты знаешь настоящую причину, по которой он покончил с этим? Потому что Слоан отказывается говорить об этом. Она сказала, что он сказал ей, что больше этого не чувствует. Если это правда, то это полная чушь собачья. Как он может просто потерять чувства к ней из ниоткуда? Поговорим об эмоциональной незрелости.

Я позволил ей немного поболтать, чтобы выиграть время в поисках дипломатичного ответа. Последнее, что я хочу сделать, это разобраться во всей этой ситуации с Кейси. Достаточно плохо, что ЭрДжей игнорирует меня, если не тайно придумывает какой-то способ аннулировать брак наших родителей.

— Он не совсем информирует меня о своей жизни на свиданиях, — отвечаю я. Что в основном верно. Он не был болтливым парнем даже до того, как стал невербальным. — Не знаю. Уверен, что он одумается. — Я пожимаю плечами. — И я думаю, что я немного рассеян. В последнее время я много думаю о своей маме.

Кроме того, это не ложь. Воспоминания о ней приходят и уходят, эти невыносимые ностальгии.

— Это самая странная непроизвольная фантомная боль, — признаю я. — Я буду сидеть в классе и ни с того ни с сего забуду, что она умерла. И внезапно это огромное облегчение нахлынет на меня, как будто я просыпаюсь от кошмара.

Мы идем по тропинке, наблюдая, как собаки прыгают на падающие листья и лают на движущиеся предметы на деревьях.

— Со мной тоже иногда такое случается. — Кейси срывает длинный сорняк и завязывает стебель несколькими крошечными узелками. — А потом реальность возвращается, и я вспоминаю, что кошмар — это все, что осталось сейчас.

— Ты была добра ко мне, — неожиданно для себя выпаливаю я. — Тебе всегда удается заставить меня улыбнуться. Даже когда все остальное летит к чертям. По крайней мере, когда я с тобой, я чувствую себя лучше.

Собаки подбегают к ногам Кейси, чтобы привлечь ее внимание, которое она расточает на них, в то время как мне приходит в голову, что я не хотел говорить ничего из этого вслух. Теперь она, вероятно, думает, что я полная эмоциональная катастрофа. Отлично.

— Хорошо. — Кейси вынимает палку изо рта Пенни и бросает ее на тропинку, чтобы собаки погнались за ней. — Я думаю, что каждому нужен кто-то, кто был бы таким человеком. Я рада, что могу быть твоим. — Она толкает меня локтем в ребра, наклоняя голову, чтобы улыбнуться мне. — Ты тоже моя. Тот Человек, я имею в виду.

Собаки галопом возвращаются к ней. Оба тянут палку, чтобы вложить ее в руку Кейси.

— Я не знаю, сказала ли я это в стольких словах, — продолжает она. — С тех пор, как, ты знаешь…

Выпускной.

У всех нас есть свои собственные неудобные модные словечки.

Несчастный случай.

Большие, тяжелые слоги, которые застревают у нас во рту, как камни.

— Ты снова собрал меня воедино. Я не знаю, где бы я была без твоей дружбы. — Она призывает меня встретиться с ней взглядом. — Я имею в виду. Я дорожу этим. И тобой.

Собаки бегут вперед, чтобы догнать ветер или какое-нибудь бедное существо. Легкий ветерок завивает клубнично-светлые волосы Кейси вокруг ее лица, когда она смотрит на меня глазами, способными растопить ледники. Моя интуиция получает сообщение раньше, чем мой мозг, и она кричит мне, что что-то приближается, тупица.

Тебе лучше пригнуться.

— Мы так быстро сблизились, понимаешь? — Кейси убирает волосы с лица и застенчиво заправляет их за ухо. — Странно, как чувства могут возникнуть из ничего.

Сирена звучит в самых дальних уголках моего сознания, становясь все ближе.

— Я чувствую себя глупо, говоря это. Так что, пожалуйста, не смейся, — подчеркивает она тихим смехом. — Но в последнее время, когда мы вместе, я не могу перестать удивляться, почему ты меня не целуешь.

Это звучит как вопрос. Например, что происходит с нами, когда мы умираем, и почему мы здесь? Эта огромная, непостижимая вещь. Черт возьми. Если бы она только знала, как я близок к тому, чтобы сбить ее с ног и никогда не отпускать.

В течение нескольких месяцев я наказывал себя этим молчаливым желанием. И да, иногда я тешил себя маловероятной мыслью, что она может найти способ тоже захотеть меня. Но потом я решительно отбросил эту мысль.

Кейси смотрит на меня своими большими, доверчивыми глазами, полными тепла и надежды. Совершенно наивная по отношению ко всем способам, которыми мне удалось бы ее погубить.

— Ладно… — На ее щеках расцветает румянец, и она смущенно опускает взгляд в землю. — Это стало неловко.

Это моя вина. Я был неосторожен. Я должен был проявлять большую осторожность, чтобы поддерживать буферную зону, которая предотвратила бы любую путаницу. Но теперь я изо всех сил пытаюсь положить этому конец, волна паники пробегает по моему позвоночнику. Неважно, как сильно я хочу поцеловать ее, я не могу.

Потому что последствия были бы разрушительными и необратимыми. Выживших нет.

— Кейс, — начинаю я, затем останавливаюсь, чтобы прочистить горло. — Я хочу быть твоим другом. Я просто, э-э, не думаю о тебе в этом смысле.

— Действительно? — На этот раз, когда она оценивает меня, я чувствую, как ее подозрения скользят в ее голове, собирая обломки улик. — Потому что я чувствую, что узнала тебя довольно хорошо, и мне действительно показалось, что, возможно, ты тоже думал об этом.

— Прости, малышка.

Боже, я чертовски ненавижу себя.

— Ну, теперь я знаю, что ты полон этого. — У нее хватает наглости развернуться и игриво ткнуть пальцем мне в грудь.

— Кейси.

— Если ты беспокоишься о том, что Слоан надерет тебе задницу, мы не обязаны ей говорить.

Я сделал ужасные