История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни были основательны жалобы и просьбы игуменьи о возвращении подворья монастырю, оно все-таки осталось во владении князей Трубецких. Мы не встретили сведений о том, чем окончились ходатайства монастыря, и пользуемся только известием, что в 1754 г. двор Трубецких принадлежал лейб-гвардии поручику кн. Дмитрию Юрьевичу Трубецкому, младшему сыну кн. Юрия Юрьевича. Кн. Иван Юрьевич не оставил по себе прямых наследников мужеского колена. У него был только побочный сын известный Иван Иванович Бецкий. При этом о Вознесенском монастыре упоминается, что его задние ворота выходили ко двору кн. Трубецкого. О подворьях уже нет и помину.
Весь этот угол Кремлевской местности занят теперь зданием Судебных мест, построенным по проекту архитектора Матв. Фед. Козакова в 1771–1785 гг. Оно также расположено угольником почти в самых тех же межах, какие ограничивали местность Трубецкого двора. Фасад, обращенный к зданиям Чудова монастыря, расположен отчасти на местах бывших двух подворий, Новоспасского и Вознесенского, Чудовского конюшенного двора и церкви Козмы и Дамиана, стоявшей против задних ворот Чудова монастыря. Угол Судебного здания, обращенный к этому монастырю, занял место так называемого Духовникова двора.
Двор князей Трубецких в широком своем конце, в 60 саж:., выходил к зданиям Чудова и Вознесенского монастырей, на другую улицу, которая шла от Троицких Кремлевских ворот и от Троицкого подворья к подворьям Новоспасскому и Вознесенскому, стоявшим у городовой стены. Эту улицу мы назвали Троицкою. Она пересекала Никольскую улицу перед углом Чудовского здания, сохраняя свое направление и доныне по боковому фасаду Судебных мест, обращенному к упомянутым монастырским зданиям. Но это продолжение Троицкой улицы именовалось Чудовскою улицей. Ее ширина при начале от Никольской улицы простиралась на 6 ½ саж., а далее только на 4 саж., почему в 1626 г. было указано устроить ее в 5 саж., как эта мира существует и доныне, образуя особый длинный двор к зданию Судебных мест. Место пересечения Никольской улицы именовалось в то время (1634 г.) Никольским хрестьцом, – крестцом (перекрестком), который любопытен тем обстоятельством, что его деревянную бревенчатую мостовую, слишком на 5 саж. в длину, повинен был мостить Патриарший дом, так как на крестец выходили его здания.
По левой стороне улицы, где теперь высится боковой фасад здания Судебных мест, находились следующие дворы и места.
Самый угол здания Судебных мест стоит на месте так называемого Духовникова двора, на месте жительства государевых духовников, обыкновенно протопопов Благовещенского собора. В 1657 г. мерою этот двор по Никольской улице простирался на 23 саж., поперек на 16 саж., со стороны от двора кн. Трубецких на 12 саж. Он примыкает к трапезе Церкви Козмы и Дамиана и к ее кладбищу. Но в 1639 г. его мера была в 20 саж. и со стороны 10 саж., как, вероятно, эта мера существовала от древнего времени. В 1504 г. здесь жил протопоп этого собора Фома, вероятный духовник вел. князя Ивана III, или первый из Благовещенских протопопов поселенец на этом месте[95].
Из числа царских духовников оставил по себе недобрую память Благовещенский протопоп Федор Бармин, о делах которого мы упоминали.
Другой случай с царским духовником занесен даже в списки Дворцовых Разрядов.
У царя Алексея Михайловича духовником был Благовещенский же протопоп Андрей Савинович, поставленный в протопопы и, следовательно, в духовники государю в 1666 г., марта 25, из священников церкви Григория Неокесарийского, что за Москвой-рекой в Дербицах, на Полянке, где он священствовал с 1660 г. Это был не только государев духовник, но и государев любимец, который успел так привязать к себе государя, что своим влиянием стал поперек дороги и самому патриарху Иоакиму. Первым его делом была постройка каменной церкви Григория Неокесарийского на счет государя, из собственных государевых сумм Тайного Приказа. Эта постройка началась на другой же год по определении протопопа в духовники и продолжалась в 1668–1669 годах, с небывалым велелепием во всех частях. Храм был украшен поливными изразцами и снаружи расписан цветными красками, а внутри стенописью. Все это стоило немалых расходов. Государь оказывал протопопу такую особую милость, что лично посещал его в его жилище (в 1668 г.). Словом сказать, протопоп сделался самым приближенным домашним человеком благочестивейшего царя, на что, между прочим, указывает и одна запись в сборнике Дворцовых Разрядов, где читаем следующее:
«Того ж году (1674), октября в 21 день, было у Великого Государя вечернее кушанье, в потешных хоромах; да у него ж Великого Государя ели бояре, все без мест, да думные дьяки Герасим Дохтуров да Ларивон Иванов, у стола стоял крайчей князь Петр Семенович Урусов да с ним стольник Дмитрий Никитин сын Наумов. За поставцом Великого Государя сидел боярин и оружничей Богдан Матвеевич Хитрово, да с ним дворцовые дьяки да ключники степенные со всех дворцов. А чашничали перед Великого Государя и есть ставили ближние люди. Да у кушанья ж был у Великого Государя Благовещенской протопоп, духовник Великого Государя, Андрей Савинович. А перед духовника и перед бояр есть ставили и питье носили стольники ж и ближние люди. А после кушанья изволил Великий Государь себя тешить всякими игры. И его Великого Государя тешили, и в органы играли, а играл в органы Немчин, и в сурну, и в трубы трубили, и в сурепки играли, и по накрам и по литаврам били ж вовсе. Да Великий же Государь жаловал протопопа, своего Великого Государя духовника, и бояр и дьяков думных, которые были у кушанья вечернего, вотками, ренским, и романеею и всякими розными питии, и пожаловал их своею государевою милостью: напоил их всех пьяных. А после стола жаловал, тож, поил всякими розными питьями своих государевых стольников и ближних людей. А кушанье у Великого Государя отошло вечернее и бояре поехали из города и ближние люди в 12 часу ночи» (по нашему счету в четвертом часу утра. Д. Р., III, 1080).
В своем роде это был пир-предшественник пресловутых пиров гениального сына царя Алексея Михайловича, царя, а потом и императора Петра Алексеевича. Чему же мы удивляемся, прочитывая рассказы о Петровских разгульных пирах, когда это была живейшая черта старинных Русских нравов и обычаев.
Попировавши таким образом,
