Путь дипломатии - Людмила Ардова

Бонтилийка попала в настоящий водоворот — толпа разъяренных людей набросилась на ее карету, стащила кучера, и убила ее породистых лошадей! Бедные ни в чем не повинные животные погибли рук безумцев, а их хозяйка оказалась на волосок от смерти.

Авеиль, побелев от ужаса, пыталась удержать дверцы, — это было бесполезно — карета затрещала как игрушечная под мощными ударами. Ее вытащили и поволокли словно куклу, оскорбляя грязными словами.

— Смерть лисам! Смерть ведьме! — кричали неберийцы, среди которых больше всего бесновался фанатик по имени Стоул.

Площадь просто бурлила как море во время шторма. Печальный кортеж коннетабля уже выехал из города, а внутри стен все еще было страшное волнение, кто-то пустил слух, что Турмон умер неестественной смертью, что он был отравлен и это дело рук мадариан.

Авеиль дрожала от страха. Она смогла защититься от руки убийцы, распознать яд в бокале, но против обезумевшей толпы она почувствовала себя бессильной. Сила камня все же удерживала некоторое время щит возле нее, но Авеиль вдруг поняла, что кто-то снова блокирует его силу — в толпе беснующихся людей Авеиль заметила знакомую фигуру — или ей показалось…

Ее схватили, причиняя рукам сильную боль, и потащили куда-то. Авеиль едва не задохнулась, когда кто-то схватил ее за тонкий шарф, обмотанный вокруг шеи. Еще чуть-чуть и ее задушили бы этим предметом.

Авеиль кричала, пыталась образумить людей, но ее жалкие крики тонули в реве народа. Судьба ее могла закончиться весьма плачевно.

— Повесить на воротах! — предлагал один.

— Четвертовать ведьму! — орали другие.

Вдруг кто-то властно и хладнокровно перекрыл путь толпе — человек с решительным взглядом, восседая на мощном гнедом жеребце, одетый в доспех, остановил беснующихся людей. Он просто выхватил жертву народного гнева из толпы и усадил к себе на лошадь.

— Тихо! Эй вы! Все тихо! — прокричал он, отбиваясь мечом. Рядом с ним было два человека — Декоприкс и Роэнс — они также пытались утихомирить людей. Авеиль поняла теперь, что делает — она направляет силу камня на этих трех человек — ее последнюю надежду. Прорубив себе проход в Коридоре, Бленше выбрался за городскую стену, и помчался прочь от столицы.

— У вас есть за городом безопасное укрытие? — спросил граф.

— Храм Блареана, — едва смогла произнести Авеиль окаменевшими губами. Она прижалась к спине графа как последнему укрытию и слезы сыпались из ее глаз. Бешеная скачка успокоила напуганную женщину.

Бленше привез ее в храм и помог войти внутрь. От пережитого ужаса ноги у нее подгибались.

В зале, некогда служившем для молитв и жертвоприношений, расположились Тапроди, Корадор и Диэгр. Они мирно играли в карты.

— А это еще что за чудеса? — спросил Диэгр, когда граф Бленше, поддерживая баронессу под руку, помог ей войти внутрь.

— Пока вы тут прохлаждались, вашу предводительницу чуть не растерзала обезумевшая толпа, — холодно сказал граф.

— Вот так новости! И что же там происходит? Уж не связано ли это с…

— Связано, — перебила его Авеиль, — кто-то "завел" людей, распустив слух, что коннетабля отравили мадариане.

— Возмутительно! Как они могут нести такую напраслину?! — вскипел Тапроди, невысокий, но очень вспыльчивый и смелый человек.

— Сейчас в городе творится настоящее безумие, как однажды уже было на острове Кэльд.

— Откуда вам известно про Кэльд? — спросил будущий коннетабль.

— Мне рассказывали. Надо успокоить толпу.

— Едем туда немедленно, — сказал Тапроди.

— Не думаю, что это удачная идея. Вы попадете в свару. Лучше вам оставаться здесь. Мы сами разгоним людей.

— Вот так чудеса — неберийцы волнуется о нашей безопасности! Мы не будем сидеть сложа руки, — возразил Тапроди.

— Он прав, — ответила Авеиль, — нам сейчас лучше не появляться в столице. Неберийцы быстрее справятся с ситуацией.

— Нет, вы только подумайте, — усмехнулся Диэгр, — мы будем прятаться за спинами неберийцев. Мне это не по нутру. Скоро мы с ними ужинать вместе будем.

— А в этом что-то есть, — холодно ответил Бленше, — не вижу ничего хорошего в том, что лучшие люди Ларотума враждуют друг с другом, тогда как им следовало бы подумать о других врагах.

Граф, отвесив поклон, вышел из храма и сев на коня поспешил в город.

Беспорядки продолжались. На дома мадариан, живущих в Синем Городе, устроили нападения. Городская Стража уже начала подавлять волнения. Многие были убиты и ранены, многих смутьянов арестовали. Но у Золотых ворот все еще толпился народ, словно выжидая чего-то. Теперь уже на самого графа и его друзей ополчилась толпа. Кто-то выкрикнул, что он — предатель, спас бонтилийку от расправы — и люди, озверев, бросились на всадников. Королевские стражники усмиряли людей: одни размахивали алебардами, другие напирали на толпу с копьями. Бленше кричал людям, что неберийцы не желают кровопролития. Графа кто-то в давке ударил, прорубив чешуйчатую кольчугу клинком, и нанес вслед за этим еще несколько жестоких ударов.

— Предатель, — это были последние слова услышанные им. И долго потом, в бреду, он спорил с кем-то, говоря, что он не предавал движение неберийцев, что он всего лишь защитил женщину…кто-то черный и липкий душил его в этом холодном бреду, уводя в мир теней.

Город успокоился и затих лишь к утру.

— Снова мы пустили им кровь, — прошептал, злорадно поблескивая глазами, Асетий. Он смотрел, как могильщики собирают в повозки тела убитых и растерзанных людей, чтобы вывезти их за город на кладбище. Многие жители ходят по улицам, разыскивая близких.

И никто не мог подумать, что это городское восстание было спровоцировано ради одной единственной цели — завладеть артефактом с шеи баронессы Сав. Второй раз Кафирия Джоку потерпела поражение — камень бонтилийки упорно не давался ей в руки.

Неберийцы едва не подняли под свои знамена половину города. и едва утихли эти волнения….

Требовался новый коннетабль. Король уже подумывал, кого назначить на этот пост, склоняясь в своих предпочтениях к графу Бленше, про которого были лестные отзывы — он хорошо проявил себя в последней войне в Синегории, и многие люди утверждали, что он толковый и талантливый командир, который пользуется уважением у подчиненных. Но едва утихла новая буря, как королю доложили, что граф Бленше не сможет возглавить армию. Кто-то нанес ему тяжелые раны в той свалке.

Аберин Бленше был человеком с твердыми принципами. Если он служил королю — значит, он служил королю. Но выше этого была его вера в неберийцев. Его учитель и друг Турмон много раз пострадал на посту коннетабля за свои убеждения. Бленше не считал, что нужно действовать открыто, он решил, что надо быть гибче и использовать удобный момент. Когда в его руках окажется армия, придет его час — он кое-что сможет. У их партии много сторонников. И рано или поздно они свергнут ненавистную власть дарбоистских жрецов, заставят короля пойти на уступки.