Дом с привидениями (СИ) - Оплачко Светлана "Sиничка"

― Алло. Павел Дорохов слушает.

― Паша, это я, ― произнёс Альфред, не узнав собственный голос, настолько уверенно он звучал. ― Альфред.

― Я узнал тебя, ― отозвался Паша. Альфред почти видел, как тот стоял на веранде особняка и смотрел в ночь. ― Доброго вечера, Алек. Как здоровье жены и дочери?

― Всё хорошо, ― ответил Альфред. ― Паша, у меня к тебе разговор.

― Слушаю.

― Несколько часов назад ко мне пришёл твой сын. ― Альфред услышал, как Паша резко вздохнул. ― Он попросил помощи: Мария пропала в шведском лесу, в котором обитает химера, оставшаяся без хозяев. Она убила многих, и убьёт ещё. И способна наводить мороки. Об этом рассказал чудом спасшийся турист из Альбиона.

― Ты веришь этим рассказам?

― А почему, собственно, я не должен им верить?

― Что надо делать?

― Пришло время закрыть старый гештальт, Паша. Нам всем. Мне нужно, чтобы ты подготовил спасательную и поисковую группы, которые будут ждать нас в небольшом городке в верхнем течении Луле через три дня. Если к рассвету четвёртого дня мы не вернёмся, отправляйся за нами в лес. GPS-трекер укажет путь.

― Почему я не могу пойти с вами?

― Я подозреваю, что в деле задействована рунная магия. ― С Пашей Альфред мог быть откровенен. ― Именно она заставляет путников плутать и заманивает в ловушку. Если мы все войдём в лес, то не выйдем оттуда, силу коллективного обряда почти невозможно разрушить, как ты помнишь. Ты поможешь?

Паша помолчал немного, а затем сказал ― уже деловито, так, как говорил раньше:

― Конечно.

***

Они шли вдоль порожистой реки, и с каждым шагом дышать становилось легче. Безумный лес остался позади, а полосы стелившегося над ним тумана уже не могли повлиять на разум. Едва они вышли на поляну, как головная боль улетучилась, по словам товарищей, у всех. Рунная магия и тлетворное влияние химеры путали мысли и не выпускали из леса. Теперь путь был открыт.

Оборотни решили не нагружать хасок, давали собакам отдохнуть и сами впрягались в упряжку. Альфред и Мария шли сзади, изредка переговариваясь, но в основном молчали. Альфред смотрел на реку, на тёмный лес вдалеке и уплывал мыслями в город к Анне и Авроре. Из раздумий его выдернул странный непривычный звук: мерное гудение и металлический стрёкот.

― Смотрите! ― опередил вопрос Альфреда Лев, указывая вперёд. ― Вертолёт.

К ним и правда приближался вертолёт со шведским флагом, а невдалеке показались первые дома окрестностей городка. Зейгеры, перекрикиваясь и улыбаясь, прибавили ходу, хаски с удвоенной силой потащили упряжку. Вертолёт же сделал круг и сопровождал их всю дорогу до домов. В одном из них уже развернули что-то вроде временного спасательного пункта.

К ним бросились спасатели в форменной одежде и сотрудники комитета по охране окружающей среды. Они что-то говорили на шведском, но Альфред понимал хорошо если одно слово из пяти. Рядом с вертолётами со шведским флагом Альфред увидел триколор Федерации. А возле вертолёта ― Пашу Дорохова в сопровождении нескольких крепких мужчин с невыразительными бледными лицами вампиров.

― Алек, ты как? ― Паша махнул вампирам, и те послушно отошли в сторону. Сам Дорохов вытащил из внутреннего кармана камуфляжной куртки флягу и подал Альфреду.

― Жив, ― отозвался Альфред, сделав глоток коньяка. ― Спасибо, что встретил.

― Если бы вы пришли на час позже, я дал бы команду выжигать лес. ― По губам Паши скользнула улыбка, но Альфред понял, что он не шутил.

― Узнаю тебя, Павел Дорохов, ― раздался сзади голос Марии. Альфред обернулся: она сидела в раскрытом кузове машины скорой помощи, вокруг неё хлопотали врачи и спасатели, с которыми она отрывисто изъяснялась на шведском. ― Тебе лишь бы всё сжечь. ― Она говорила резко, но Альфред видел по её бледному лицу и теням под глазами, что она устала и истощена.

― А тебе лишь бы ввязаться в неприятности и застрять в глуши. ― Паша подошёл к ней. ― Ты же помнишь, как нас тогда забыли после инициации твои сородичи.

― Помню, ― огрызнулась Мария. ― Даже могу рассказать, ― уже тише добавила она.

