Маршал Шапошников. Военный советник вождя - Рудольф Баландин

Косвенным подтверждением данного предположения служат свидетельства тех, кто присутствовал в то время на совещаниях ГКО. На одном из них, состоявшемся в конце марта, выявились некоторые противоречия в стратегических вопросах. Правда, серьезных расхождений у них не было. Иосиф Виссарионович не помышлял о решительном и окончательном общем нашем наступлении. Но когда Борис Михайлович не согласился с планом «частной» наступательной операции, представленным командованием юго-западного направления, его доводы прервал Сталин:

— Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера.

С.К. Тимошенко поддержал мнение Верховного Главнокомандующего и заверил, что упреждающий удар по немцам в юго-западном направлении расстроит их наступательные планы. Его поддержал К.Е. Ворошилов. Новая попытка Шапошникова возразить им успеха не имела. По словам Василевского: «Командование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться».

Уже в конце апреля первое наше крупное контрнаступление в Крыму окончилось полной неудачей. Борису Михайловичу ввиду несогласия с решениями Верховного Главнокомандующего в такой ситуации следовало подать в отставку. Безусловно, сделать такое заявление он имел право. У него были все основания сослаться на плохое состояние здоровья.

Но, перестав возглавлять Генеральный штаб, он продолжал активно участвовать в разработке крупнейших военных операций, но уже как советник вождя и... как военный разведчик.

384

Все это не означает, что если бы высокий пост продолжал занимать Шапошников, нам удалось бы отразить мощное наступление врага, который дошел до Сталинграда, захватил всю Украину, Крым и Северный Кавказ. Другое дело, если бы ГКО и Верховный Главнокомандующий одобрили план Шапошникова, не поддавшись, в частности, на дезинформацию немецких разведслужб.

ЗА СТЕНОЙ «МОНАСТЫРЯ»

Когда-то, еще до Великой Отечественной, Сталин, узнав о напряженной — не менее 10—12 часов — ежедневной работе Бориса Михайловича, сказал, улыбаясь:

— Начальнику Генштаба нужно работать четыре часа. Остальное время вы должны лежать на диване и думать о будущем.

Выполнить такое «указание» начальства Шапошников смог (да и то далеко не в полной мере), когда в мае 1942 года перестал руководить — до полнейшего изнурения! — деятельностью Генерального штаба, связанной ежедневно с десятками важнейших бумаг и сотнями телефонных звонков, постоянными совещаниями и докладами. Он остался заместителем народного комиссара обороны СССР (Сталина). Но теперь, когда вся тяжесть текущих оперативных дел легла на А.М. Василевского, у него действительно находилось время для отдыха и неспешного продумывания ситуации на фронте и в мире.

Лето 1942 года в полной мере доказало, что он был прав в своих стратегических прогнозах. Полный провал двух наших контрударов — на Южном и Юго-Западном фронтах — при концентрации основной массы войск на Западном фронте позволил гитлеровцам развернуть крупнейшее наступление. Разгромив советские войска под Харьковом, немцы повернули на Старый Оскол и Воронеж. Встретив упорное сопротивление, они сменили главную цель (или таков был первоначальный замысел фюрера — создать впечатление, что предполагается вновь напасть на Москву?). Теперь перед ними был Сталинград. Замысел был верным: отсечь и оккупировать всю южную половину европейской части Союза, где хорошо развиты промышленность и сельское хозяйство, находятся все месторождения нефти, а часть населения симпатизирует захватчикам, готова с ним сотрудничать.

На Сталинградском направлении советские войска значительно уступали противнику в численности и техническом оснащении. При-

385

шлось спешно организовывать оборону. 12 июля 1942 года был образован Сталинградский фронт (командующий — генерал-полковник А.И. Еременко). Ускоренно строились оборонительные рубежи, закрывающие подходы к городу. Тем временем продолжалось немецкое наступление на Северном Кавказе. А 23 августа после сильной авиационной и артиллерийской подготовки противник рассек надвое Сталинградский фронт и севернее города вышел к Волге.

