2012. Танго для Кали - Олег Северный

Значит, Давид, значит, гексаграмма. Он взглянул на пантакль, прочно занявший место на его столе. «Гексаграмма — соединение, сочетание мужского и женского начал, огня и воды, представленных соответствующими треугольниками. Звезда Давида — статичное равновесие двух энергий». Да, про треугольники он уже всё раскопал. Разве что вот: «В иудаизме треугольники трактуются как Бог, Человек, Мироздание (восходящий) и Творение, Откровение, Избавление (нисходящий), а весь знак в целом как „Звезда спасения“».

Получаем, Звезда Давида является символом завершения Великого Делания. Чёрный взял пантакль, снова всмотрелся в него. Все прочие символы он по-прежнему не понимал, значит, истинный смысл артефакта ему был недоступен.

Он вернулся к тексту, на котором остановился вчера.

Прислушайся, о Человек, к глубокой скрытой мудрости,

утерянной в мире со времён Обитателя,

утерянной и забытой людьми этого века.

Знай, что Земля эта не что иное, как врата,

охраняемые силами, неведомыми человеку.

И всё же Тёмные Владыки спрятали вход,

что ведёт к земле Небесно-рождённой.

Знай, что путь к сфере Арулу

охраняем барьерами,

открытыми только для Свето-рождённого.

На Земле я — хранитель ключей

к воротам Священной Земли.

Силами, что превыше меня, указано мне

оставить ключи миру людей.

Перед тем как уйти, я открою тебе Тайны,

что позволят тебе восстать из оков тьмы,

сбросить узы плоти, связующие тебя,

восстать из тьмы в Свет.

Знай, душа должна быть очищена от своей тьмы,

прежде чем ты сможешь войти в преддверие Света.

Так утверждаю я среди вас Таинства,

чтобы всегда можно было найти Тайны…

Он читал, замерев на вдохе и позабыв дышать. Он открывал заново древний и давно известный ему текст, только теперь постигая его истинную суть. В его руках было Завещание Хранителя ключей, оставленное им преемнику.

Тайна в Тайне,

о всё же открытая Светорожденному,

Тайна тайн, которую сейчас я открою.

Я объявлю тайну посвящённым,

но да будет закрыта наглухо

дверь для непосвящённых.

Три — это тайна,

пришедшая от великого.

Внемли, и снизойдёт на тебя Свет.

В первозданном обитают три единства.

Ничто, кроме них, не может существовать.

Они — равновесие,

источник творения:

один Бог, одна Истина, одна суть свободы.

Три исходят из трёх равновесия:

вся жизнь, всё благо, вся сила.

Три качества Бога в его доме Света:

Бесконечная мощь, Бесконечная Мудрость,

Беспредельная Любовь.

Он ненадолго остановился, восстановил дыхание, потом продолжил.

…тебе следует преподать Тайны Тайн,

как и ты можешь вознестись к Свету.

Сохрани и оберегай их,

сокрой их в символах,

чтобы непосвящённый подверг их осмеянью и отверг.

В каждой земле создай таинства.

Трудным сделай путь ищущего.

Так отпадут слабые и колеблющиеся.

Так скрыты и охраняемы будут тайны.

Что-то очень знакомое, едва уловимое читалось между строк, но что именно, он никак не мог поймать. Вроде бы он знает, уже знает, это же так просто, только он использует другие слова. Какие? Не угадать.

Когда пройдёт ученик

все испытания внешнего,

призови меня Ключом, которым владеешь.

И тогда я, Зачинатель, отвечу,

приду из Залов Богов в Аменти.

Тогда приму я посвящаемого,

Передам ему слова силы.

Видимо, он неловко двинул пальцами — из них вывернулся и упал на пол пантакль. Чёрный только сейчас заметил, что до сих пор крутил его в руке. Он наклонился, поднял металлический кружок, вернул на стол.

Приди в комнату, что под моим храмом.

Не принимай пищи, пока не пройдёт три дня.

Там я передам тебе сущность мудрости,

чтобы с мощью

мог воссиять ты среди людей.

Там я тебе передам тайны,

чтобы и ты мог возвыситься к Небесам —

Бог-человек в Истине как, в Сущности, будешь ты.

Теперь отправляйся и оставь меня,

в то время как я призываю тех, кто тебе известен,

но в то же время ещё не знаком.

Что?! Чёрный протёр глаза, поморгал и перечёл снова. Он не ошибся, там было написано действительно то, что он прочитал. Он вскочил, повернулся вокруг своей оси: тело требовало движения, нервный импульс — разрядки, библиотека для этого была слишком мала. Антон выскользнул из дверей и чуть не вприпрыжку поспешил на кухню.

Матрёна встретила его испуганным взглядом. Затеянный ею разбор шкафа с посудой был брошен на половине, она сидела перед заставленным столом, сжавшись в комочек и обхватив плечи руками, словно защищаясь от холода. Но в кухне было тепло.

— Что с тобой? — не понял Антон. — Mia madre, я нашёл такое!

— Опять Седой, — выдавила она сквозь постукивающие зубы. — Всё ещё хуже.

— Говори толком, Матрёш, что у нас хуже?

— Вот. «Будьте осторожны. Сегодня Силы очень активны. Попытаются нанести сильный удар. По их информации вы стали критически близки к осознанию происходящего. Поэтому они пытаются отвлечь ваше внимание. Выбить на негатив, окружая ореолом проблем, дабы вы не продолжали бы свою линию. Они хотят выиграть время. Они тешат себя надеждой подпихнуть Татьяну в любом случае. Либо вместо Неё, либо вместо вас двоих. Они ей дали установку, сейчас она под полным абсолютным контролем».

— Ты же говорила, что не боишься Night? А?

— Говорила. А теперь боюсь. Наверно, это из-за воздействия, оно началось, это уже удар.

— Тогда не бойся! Мы не станем сдаваться. Нам не впервой, да, Серафина?

— Да. — Она осторожно улыбнулась.

— Мы же вместе?

— Да! — Улыбка становилась всё смелее, девушка оживала.

— Ну вот, так гораздо лучше. Пошли, что я тебе покажу! — И Чёрный потащил её в кабинет, Изумрудную Скрижаль нужно было перечитать вместе.

ГЛАВА 8

Ирина не торопилась домой — тихая тёплая осенняя погода способствовала спокойному течению мыслей, и она шла привычным путём, почти не замечая окружающий мир. Привычно взглядывала на светофоры, привычно переходила дорогу на зелёный свет, не отвлекаясь от размышлений. Это был её конёк, её уникальная способность — объединять и систематизировать, казалось бы, совсем разнородный материал, находить общее, делать выводы и получать прогнозы. Она не ходила по зонам, её полем деятельности было пространство информации, а орудием — интеллект. В её интересы входил путь развития цивилизации и путь развития личности, она одинаково хорошо ориентировалась и в истории и в психологии. Более того, она находила между этими дисциплинами много общего. Методология одной могла применяться в другой. Сейчас она как раз размышляла на эту тему.