Восточные страсти - Майкл Скотт

У ярости дона Мануэля была и еще одна, более непосредственная причина. Контрабанда опиумом сделалась основой союза между ним и Оуэном Брюсом: именно она приносила почти все их прибыли. Легальные операции, которыми занимался шотландец, служили не более чем ширмой для прикрытия контрабанды. Но с каждым месяцем становилось все труднее провезти даже небольшое количество опиума в Китай. Китайские власти уже не позволяли, как прежде, обвести себя вокруг пальца, а присутствие в Кантоне известного своей неподкупностью императорского наместника служило гарантией того, что его подчиненные остерегутся брать взятки. Таким образом Кантон, долгое время являвшийся каналом для проникновения наркотика, теперь был надежно перекрыт. Бдительные таможенные наряды контролировали всю границу между Макао и Китаем, и по этому, такому привычному пути стало практически невозможно проникнуть с опиумом на территорию Срединного Царства. Более того, появилась угроза того, что дона Мануэля могут с позором отозвать в Лиссабон, если обнаружится его связь с контрабандой. Усилия Джонатана Рейкхелла и Чарльза Бойнтона принесли плоды не только в англосаксонском мире. Все европейские державы начали ставить барьеры на путях распространения наркотика.

Многие способы распространения опиума постепенно становились неэффективны, однако оставался один, которым можно было пользоваться с переменным успехом. Опиум доставлялся на джонках в Британскую Королевскую Колонию Гонконг и расходился здесь с поразительной быстротой. Объяснение этому факту отыскать было нетрудно. Гонконг, ошеломивший весь свет темпами своего роста, стал одним из крупнейших портов мира.

Но и здесь торговцам пришлось столкнуться с серьезными препятствиями. Сэр Седрик со всей мощью обрушился на контрабанду опиума, и ему регулярно удавалось конфисковывать огромные партии наркотика. Кроме того, Молинда, не без помощи своего грозного телохранителя, превращалась во все более влиятельную фигуру в Королевской Колонии.

Нельзя не признать, подумалось Брюсу, что и он, и маркиз переживают не лучшие времена. Шотландец открыл глаза и увидел залитый кровью дворик. Впрочем, Сирозо, сделав дело, уже удалился, а тело его жертвы тоже оттащили в сторону. Брюс наконец задышал ровно.

Открылась дверь, и в комнату вошел дон Мануэль. Он, как всегда после своих чудовищных спектаклей, был в прекрасном расположении духа.

— Полагаю, что доставил вам удовольствие, мой милый Брюс, — говорил он, подходя к буфету и разливая в бокалы португальский бренди.

Оуэн Брюс смог лишь кивнуть в ответ.

— Какое поучительное у нас вышло представление! — заявил маркиз, приподнимая бокал в знак тоста. — Сколько в нем могут найти полезного для себя те, кто вынашивает планы перехитрить меня! Разве вы не согласны?

— Вы совершенно правы, ваше превосходительство, — ответил Брюс. Его волнение не унималось.

Губернатор холодно усмехнулся.

— Уделяли вы время обдумыванию нашей общей проблемы? Может быть, у вас появилось решение?

— Да, ваше превосходительство, я думал над нашей проблемой.

— И каковы результаты?

Брюс терпеть не мог признаваться в неудачах. Но ему ничего не оставалось, как пожать плечами и развести руки, подтверждая собственное бессилие.

— Мне очень жаль, но никаких конструктивных шагов я предложить не могу. Этот парень Пул — один из тех крепко сбитых английских упрямцев, которые становятся несносны, если попадают на государственную службу. Я не знаю, что нам с ним делать.

Дона Мануэля не покидало оживление.

— Прошу вас, выпейте. Это же превосходнейший букет.

Брюс пригубил бренди.

— Я полагал, — язвительно проговорил губернатор, — что вы займетесь изучением частной жизни сэра Седрика Пула и обнаружите какой-нибудь ценный материал.

На сей раз Оуэн Брюс от души глотнул воспламеняющий кровь напиток.

— Именно так я и поступил. В моем распоряжении имеется материал достаточно интересный.

Лицо дона Мануэля сохраняло непроницаемое выражение.

— Вот как?

— Его постоянно видят в колонии в обществе Молинды, женщины балийско-французского происхождения, которая служит управляющей дальневосточного сектора «Рейкхелл и Бойнтон». То же самое сообщают мне мои собственные источники, — сказал Брюс. — Мне доподлинно известно, что Пул каждую неделю проводит у нее в доме ночь, а то и две. Это, конечно, неудивительно, ведь девка чертовски хороша собой. Гораздо более любопытно то, что он не пытается скрыть своей связи. Англичане проявляют обычно больше щепетильности, если берут в любовницы туземку, чем другие европейцы. Пул же никакой тайны из предмета своего обожания не делает и таскает ее с собой повсюду, даже на официальные приемы в новый дом генерал-губернатора колонии.

Дон Мануэль вдруг разразился смехом.

— И вы, узнав обо всем этом, до сих пор не поняли, какую выгоду можно извлечь из этой информации?!

Брюс видел, что над ним издеваются, но не позволил себе взорваться, а лишь покачал в ответ головой.

— Не понимаю, почему все время получается так, что все проблемы приходится решать мне одному? — сокрушенно проговорил дон Мануэль. — Неужели вы не видите того, что связь Пула с Молиндой — это возможность для нас одним выстрелом пристрелить сразу двух зайцев?

Брюс еще раз прокрутил в голове все возможные ситуации, но так ничего и не понял.

Теперь маркиз де Брага разговаривал с шотландцем как учитель с непутевым школяром.

— Вам не только легко удастся нейтрализовать сэра Седрика Пула, вы не только спокойно сможете провозить опиум через Гонконг, но вы еще сможете нанести мощный удар по нашим заклятым врагам.

Брюс немедленно сосредоточился и нагнулся вперед, ожидая продолжения.

— Давайте представим себе, — говорил дон Мануэль, потихоньку потягивая бренди, — что значительная партия опиума вдруг окажется на джонке, которая обслуживает прибрежную торговлю под флагом «Рейкхелл и Бойнтон». Далее давайте вообразим, что властям становится известно о таком неприятном положении дел. Само собой разумеется, что извещение будет послано через анонимный источник.

— Разумеется, — пробубнил Брюс.

— Пул, — продолжал губернатор, — вынужден будет пойти на самые крутые меры в отношении преступницы. Гораздо более крутые, чем он применяет к обычным наркоторговцам.

— Но почему? — недоумевал Брюс.

Губернатор вздохнул.

— Увлечение полковника Пула ни для кого в Гонконге не представляет секрета. Об этом знают все чиновники — от генерал-губернатора до самого младшего офицера.