Записки бывшего милиционера - Эдуард Скляров

Кстати, возвращаясь в этот раз домой из Москвы, в аэропорту я встретил своего однокурсника по Саратовскому юридическому институту Женю Лисина, он тоже летел в Архангельск, в командировку. В полёте перебрали косточки всех своих однокашников, о которых что-либо знали. Побывал он у меня в гостях вместе с Ю. Т. Лебедевым, моим давним приятелем из прокуратуры Октябрьского района Архангельска. Сам Лисин был уже начальником одного из следственных отделов Генпрокуратуры СССР. Несколько лет спустя он стал заместителем Генпрокурора СССР и даже написал несколько книжек.

Без ложной скромности скажу, что моя работа по разрешительной системе заставила главк задуматься, а затем и практически взяться за реорганизацию милицейской работы по разрешительной системе, было разработано несколько инструкций на основе моих рекомендаций из моих книг. Но всё это делалось уже «по умолчанию» моего «вклада».

И, конечно, не могу не сказать о другом своем «генеральном творении» — книге «Съедобные и лекарственные дикие растения Русского Севера», изданную мною дважды по 5 тысяч экземпляров в 1995 году, над которой я работал ровно два года, перелопатив сотни литературных источников, в которых хоть как-то упоминались растения, произрастающие на Севере. Книг, посвящённых растениям, растущим на Русском Севере, практически не было. Из местных авторов на эту тему я умудрился обнаружить в запасниках областной библиотеки книжечку профессора кафедры фармакологии АГМА Н. Н. Алеутского, изданную в 1989 году, и книжку некоего А. П. Попова под названием «Лекарственные растения Севера», изданную в 1991 году. Изданий о съедобных растениях Севера не нашёл вообще.

Благодаря этой своей книжке, я приобрёл в буквальном смысле некую популярность, мне стали звонить, в том числе и из других регионов страны, спрашивать совета, просили выслать книгу и т. д. и т. п. Но мало кто знал, что эту книжку я написал, чтобы она могла помочь кому-то выжить в трудные времена, а не потому, что был таким уж знатоком растений и был очень увлечён этой темой. Кроме того, я кое-кому доказал, что можно написать научно-популярную книгу (не художественную, конечно) на любую тему при желании и определённом старании.

Видя такую популярность этой книги, я осмелел и подал заявку на конкурс ежегодной премии Ломоносовского фонда, который был учреждён незадолго до этого, а его председателем стал В. М. Третьяков — бывший председатель облисполкома. Как проходил отбор номинантов и чем руководствовались члены конкурсной комиссии, я не знаю, но через несколько дней мне позвонила секретарь фонда и сказала, что моя книга уступила призовое место мармеладному торту, производство которого наладила в Северодвинске директор одного из местных пищевых предприятий. Интересно, что на самом деле мармеладный торт придумала не эта женщина, ставшая лауреатом Ломоносовской премии, так как такие торты еще в конце 60-х годов мы покупали в магазине «Северный» и с удовольствием ими лакомились, а потом на долгое время они с прилавков исчезли.

Таким образом, заурядное исполнение своей должностной обязанности — освоение нового для конкретного предприятия вида продукции оказалось более значимым для членов конкурсной комиссии, чем действительно новаторское печатное издание, отвечающее духу времени и вызвавшее общественный интерес. Убеждён, что в моём случае конкурсная комиссия не руководствовалась целями и задачами, провозглашаемыми положением о Ломоносовской премии. Замечу, кстати, что вышеупомянутая лауреат вскоре погорела на махинациях с квартирами и исчезла из области.

Восьмидесятые годы пролетали для меня один за другим. Всё моё время, в том числе и выходные дни, занимала работа, поэтому все семейные заботы, дети, их учёба свалились на Елену. До сих пор удивляюсь, как она выдержала.