***

Ситуация была смешная и страшная одновременно. Машу и Павла Дорохова забыли забрать из деревни на берегу реки, где проходили инициацию молодые волки-оборотни. Маша поехала просто так: поболеть за младших братьев. Некромант Дорохов увязался за ней и сейчас ходил по берегу мрачнее тучи, пиная камни и ругаясь. Маша смотрела на него и думала, что некромант остаётся сдержанным, как будто вырванным из жизни, даже в гневе. Тонкие косточки рыб парили вокруг Паши, и казалось, будто по берегу стелется белая мантия.

Маша едва сдерживала смех, больше походивший на истерику. Завтра экзамен, и если она на него не явится, то вылетит из университета. Оставалась, правда, надежда на заступничество отца-депутата, но Виктор Зейгер ясно дал понять Маше ещё в детстве, что гранит науки и коммуникабельности ей придётся грызть самой. Единственное, на что влияло положение дочери вожака самой крупной за Уралом стаи оборотней, так это то, что вопреки правилам её взяли с собой на инициацию. Да ещё не прогнали Пашу, смотревшего мрачно и тёмно.

«И всё вышло боком», — подумала Маша. А вслух произнесла, стараясь не смеяться: — Ты такой молодой, а у тебя уже столько проблем. ― Внутри всё распирало от хохота и осознания нелепости ситуации. — Нервные клетки не восстанавливаются. Почему ты такой нервный?

— Поживи с матерью-предсказательницей, выговаривающей тебе за проступки, которые ты ещё не совершил, и отцом, мнящим себя великим демонологом-некромантом, узнаешь! — бросил Паша, садясь на берег и обречённо пуская по воде плоский камешек.

Камешек отскочил от воды и пропрыгал «блинчиками» двадцать раз. Чёрные, словно ониксы, глаза Паши округлились, а губы, казалось, впервые изогнулись в настоящей улыбке.

— Ты видела? — В спокойном голосе проскользнуло… веселье.

— Видела. — Маша подошла ближе и присела рядом с Пашей. Она бросила камень в воду, но тот утонул. — Прямо как моя учёба, — усмехнулась Маша. — Если меня не заберут сегодня, я пропущу экзамен и меня отчислят.

— А как же твой отец-депутат? — усмехнулся Паша.

— Да что вы меня все отцом попрекаете! — воскликнула Маша, поднимаясь. — Знаешь, как тяжело жить с отцом-трудоголиком, который заставляет работать других, но при этом всё время обесценивает твой труд!

— Я в твои годы поднимал стада мёртвых оленей в тундре, а ты дальше шабашей не ходишь, — с усмешкой произнёс Паша, явно цитируя отца.

— Зачем ты вообще увязался за мной? — Маша вдруг осознала, что Паша тоже поднялся и теперь стоит за её спиной. Она чувствовала на шее его горячее дыхание. Миг спустя прохладные, пахнувшие речной водой пальцы Дорохова отвели в сторону её светлые кудри. Маша не успела вздохнуть, а Паша уже прижался горячими губами к её шее.

— Паша, ну не надо! — воскликнула Маша, пытаясь отодвинуться. Получилось не очень: она тут же угодила в капкан из сильных крепких рук.

— Волчица не обязательно должна быть только с волком, — тихо произнёс Паша. Бархатный густой голос лишал воли. Он наклонился к Маше, и его чёрные, как смоль, длинные волосы смешались с её кудрями.

Маша с шумом втянула носом воздух, но лучше бы она этого не делала. Смесь запахов — пепел, воск, старые кости, свежая земля — ударила в голову, вскипятила кровь, расплескав по артериям и венам жидкий огонь. Маша сделала ещё шаг вперёд, но Паша резко притянул её к себе. Спиной она почувствовала, как он напряжён.

В следующее мгновение она задохнулась. Липкий чёрный туман сдавил, вышиб дух, а потом взорвался калейдоскопом цветных осколков. Портал, поняла она. Дорохов, как и все некроманты, умеет создавать пространственные порталы. Не хотелось думать, сколько сил он на это тратит, и как разрывает и скручивает кости потревоженная ткань мироздания.

Неожиданно всё закончилось. Липкие нити не хотели отцепляться от ног и рук Маши, но Дорохов едва ли не вытянул её из портала. И прижал к себе так сильно, что захрустели рёбра. Маша подняла на него взгляд. Голубые глаза встретились с чёрными, и она поняла, что уже никуда не денется. По губам Паши скользнула усмешка, а миг спустя он уже уложил её на постель. Пахло скошенной травой, клевером и страстью. Солоноватый запах въедался в ноздри, а Паша уже раздвигал её ноги. На миг Маша удивилась, как смуглая кожа Дорохова контрастирует с её белыми ногами, а затем глухо застонала: Паша решил взять своё сразу.