Искупление (СИ) - Юлия Григорьева

Флэй подал мне руку, и мы, неспешно пошли вдоль мощенное камнем дороги, по которой шло не слишком оживленное движение. Мужчина подставил лицо осеннему солнцу и прикрыл глаза. Ветер шевелил его волосы, ласкал лицо, и на губах играла едва заметная улыбка.

— Ты улыбаешься, — отметила я.

— Мне хорошо, — ответил он и покосился на меня.

— От того, что все идет, как ты задумал?

— Что все идет, как я задумал, будет видно в конце пути. Пока у нас на хвосте висит герцог, и насколько мы оторвались, точно сказать невозможно. Просто спокойно на душе. Впервые за пятнадцать лет. Легко, спокойно и хорошо, — он улыбнулся и слегка щелкнул меня по носу. — Голубка.

После снова прикрыл глаза. Как он шел так, не спотыкаясь и не сворачивая в сторону, я не понимала. Сзади послышался скрип колес. Флэй открыл глаза и обернулся. Затем вновь расслабился, повозку мы пропустили. Я удивленно взглянула на него.

— Нам в другую сторону, — пояснил мужчина.

— Откуда ты знаешь, в какую сторону она едет? — изумилась я.

— Пустой едет, значит, житель из окрестных деревень. Товар скинул, едет домой, — ответил сын Белой Рыси.

— А может, наоборот, за товаром, — не согласилась я.

— Тарганночка, он деньги считал, — насмешливо произнес Флэй. — Когда едут деньги отдавать, так рожа не светится. Он скинул все, что привез, едет довольный, барыши подсчитывает. Нет, нам нужен другой. Гуляем дальше.

И мы гуляли. Флэй все так же чему-то улыбался, а я думала. Меня интересовал итог цепи наших следов. Хорошо, мы бесим Найяра, доводим до исступления. Собственное государство он вырезать не может, потому весь пожар чувств будет полыхать в нем. То, чего так хочет мой дикарь. Но ведь должна быть точка. По здравом размышлении, точкой должна стать моя смерть. Най будет уже накручен до предела. Ревность, ярость, что там еще в нем будет бушевать? Страх не найти меня? И вот в руки он получает вожделенное тело, но уже мертвое. Это логично. Провести по Преисподней и, под конец, бросить в самое пекло. Но Флэй убивать меня не собирается, как он говорит… Но, что я знаю об этом человеке, который с первого дня нашего знакомства во дворце был сплошь фальшивкой. Чужое имя, чужая жизнь, даже поведение несвойственное ему настоящему. Тут же родился целый рой вопросов, которые очень захотелось задать.

— О чем задумалась, тарганночка? — услышала я, как всегда, немного насмешливый голос Флэя и вынырнула из своих размышлений.

— Об итоге нашего путешествия, — ответила я.

— Ты о моей земле? — уточнил он.

— Нет, о том, чем должна закончится эта гонка. Логически, чтобы твоя месть свершилась, Най должен быть уверен в невозможности вернуть меня. Но, пока я жива, он будет искать. Значит, это должна быть моя смерть, — я испытующе взглянула на мужчину.

— Верно, — кивнул он и зажмурил один глаз, взглянув на солнце. — Ты умрешь.

Неприятный холодок пробежал по спине, и я остановилась, глядя на него исподлобья. Флэй тоже остановился, скрестил руки на груди и чуть склонил голову к правому плечу.

— Ну? Выдавай свои новые открытия, — усмехнулся он.

— А ты меня замуж позвал, — напомнила я.

— Точно, позвал, можно сказать, уговариваю, стоя на коленях, — хмыкнул мужчина. — Куем цепь дальше.

— Но моя смерть и замужество плохо сочетаются, — прикрепила я следующее звено.

— Вообще не сочетаются, — деловито кивнул сын Белой Рыси. — Я трупами не интересуюсь, с ними скучно, однообразные они. Дальше.

— Но моя смерть нужна… — осторожно произнесла я.

— Необходима, — кивнул Флэй.

— И?

— Что — и? — он так явно забавлялся, что мне захотелось развернуться и уйти на все четыре стороны.

— И как сочетать не сочетаемое? — раздраженно поинтересовалась я.

Одна бровь мужчины насмешливо изломилось, но, уже спустя мгновение, просто улыбнулся и взял меня за руку.

— Просто доверься мне, Сафи, — сказал он. — Твоя настоящая смерть мне не нужна.

— Но без тела…

— Доверься мне, — уже жестче закончил Флэй. — И вообще, — он снова стал привычным и насмешливым. — Я второй раз в жизни прошу девушку выйти за меня, а ты, бесчувственная тарганночка, даже согласия еще не дала.

— А оно подразумевалось? — изумилась я. — Пока я была просто поставленная перед фактом.