К этому в начале 80-х годов добавились проблемы с продуктами, даже были перебои с хлебом, а мясо и мясные полуфабрикаты практически с прилавков исчезли. Иногда выручали служебные поездки в Северодвинск, который в то время был закрытым городом — попасть можно было только по спецпропускам — и лучше (по сравнению с Архангельском) обеспечивался продуктами и товарами широкого потребления. Поэтому в те годы немало архангелогородцев мечтало переехать на житьё в Северодвинск. Но вскоре продукты исчезли и здесь. Всё приходилось доставать из-под прилавка — надо было кормить семью. Дело дошло до того, что вместо довольно богатых наборов деликатесов (разумеется, за плату), которые традиционно хозотдел УВД два-три раза в год комплектовал (перед 1-м Мая, 7-м Ноября и Новым годом) для руководящего состава, к майским праздникам 1982 года выдали набор, состоящий из 200 граммов колбасы, 4 штук сарделек, 1 килограмма свинины в виде куска сплошного сала, 150 граммов какого-то балыка и 200 граммов прессованного мяса. Вот и всё. Конечно, для праздничного стола семьи из нескольких человек — это ничто. Но у многих и этого не было.

В 1981 году, наслушавшись разговоров коллег о прелестях отдыха на воде, я купил лодку «Прогресс» с кабиной и к ней мотор «Нептун-23» для семейного отдыха на воде. Но занятость на службе позволяла за летний сезон выйти «в плавание» всего четыре-пять раз, но и эти выходы были связаны с приключениями: то на бревно налетали, то на мель садились. Одним словом, моряка из меня не получилось, да и хранить лодку было негде, поэтому через три года я её продал с чувством огромного облегчения.

К 1982 году стал получать зарплату 400 рублей — вроде прилично по тем временам — плюс смешная врачебная зарплата Елены, но на четырёх человек все равно «маловато будет». Одним словом, эти годы жили, как и все, небогато, без шика. Но нам очень помогали наши матери, присылавшие «со своего огорода» посылки из Астрадамовки и Тихорецка.

А уже в 1985 году, решив отметить 14 октября день рождения Елены, мы не смогли купить даже картошку (не было в продаже), о спиртном вообще речь не шла, так как для его покупки надо было полдня простоять в давке огромной очереди с пьяницами, бродягами и спекулянтами.

Несмотря на постоянные заверения властей — во главе с Горбачёвым, — что вот-вот мы станем жить ещё лучше и богаче — как будто бы народ уже жил хорошо и богато, — продуктовая проблема усугублялась, а в 1990 году покупка десятка яиц уже считалась праздником. Помню, когда в декабре 1990 года я принёс домой два десятка яиц, Елена просто не поверила своим глазам.

Конечно, эти годы у нас с Еленой были заняты заботами о детях. Они подрастали, становились старше, проблем с ними тоже стало побольше.

В 1985 году Ирина очень хорошо (с большинством пятёрок) окончила школу. Поскольку она увлекалась рисованием, то в Ленинграде показала свои рисунки профессионалу в Мухинском училище, который сказал, что в них, несомненно, что-то есть, но для вуза этого недостаточно и надо серьёзно готовиться. Ирина не очень расстроилась и, по моему совету, подала документы в Ленинградский университет на юридический факультет. Конкурс абитуриентов на дневной факультет был дикий. Юриспруденция и экономика стали входить в моду и считаться самыми перспективными и материально многообещающими. На экзаменах приёмная комиссия безжалостно занижала оценки, безжалостно «рубила абитуру». Одним словом, Ира недобрала один балл и тут же подала заявление на заочный факультет, куда и была зачислена с её оценками по экзаменам на дневной факультет. В Архангельске она параллельно, поступив на службу в милицию, работала в охране издательства «Правды Севера», потом перешла в паспортный отдел, стала офицером милиции и по окончании учёбы на юридическом факультете была назначена на должность следователя. На одной из сессий в Ленинграде познакомилась со своим будущим мужем Артуром — милиционером из нашего УВД. Свадьбу сыграли 25 декабря 1988 года, а в декабре 1989 года у них родился сын Ярослав (50 см, 3750 гр). Отличный парень — мой внук! Ирина работала следователем в милиции, мировым судьёй, а сейчас — востребованный адвокат.