Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

Но как это объясняет логово на склоне высоченной горы? Багралор не самый высокий пик на материке, но, должно быть, самый коварный. Никто из обычных людей еще не покорил эту вершину: скалолазам мешают отвесные склоны, коварные уступы, холод и чудовищный ветер. А брать с собой чародея – это не то. Не по правилам. Хотя, может, кто-то и пытался, я не в курсе.

Уверен, чародеи выстроили бы свой оплот на его вершине, если бы могли, но увы, из воздуха башню не сотворишь, а таскать наверх материалы слишком накладно. Да и вряд ли им хотелось вечно сражаться с ветром и холодом: раз и навсегда даже печку-самогрейку не зачаруешь, колдовство со временем выдыхается, нужно его подновлять, а чем оно сложнее, тем больше сил это отнимает.

А может быть… Я потер висок, в котором знакомо заныло. И невольно обрадовался, хоть это и глупо: лишиться чего-то настолько привычного, пускай и неприятного, очень уж странно. А странностей мне и без того хватало.

Может быть, все дело в том, что мать Кьярры была внутри охраняемого периметра изначально, еще когда его устанавливали? И чары не распознавали ее, как чужого дракона, вторгшегося на территорию Баграни? Если при этом она могла, не шевельнув пальцем, попасть из хижины на берегу в пещеру на Багралоре или в свои охотничьи угодья, то жила припеваючи. Ни один другой дракон, дикий или прирученный, ее бы не нашел, а нашел – не сумел бы добраться. Но вот Кьярра – другое дело… Не важно, что она плоть от плоти своей матери, для чар-то чужая.

Нет, не сходилось. Только что Кьярра побывала на Багралоре, а он однозначно входит в зону действия чар. Слишком уж удобно атаковать остров сверху, если зайти со стороны этого пика, так что вряд ли его обошли вниманием.

Может, ее мать и впрямь опасалась, что Кьярра по недомыслию может нарушить периметр, и тогда ее неминуемо заметят? Разве что так… Тогда понятно, почему она решила переселиться, едва узнала о будущем ребенке: за ним поди уследи! Человеческие дети – и те ухитряются натворить дел, стоит только отвернуться на минуту, а матери Кьярры пришлось бы отлучаться на охоту…

А отец? Все-таки человек, выброшенный на берег? Или дракон? Если так, то попасть на Багралор он мог только одним путем: с помощью спасительницы, по скрытым путям. Мать Кьярры, допустим, нашла его в открытом море после боя. Мало ли, выбралась за периметр и полетела поживиться, наткнулась на соплеменника, решила ему помочь и отнесла в свое логово. (Человек, к слову, скоро бы там задохнулся, что говорило в пользу второй версии.) Очевидно, такое перемещение не засекли… Или же в человеческом облике дракон действительно намного менее заметен, чем в настоящем, в общей сумятице могли не обратить внимания. В конце концов, драконов кругом острова вилось столько, что сигнальные чары должны были вопить не затыкаясь.

Вот это уже больше походило на правду.

– Рок… – снова окликнула Кьярра. – Ты все думаешь и думаешь, и мне страшно.

– Почему? – мстительно спросил я, но она не поняла иронии.

– Потому что у тебя внутри… как будто клубок змей. И они шевелятся, сплетаются теснее. Я знаю, это твои мысли. Они холодные, холоднее льда, и… И поэтому я боюсь.

– Мысли действительно дурные, – кивнул я. – Надо же, не представлял, как это выглядит со стороны.

– У многих людей так, – сообщила Кьярра и привычно уселась на пол у моих ног. Очевидно, ее смирение было недолгим. – Но немножко, и там есть другое. А ты думаешь только об одном. Почему?

– Мы ввязались в нехорошую историю, я уже говорил, – медленно произнес я. – И чем дальше, тем хуже она выглядит. Думаю, нужно менять планы и попросту уходить отсюда как можно дальше, если жизнь дорога.

– Но ты же хотел искать моего отца!

– Как бы нас самих не нашли…

– Я не понимаю! – нахмурилась Кьярра. – Объясни простыми словами, ты же умеешь! И не сердись… Я стараюсь, но если я чего-то не знаю, как мне об этом думать?

– Вовсе я не сержусь, – сказал я, и это было чистой правдой. К тому же проговорить вслух свои догадки полезно: так заметнее огрехи в рассуждениях и дыры в логических выводах. – Я начну издалека. Если что-то будет непонятно, спрашивай сразу.

