Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы - Алфеус Хайат Веррил

с Циклопом, озадачило меня, но теперь я стал свидетелем процесса вблизи. Из окрестностей водопада к борту судна были подведены трубопроводы, вскоре послышался ревущий звук пара, из водопада поднялись плотные облака пара, вода перестала течь, и из концов линий или труб вырвались двадцатифутовые струи ослепляющего пламени. Легко, как будто сделанные из воска, стальные борта, массивные балки, бронированные барбеты военного корабля расплавились и были разрезаны этими струями, и когда части развалились, сферический дирижабль занял позицию над судном и своей магнитной силой поднял тонны фрагментов, затем отплыв, они оказались в каком-то месте за городом. Именно тогда, когда я увидел, как корабль быстро растворяется у меня на глазах, ко мне пришло вдохновение, которое может дать мне возможность общаться с внешним миром и, если будет на то воля Божья, предупредить моих собратьев о судьбе, которая постигнет их, если позволить этим ужасным существам следовать их планам. Когда струи пламени прорезали надстройку "Маккракена", а радиоантенны беспорядочной массой упали на палубу, я забыл обо всем остальном и бросился в радиорубку "Чирики". Это был мой шанс. Если бы корабельный радиопередатчик был все еще в рабочем состоянии, если бы вспомогательная батарея была все еще заряжена, я мог бы посылать сообщения, которые, какими бы малыми ни были шансы, могли бы достичь ушей некоторых из бесчисленных тысяч людей, которые сидели каждую ночь у своих приемных устройств. Я дрожал от страха, что найду передатчик поврежденным или демонтированным. Я дрожал от страха, что батарея может разрядиться. Я почувствовал слабость от опасения, что сообщение, если оно будет отправлено, не сможет проникнуть сквозь насыщенную серой атмосферу или никогда не достичь внешнего мира. И я понял, с болезненным замиранием сердца, что даже если мое сообщение услышат, оно может быть расценено как обман, и на него не обратят внимания. Но я был намерен сделал все, что в моих силах. К радиоприемнику никто не подходил. Все было в рабочем состоянии, и я поставил перед собой задачу передавать свое сообщение каждый вечер в одно и то же время, повторяя его снова и снова, пока не разрядятся аккумуляторные батареи, поскольку набрать обороты и запустить динамо-машины выше моих сил. Если бы я знал азбуку Морзе, я бы отправил свою историю этим кодом, но у меня его нет, и поэтому я должен прекратить. Ради любви к человечеству и вашим близким слушайте, я умоляю вас, пока я не смогу продолжить".

На этом сообщение резко оборвалось, и мы с Фрэнком сидели, уставившись друг на друга, боясь заговорить, чтобы не прервать или не пропустить слова, которые могли прозвучать, и напряженно прислушиваясь к наушникам. В течение часа мы сидели так, а затем снова заговорил голос.

"Гибель, которой я боялся, приближается. Я здесь уже три месяца, и я знаю, что это будет мое последнее послание. О, если бы я только мог быть уверен, что кто-то услышал мои слова, что моя гибель не была напрасной, а послужила предостережением моим ближним. Но я должен спешить. Я узнал все важное. Я наблюдал, изучал и даже научился понимать большую часть языка этих существ. Я обнаружил, что там были мужчины. Они ничтожные существа по сравнению с женщинами, хотя и десятифутовые гиганты по сравнению с обычными мужчинами, и они запуганные, жалкие, простые рабы женщин. Только достаточному количеству детей мужского пола разрешается выжить, чтобы продолжить расу. Все остальные убивались.

Когда они достигают зрелости, только тем мужчинам, которые обладают достаточным разумом, силой и мужественностью, разрешается жить. Остальные уничтожались и, да, как бы ужасно это ни звучало, их тела, как и тела убитых младенцев и стариков, больных или немощных, пожираются. И как только мужчины достигают среднего возраста, их жизни обрываются. Давным-давно эти существа питались несколькими видами диких существ, которые бродили по их земле, но давным-давно все они были уничтожены, и человеческое мясо стало единственным мясом. Там нет растительной пищи, и какое-то время приносимые в жертву излишки самцов и престарелых обеспечивали пищу для расы. Но постепенно число рождений мужского пола уменьшилось, преобладали дети женского пола, и в результате увеличения популяции мужчин стало слишком мало, чтобы прокормить остальных. Затем, по какой проклятой случайности или замыслу, я не знаю, существа отправились в полет на своем воздушном корабле и обнаружили миллионы людей на земле.

Но большая часть человечества была и остается в безопасности от них, по крайней мере, до тех пор, пока не будут изобретены новые способы нападения на человечество, поскольку шаровидный воздушный корабль не может приблизиться к земле. Та самая сила, которую он использует, чтобы поднимать и уносить самые большие пароходы, притягивает машину к земле и крепко удерживает ее. Но над водой, которая, по-видимому, действует как изолятор, аппарат может работать по своему усмотрению. И у них есть двоякая цель в захвате кораблей. Весь доступный металл на этой земле был израсходован на постройку двух сферических машин. Одна из них так и не вернулась из своего первого путешествия, и остался только один. Чтобы построить больше, эти гигантские женщины планируют использовать металл, снятый с захваченных кораблей, пока огромный флот адских тварей не будет готов отправиться в путь и очистить моря от кораблей и людей. И тела мужчин и женщин, пораженных газом, должны служить пищей для этих демонов в человеческом обличье.

Это самая ужасная, леденящая кровь вещь из всех. Жертвы, потерявшие сознание от газа, остаются в состоянии анабиоза на неопределенный срок, точно так же, как личинки, пауки и насекомые, которых ужалили определенные виды ос и поместили в их гнезда, чтобы обеспечить кормом своих детенышей. Уложенные в огромные хранилища, эти дышащие, живые, но парализованные человеческие существа хранятся и, по мере необходимости, извлекаются.

У них уже есть запасы, которых хватит им на год. Часть команды Циклопа все еще сохранилась, более трехсот человек с "Чирики", сотни с других кораблей и весь экипаж "МакКракена".

Все это я узнал понемногу, и в основном через друга, потому что, каким бы чудесным это ни казалось, у меня есть друг, если его можно назвать другом, жалкий, дрожащий, напуганный мужчина, который, обреченный на смерть, пытался избежать своей судьбы и искал убежища у меня, боясь моего присутствия меньше, чем собственной гибели, и надеясь, что такое страшное и почитаемое существо, как я, сможет защитить его. В течение двух месяцев он был моим компаньоном, но он не может есть ничего, кроме мяса, а запасы мяса на корабле истощаются, и рано или поздно он должен сдаться. И