Красная Латвия. Долгая дорога в дюнах - И. Э. Исаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гунар Курпнек: Впоследствии вам еще приходилось отбивать такие атаки?
Ян Розе: Нет. С такой «психической» атакой больше не встречался. Одна – на всю войну! Как разведчику, мне не раз приходилось участвовать в рукопашной. Но в тех боях на нашей стороне почти всегда была неожиданность, а потому и преимущество. А тут – на равных. Впрочем, выручила нас пьяная бесшабашность фрицев. В угаре немцы не очень-то рассчитывали ни свой огонь, ни схватку грудь в грудь. Палили куда попало…
Гунар Курпнек: И по своим?
Ян Розе: Не разбирали, где свой, а где чужой. Ну а уж когда до ножей дошло, до прикладов, тут уж они совсем потеряли равновесие. Пьяный-то в рукопашной – слабак. Тем более – пьяный фриц!.. Но только много их было. Втрое, вчетверо больше нас.
[…]
Гунар Курпнек: Как же тогда оценивать виеталвский бой?
Ян Розе: Это совсем другое дело! Там я не бился врукопашную. Но в чем-то вы и правы: нервный накал, напряжение всех сил в виеталвской церкви были куда выше. Хотя бы потому, что события длились пять суток. Думаю, что вы не зря заговорили о Виеталве.
[…]
Вечером предшествующего дня меня вызвал начштаба полка Чаша и сказал, что хорошо бы ночью разведать огневые точки немцев. Поточнее. Потому что днем, когда полк двинулся на Виеталву, его остановил сильный огонь гитлеровцев. Лупили со всех видов оружия и, казалось, со всех сторон. Стало ясно, что с ходу немцев не одолеть. Они сумели закрепиться на Видземских холмах и подтянуть резервы.
Гунар Курпнек: Теперь-то мы знаем, что в Виеталве и ее окрестностях был создан мощнейший оборонительный вал.
Ян Розе: Да, это теперь. А тогда думалось: раз мы форсировали Айвиексте и гоним фрицев, так будет продолжаться все время. Выслушал я приказ Чаши и пошел к своим ребятам. Спрашиваю: кто, мол, свободен и может со мной идти? Вызвались Саша Паэглитис и Володя Гречишкин. Ребята проверенные, толковые. Захватили с собой рацию, оружие. Пошли. А ночь темная, только ракеты с нашей и немецкой сторон вспыхивают, да то там, то здесь слышится стрельба. Кто, откуда и куда стреляет – иди, разберись в этой кромешной тьме. Нужно заостренное чутье, чтобы в столь сложной ситуации не запутаться.
Гунар Курпнек: Назовем это опытом. Так лучше.
Ян Розе: Конечно, в основе – опыт. Но и… Знаем, впереди должна быть речушка Весета. Мостик хилый через нее переброшен… И в самом деле: журчит в темноте ручей, путь нам указывает. Перешли мы мостик и тут – как вдарит по нам пулемет! Еле успели к земле прижаться. Делать нечего, пришлось пятиться. Взяли немного левее и перешли Весету вброд, благо она тут – воробью по колено. Вышли примерно к тому месту, где сейчас стоит монумент павшим солдатам 130-го корпуса. Взобрались на холм и по мелколесью – к небольшому проселку. Тут поблизости было старое волостное кладбище. Как стали к нему подбираться – услышали, фрицы о чем-то переговариваются. Негромко, но спокойно. И, главное, голоса с одинаковой громкостью слышны. Значит, солдаты на месте – в окопах или за естественными укрытиями. Мы – в обход. Идем осторожно, все время прислушиваемся. Вышли на открытое поле и тут, на фоне ночного неба, увидели церковь.
Гунар Курпнек: Ту самую виеталвскую церковь?
Ян Розе: Да, «ту самую». Первая мысль – вот бы где наблюдательный пункт устроить! Хоть ненадолго, на часок-другой. Разведать немецкие позиции с высоты и передать данные своим. А там – дай бог ноги! Посовещались на эту тему и поползли. Расчет строили на том, что в церкви – немецкие налюдатели, корректировщики. Решили чисто по-солдатски: «бог не выдаст, свинья не съест». Иными словами, в случае чего – выбьем фрицев. Не рота, не взвод же там сидят, а от силы два-три человека. Справимся, одним словом.
Гунар Курпнек: Оптимисты, однако, вы были!
Ян Розе: Еще какие! Короче подобрались мы к большаку, что в метрах двадцати – тридцати от церкви…
Гунар Курпнек: Это дорога Плявинес – Эргли?
Ян Розе: Да. Залегли в канаве. Это я сейчас быстро рассказываю, а тогда много времени прошло – приходилось быть начеку. Как-никак, а до противника рукой подать. Светать уже начало. Вроде бы ничего подозрительного, настораживающего. Ни в самой церкви, ни возле нее. Тихонько шепнул Саше с Володей: «Оставайтесь на месте. В случае чего – прикроете». А сам – быстро через большак и в кусты по ту сторону. Опять залег, слушаю, смотрю… Окно в церкви открыто. Подумал, не наблюдатель ли за ним? Сообразил: если и сидит в церквифриц, он обязательно находится повыше, на колокольне.
[…] Церковь была цела. Полностью! От колокольни до небольшого органа. Были тут и скамейки со специальными столиками…
[…] Но богослужений в те дни тут, конечно, не было.
Гунар Курпнек: Бог оставил свой дом?
Ян Розе: Думаю, когда грохочут орудия, не до богослужений.
Гунар Курпнек: Возле церкви было тихо?
Ян Розе: Относительно. И только вначале… Главный вход был закрыт, и я стал искать другую дверь. Краслся вдоль стены, автомат – наготове. Нашел служебный вход. Присмотрелся: туда тянулись яркие телефонные провода. Получалось, что церковь – немецкий НП… Я тут же вернулся, подозвал Сашу с Володей, объяснил им обстановку, свой план. Если наблюдатель сидит на колокольне, то и охрана вблизи… Решили, что я возьму на себя того, что наверху, а «сторожей» обезвредят ребята. Но наши предположения не оправдались: церковь была пуста.
Гунар Курпнек: А телефонный кабель?
Ян Розе: Он был протянут на колокольню. Судя по всему, наблюдатель здесь был, но по какой-то причине ушел. Мы, конечно, понимали, что устраивать НП на колокольне очень рискованно. Ведь немцы – рядом. А с другой стороны – разве найдешь место удобнее? Решили так: я с рацией поднимусь наверх, а ребята станут меня прикрывать. Мог ли я думать, что проведу на колокольне не часок-другой, а пять дней и ночей?
[…] Хоть я и не пришел в гости к богу, дни эти райскими не назовешь.
Гунар Курпнек: Как раз наоборот! Когда видишь, что осталось от церкви – стены и часть колокольни, – невольно начинаешь думать, что вы, Ян Янович, побывали в аду.
Ян Розе: Под Виеталвой никому легко не было. Я считаю, что действовал даже в лучших условиях, чем другие.
Гунар Курпнек: С чего же вы начали?
Ян Розе: Первым делом осмотрелся. И стал искать цели. Потихоньку