Кьярра кивнула и устроилась поудобнее. Я не представлял, как она ухитряется скрутиться в такой узел, у меня при одной мысли о подобном начинали ныть все суставы. Старею, наверно.

– Люди постоянно воюют между собой, – сказал я.

– Я знаю. Драконы тоже воевали друг с другом, когда были дикие. И теперь воюют, только для своих людей.

– Это было вступление, – пояснил я. – Так вот, чародеи утверждают, что никому не подчиняются, а сражаются за ту или иную сторону, только исходя из своих убеждений. Вранье, точно тебе говорю. Если среди них и есть идейные, то их меньшинство, а остальные служат тому, кто больше заплатит. Не то чтобы я считал это чем-то плохим, но одно дело – честно наниматься к более щедрому господину, а другое – устраивать из этого такое представление.

– Ты опять говоришь много лишних слов, – заметила Кьярра. – Я и так помню, что ты не любишь чародеев.

– Не перебивай. Так вот… Самые сильные чародеи, те, которые могут не только сшибать золотые на больших дорогах или зачаровывать дома от пыли, когда-то давным-давно образовали Союз. По их уверениям – чтобы делиться знаниями, обучать новичков и все в этом роде. Новичков они действительно обучают, на Баграни лучшая школа чародейства, туда не так-то просто попасть…

– Где?

– Тот остров с башней, который видно из пещеры.

– А-а-а… Я не знала, что он так называется. Мама не говорила.

– Не важно. Дело в другом, – сказал я. – Они объявили Баграни территорией вне политики. Дескать, на острове имеют значение лишь их чародейские дела, а все остальное побоку. Не важно, кто с кем воюет и кому служит прибывший на Баграни чародей…

– Это странно, – вставила Кьярра.

– Это опасно, – поправил я. – Потому что утверждать они могут все, что угодно, но кто мешает какому-нибудь чародею шпионить за нашим главнокомандующим, к примеру, а потом отправиться на остров якобы приобщиться к новым знаниям, но на самом деле поделиться своей информацией с вражеской стороной, если она заплатит достаточно? И остаться там, в убежище, или переметнуться к врагу, потому что за раскрытие тайны могут вздернуть?

– Можно не пускать их на остров, чтобы не болтали лишнего.

– Это практиковали, но удержать чародея взаперти не так-то просто. Если он силен, то с ним сладит только такой же мастер, а он сам может быть ненадежен… Еще брали клятвы о неразглашении определенного рода сведений, но… Толку-то? Принимает эти клятвы их же брат чародей, а если сговориться с ним заранее, нарушение ничем не аукнется. Даже совесть грызть не будет, наверно.

– Тогда лучше перебить всех чародеев, если они такие опасные, – предложила Кьярра.

Мне нравился ход ее мыслей: нет чародея – нет проблемы. Однако я не мог не возразить:

– Драконов же не перебили.

– И правильно, – заявила она. – Разве драконы переходят на чужую сторону?

– Да, было дело. Но ты права, они сделали это не по своей воле, им велели командиры.

Кьярра вдруг нахмурилась и тихо проговорила:

– Я неправильно сказала. Драконы, ты сам говорил, живут вместе с людьми. И, уж наверно, понимают, что делают.

– Они зачарованы, – напомнил я. – Колдовские печати вынуждают их слушаться, даже если им не хочется бросаться навстречу гибели. И был один – я даже запомнил имя, в газетах писали, Безрассудным его звали, – он отказался выполнять приказ, не пожелал переметнуться. Но и противиться не мог – печати заставляли…

– И что случилось?

– Он сделал вид, будто послушался командира, а потом сложил крылья и рухнул с высоты на вражеский лагерь – приказано было приземлиться в расчетной точке, он так и сделал, только не привычным способом. Видимо, это все, что ему оставалось… Погиб вместе с экипажем. Заодно угробил несколько важных шишек противника – они ожидали торжественной сдачи и не подняли в воздух своих драконов, некому было перехватить Безрассудного. Потери среди простых солдат я даже не считаю… – Я вздохнул и добавил: – А с нашей стороны это представили как диверсию. Дескать, командир Безрассудного втерся в доверие, сделал вид, что намерен перейти на сторону врага, а сам благородно пожертвовал собой и своей командой, чтобы ослабить чужое командование. Глупо, если подумать, но люди проглотили, не подавились.