По определению германского министерства пропаганды, развернулась «величайшая битва на истощение, которую когда-либо видел мир». Руины Сталинграда превратились в огненную мясорубку, перемалывающую тысячи людей в день. Шла неделя за неделей, все новые гитлеровские части бросались в наступление, но каждый раз если и удавалось продвинуться, то на считанные метры, буквально по трупам своих товарищей. Большой перевес в людях и технике, особенно в самолетах и танках, не мог обеспечить успех насту пающим частям в лабиринтах улиц и разрушенных домов. Тем более что русские защищались не только отчаянно, но и умело, чаще всего побеждая и в рукопашных схватках, и в снайперских поединках.

Чем дольше длились бои, чем больше становились обоюдные потери, тем определеннее Сталинград из точки на карте и стратегической цели германского наступления превращался в символ противостояния фашистской Германии и Советского Союза, Гитлера и Сталина, двух непримиримых идеологий.

Гитлеровские стратеги понимали, что противник подтягивает к Сталинграду резервы, пытаясь его удержать любой ценой. Следовательно, остается только сломить русских. Ведь цель летней операции 1942 года предполагала именно это, а не только захват южных территорий (там немецкое наступление тоже захлебнулось)...

О героической обороне Сталинграда написано много. Окружение 22 гитлеровских дивизий стало решающим моментом в ходе войны. Попавшие в западню 330 тысяч немецких солдат и офицеров испытали немало мучений от голода и холода. Нехватка боеприпасов и срыв обещанного Герингом снабжения по воздуху сделали их положение безнадежным. Как сказал тогда журналистам союзников командующий 2-й гвардейской армией генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский: «Сталинград — это лагерь вооруженных военнопленных».

Тем временем в Германии праздновали десятую годовщину Третьего рейха. По радио вместо Гитлера 30 января выступил рейхсмаршал Герман Геринг: «...Мы отобрали у русских уголь и железо, а без них они не могут производить оружие в массовом количе-

386

стве... Над всеми этими гигантскими сражениями как колоссальный монумент высится Сталинград... Настанет день, когда эта битва получит признание как величайшее сражение в нашей истории, битва героев... Это легендарная поэма о героической, не имевшей себе равных борьбе, борьбе Нибелунгов. Они тоже сражались до конца...»

Его выспренные фразы стали признанием страшного поражения вермахта. В сущности, он проводил в «последний путь» недавно еще одну из лучших германских армий. Под Сталинградом фашисты сражались мужественно, из последних сил. Только вот героями назвать их никак нельзя. Разве герои врываются в чужой дом, чтобы грабить и убивать? Настоящими героями были наши советские воины, отстаивавшие свою Родину.

В плен сдалась 91 тысяча немецких солдат и офицеров, 24 генерала. Малодушием этот их поступок назвать нельзя: люди были измотаны и деморализованы. Несмотря на свои заверения, Гитлер бросил их на произвол судьбы. Такова была цена колоссального стратегического просчета германского главнокомандования во главе с фюрером. Как же так получилось, что окружение армии Паулюса застало их врасплох? Неужели подобного поворота событий невозможно было предусмотреть? Почему нельзя было разбить поначалу не очень-то прочное кольцо окружения?

Получить убедительный ответ на такие вопросы удалось сравнительно недавно. И в связи с этим возникает имя еще одного «маршала победы» — Бориса Михайловича Шапошникова. Но в данном случае он выступил не как полководец, а как военный разведчик. Его роль в блестящем завершении Сталинградской операции огромная... Впрочем, таков мой вывод, основанный на анализе всего комплекса сведений о подготовке к окружению группировки противника. И начать надо с битвы на другом направлении. Сошлюсь на нашего замечательного историка и мыслителя В.В. Кожинова:

«В известной энциклопедии “Великая Отечественная война. 1941—1945” каждой из этих трех наступательных операций посвящена специальная статья (правда, последняя операция преподнесена там неверно — как наступление, предпринятое по нашей инициативе, а не преследование отступавшего по своей воле врага). Но, как ни странно, в этой энциклопедии вообще не упоминается еще одна весьма крупная наступательная операция наших войск под Ржевом, имевшая место в декабре 1942 года, — не упоминается, по-видимому, потому, что сама по себе она ни в коей мере не была успешной.