— Только риск и наглость помогают прогрессу, тарганночка, — засмеялся Флэй. — О, а вот и наш экипаж. Любезный, постой-ка…

Я смотрела, как мужчина разговаривает с возницей. Этот человек не уставал поражать меня. Он был настолько непривычным, настолько… другим, и это придавало ему какое-то странное очарование. И самое странное, я верила ему. Не смотря на подозрения и логические выводы, верила.

Вскоре мы уже ехали к неведомому городу Одмарк, там я тоже никогда не была. Флэй приобнял меня, привлекая к себе, и я положила ему голову на плечо. Ощущения уюта было настолько сильным, что я вновь не возразила против проявленной вольности. Положив голову на мужское плечо, под мерный скрип колес и негромкий разговор моего дикаря с возницей, я задремала, оставив на потом все вопросы и сомнения.

Разбудил меня Флэй, когда впереди показались городские ворота. Солнце уже было низко, и я удивилась, что смогла столько проспать. Впрочем, чему удивляться, столько волнений, почти бессонная ночь, так что сейчас я чувствовала себя даже бодрой, в отличие от моего спутника.

— Купим здесь лошадей, но на ночевку остановимся совсем в другом месте, — сказал он, когда мы слезли с возка.

В Одмарке мы вели себя тихо, не привлекая к себе внимания… если не считать мою одежду. Но, быстро перекусив, мы приобрели лошадей и убрались из города. Свежие, сытые скакуны уносили нас вперед, оставляя за спинами погоню и нашего общего должника.

Шутливый настрой моего спутника заметно пошел на убыль, усталость брала свое. Носом он не клевал, но время от время вскидывал голову и остервенело тер лицо. Чтобы помочь ему в борьбе с накатывающей дремотой, я вспомнила свои вопросы, которые еще так и не задала.

— Флэй, — позвала я.

— Да, тарганночка, — охотно отозвался он, чуть придерживая лошадь и давая мне возможность поравняться с ним.

— Как ты стал Фрэном Грэиром? — спросила я, глядя на его уставшее лицо.

Мой спутник усмехнулся. Он перекинул ногу, усевшись ко мне лицом. Я испуганно охнула, подумав, что он сейчас упадет, но дикарь со Свободных Земель уверенно чувствовал себя в седле даже в такой неудобной позе.

— С Грэиром мы встретились, когда в Таргаре я находился уже четыре года. Простая удача. Я еще разговаривал на вашем языке с большим акцентом, это часто вызывало насмешки и, как следствие, стычки. Одна такая произошла в Грэре — городе, принадлежавшем роду Грэир. Меня туда загнали поиски владельца сапог с драконами. Так как я не знал, кого и где искать, я просто прочесывал город за городом. Подрабатывал то там, то здесь, жить-то как-то надо. В Грэре подрядился помощником плотника. Мы с моим хозяином пошли обмывать удачно завершенное дело, в кабаке ко мне прицепились, все из-за того же акцента. Сначала дрались я и двое, задиравших меня. Потом влез мой плотник, затем друзья тех двоих, после те, кто знал плотника. Кабак, вино и эль бродят в буйных головах, потому дрались все, кому не сиделось на месте, за что, это было уже никому неинтересно. В общем, из кабака мы переместились на улицу. А тут Грэир со стражей. Уж не знаю, но чем-то я ему приглянулся, и вместо городской тюрьмы, куда горячие головы отправили трезветь, я поехал в замок Грэира. Его земли в забытом богами уголке, сам он был один, как перст. Ни родни, ни жены, ни детей. Самому за пятьдесят. Мы подружились. Фрэн обучал меня правильно речи, учил писать, объяснял другие науки. Я помогал ему, стал правой рукой. Народ шептался, что господин не женат, потому что предпочитает… мужчин. Они и нас едва не поженили, — Флэй расхохотался. — На самом деле, у него были другие проблемы. Он вообще был слаб по мужской части, ты понимаешь, о чем я? — я кивнула. — По юности еще что-то мог, а потом все. Лекари помочь не смогли, так что жениться Фрэн не стал, тоже по понятным причинам. После смерти его земли должны были отойти в герцогскую казну. Кстати, он мне первый сказал, кто в Таргаре носит драконов на сапогах. — Флэй вновь сел ровно. — Когда началась последняя война, мой друг и хозяин был призван под знамена Дракона. Фрэн взял меня с собой, как оруженосца. Но мы даже выехать не успели, с ним случилось несчастье. Грэир страдал припадками. И во время такого припадка свалился с лестницы. Перед тем, как отойти в сады Пращуров, он признал меня своим сыном, дал свое имя, оставил все имущество. А в выданных мне бумагах я уже значился, как Фрэн Грэир. Так что прибыл на войну вместо моего названного отца. У меня даже с внешностью не возникло проблем, как и вопросов, почему один Фрэн отличается от другого. Настоящий Грэир жил затворником, с соседями не знался, никуда не ездил, никого не принимал. При дворе не бывал. Такая вот история.