Укрощая хаос - Бен Гэлли

Я разрубил колонны из железа и камня, окружавшие водоем, и толстые прутья решетки, установленной между ними. Под моими ногами загрохотала земля: Даниб бежал все быстрее.

– Скорее, Нилит! – крикнул я.

Доспехи Нилит делали все, чтобы утопить ее, но она, выплевывая мерзкую воду Никса, протиснулась через отверстие, которое я для нее сделал. Еще один солдат культа побежал на нас, держа меч, словно знамя, но не успел Острый разрубить его пополам, как Нилит избила его, превратив его в стонущую груду, лежащую на камнях. Затем она вырвала меч у него из рук и воткнула ему в голову.

– Вот теперь я разозлилась! – хрипло крикнула Нилит. Ненависть так и сочилась из нее.

Даниб прокладывал себе путь, рубя всех, кто намеренно или случайно встал у него на пути. Призраки растворялись, превращаясь в облачка и мелкие куски доспехов. Воющие тела летели по высоким дугам над площадью или сталкивались с черными клыками колодца. И все это время пылающие белые глаза Даниба смотрели только на нас.

– С Калидом он разделался, и с Итейном тоже. Теперь ему нужны ты и я.

– В основном ты, – отрезала Нилит.

Два мертвых солдата упали у наших ног, и мы с Нилит быстро двинулись в разные стороны, поскольку между нами стремительно опустился Пересеф. Острый успел порезать Данибу плечо, а затем призрак с невероятной скоростью развернулся и отсек часть паров от моей головы. Острый заставил меня сжаться в комок и откатиться, уклоняясь от жутких ударов, которыми Даниб пытался достать меня. Меч великана врезался в песчаник; кусочки камня и искры полетели во все стороны.

Меч Нилит жалил, словно шершень; медь в клинке находила зазоры в броне, заставляя Даниба реветь. Каждый раз, когда он разворачивался к Нилит, Острый вступал в дело, стараясь по возможности резать его стальные доспехи на куски. Пару раз нам удавалось добиться успеха, а затем Даниб делал выпад или парировал, заставляя меня бежать в укрытие. Это все, что я делал в бою сам – уклонялся и нырял.

Каждый раз, когда два души-клинка встречались, меня осыпало искрами. Я почти чувствовал, как в точке соприкосновения клинков призраки сражаются между собой. Это было ожесточенное столкновение родичей, и они были равны друг другу по силам.

Выкрутив мою кисть так, что взвизгнул наруч, Острый заставил Даниба отвести меч в сторону и воткнул клинок вверх, в его подмышку. В тот же миг Нилит, издав воинственный клич, вонзила меч в бедро Даниба.

Монстр снова взревел и одним ударом латной рукавицы заставил Нилит врезаться в стену колодца; обломки камней хрустнули. Не успел я пошевелиться, как Даниб прижал Острого рукой к телу и ткнул меня в беззащитный живот. С издевательской легкостью Пересеф проткнул мои ребра, заставив меня вскрикнуть. Меня словно обожгли огонь и лед одновременно. Я вырвал свой меч, отрубив от брони Даниба еще немного стали, и отсек кусок от его руки.

Я двинулся прочь от Даниба, пытаясь пробраться к Нилит сквозь бурлящую толпу и стену крутящихся клинков. Просвещенные Сестры, взявшись за руки и подняв их вверх, стояли на краю помоста и смотрели на бойню. За ними призраки Фаразара и будущей императрицы со сломанным мечом и заостренным колом в руках старались прорваться сквозь строй солдат и добраться до Нилит. Безела, Темсу и Хирану они тянули за собой. При этом они завороженно следили за нашим боем с великим Данибом. Интересно, чью смерть они надеются увидеть? «Долбаные правители», – невольно подумал я, отбивая удар за ударом. Мощный лязг заглушил звуки боя: это Острый снова встретился с Пересефом над моей головой. Вспыхнул свет. Зашипел горячий металл. Колокольный звон, который пробежал по клинкам, оглушил меня. Острый снова потащил мою уставшую душу прочь, отступая под натиском Даниба.

Куда бы я ни шел, как бы ни уклонялся, Даниб от меня не отставал. Мои руки тряслись от усталости; призрак действовал так быстро и яростно, что я едва успевал отражать его атаки. Я дрожал от страха, а он, похоже, становился лишь сильнее и выше.

– Келтро… – сорванным голосом прошептал Острый. – Я не могу…

В промежутках между взмахами души-клинка, который бешено крутился, словно лопасти мельницы, я отступал, скользя по грязи и черной воде, струйки которой стекали по камням. Мой взгляд отчаянно метался из стороны в сторону, и я снова заметил трех закованных в цепи призраков. Темса и сокол теперь тянули каждый в свою сторону, пытаясь сбежать. Хирана громко проклинала всех присутствующих, а Сизин заносила вверх сломанный клинок, стоя в двух шагах от лежавшей ничком Нилит. Фаразар уже вступил в борьбу с дочерью, явно намереваясь добраться до Нилит раньше нее. Их яд, ярость и мстительность никуда не делись – они отказались умереть вместе с их телами. Каждый из них едва не поставил город на колени. Вместе они бы покорили все Дальние Края.

Вместе.

Именно тогда я увидел нити, связывающие нас – они даже сейчас подтягивали меня к ним. Я увидел паутину, которую судьба сплела между нами. Мысль об этом была мне ненавистна, но тем не менее я увидел совершенство плана судьбы.

– Мы не справимся в одиночку! – рявкнул я.

Отпрыгнув подальше от Даниба, я сорвал с конечностей остатки доспехов и отбросил их прочь; они лязгнули, ударившись о камни. Я, голый и ярко светящийся, с душой-клинком в руке, стоял перед сгущающейся тьмой. Черный дым, который начал вылетать из Великого колодца Никса, превратил солнце в бледный диск.

– Что ты делаешь? – заверещал Острый, пытаясь заставить меня двигаться. Пересеф, похожий на черное облако, опускался на меня.

– То, что должен сделать! – крикнул я.

По крайней мере, я на это надеюсь. Времени на размышления уже не было.

Я нырнул в сторону, перекувырнулся и помчал к трем призракам, глядя, как меч Сизин поднимается все выше.

Увидев, что я обратился в бегство, огромный призрак у меня за спиной взревел так, что на миг на поле боя воцарилась тишина. Похоже, что Даниб Железная Челюсть еще не разобрался со мной. Он побрел ко мне по воде из Никса и по окровавленным трупам, усыпанным каменной крошкой. Из его шлема вылетали потоки голубых паров. Белый дым обвивал гарду меча и, словно водопад, устремлялся вдоль запястья.

Я побежал с той скоростью, какую только могли развить мои мертвые ноги.

– Не подходи, Келтро! – крикнула мне отрубленная голова Темсы, заметив, что я, бешено сверкая глазами, бегу прямо на него.

Врезавшись в Темсу, я разрубил его цепи и выпустил сокола в темное небо. Напрягая все нити своих паров до предела, я втолкнул свою душу внутрь душекрада – подавляя его волю, обвертывая ее своей. В один миг я захватил его, сохранив свою форму и Острого, переплетенного с моей рукой. Наше сияние было ярким, словно пламя костра. Гнев Темсы наполнил меня – так, как ледяная вода наполняет легкие. Мое лицо превратилось в маску ярости.

Но я побежал дальше, на этот раз целясь в Хирану.

Когда ее медная цепь разлетелась на части от прикосновения моего меча, я, криво ухмыляясь, двинулся на Хирану и погрузился в ее холодные пары. Она, слабая, словно хлопковая нить, не устояла. Чувствуя, как в моей груди зарождается рык, я впитал в себя всю ее ненависть и яд. Они закружили внутри меня, словно горячее вино.

Фаразар не заметил, что я приближаюсь к нему. Браслет кандалов взорвался на обрубке его руки; я бросился на Фаразара и добавил его в мой отряд искалеченных душ, не дав ему даже вскрикнуть. По моим парам побежал смертоносный огонь.

Последний прыжок, и я врезался в будущую императрицу. Сизин слишком поздно увидела меня; раскинув руки, я влетел в нее и поглотил ее призрак. Она ожесточенно сопротивлялась, но ее яростный вопль я добавил к своему рыку. Нилит раскрыла глаза и увидела, что я замер над ней, разведя руки в стороны, и в каждой из них я держал по мечу. Мой мощный рев полетел к небесам.

Слыша у себя за спиной грохот шагов, я вложил все свои чувства в Острого. Все еще крича, я резко пригнулся и махнул мечами назад – ровно в тот момент,