Любовь и опасность - Бертрис Смолл

Графиня Босуэлл подняла глаза и приветствовала гостей теплой, но слабой улыбкой. Адэр сразу поняла, почему муж называл ее ангелом. Дженет Дуглас Хепберн была миниатюрной и хрупкой, с золотистыми волосами и светло-голубыми глазами. Судя по огромному животу, она действительно должна вот-вот родить.

– Добро пожаловать в Хейлз, – приветствовала она певучим, почти неземным голосом. – Не завидую вам: должно быть, поездка была кошмарной и вы насквозь промерзли. Даже здесь, в замке, я чувствую зимний холод.

Лэрд поклонился, а Адэр почтительно присела.

– Когда должен появиться ваш ребенок? – спросила она у Дженет, заметив, что Конал и граф уже успели отойти.

– Повитуха говорит, что совсем скоро, – вздохнула Дженет. – Садитесь и составьте мне компанию, если только не хотите побеседовать с другими дамами, столпившимися вокруг короля. – Ее голубые глаза насмешливо блеснули. – Он с нетерпением ждал вашего прибытия, – заметила графиня.

– Пожалуй, я останусь с вами, мадам, – решила Адэр. – Конал очень ревнив – всю дорогу донимал меня, сетуя на излишнее внимание ко мне его величества.

Графиня через силу засмеялась.

– Признаю, Джейми человек обаятельный, но ужасный ветреник. Он пытался заманить меня в постель перед самой свадьбой с Патриком, дьяволенок этакий!

– Рада признаться, что от меня он не хотел ничего подобного, – солгала Адэр.

– Пока, – подчеркнула графиня. – Садитесь, миледи Адэр, и поговорите со мной. У вас есть свои дети?

– Прошлой весной я потеряла дочь, Джейн. Но мы поженились не так давно, и у нас еще есть время родить новых детей. Конал сказал, что, если я забеременею, мы не поедем сюда. Поэтому я и не проговорилась, что ношу ребенка. Полагаю, малыш родится в конце лета.

Дженет тихо рассмеялась.

– Вы сильная женщина. Жаль, что я не могу похвастаться тем же. Для шотландки это весьма необычно, и Патрику не стоило жениться на столь хрупкой особе. Мать не желала этого брака, но я влюбилась в Патрика с первого взгляда, когда он приехал в замок Дуглас. Я ежедневно молю Бога о сыне, ибо, если ребенок не убьет меня, я вряд ли рожу другого.

– О, мадам! – воскликнула Адэр крестясь. – Как вы можете говорить такое! Моя мачеха, королева Элизабет Вудвилл, была такой же маленькой и изящной, как вы. И родила моему отцу десять детей! Это ваш первый ребенок. Естественно, что вы волнуетесь.

Молодая графиня сжала руку Адэр:

– Вы так добры, миледи Клайт, но я наперед знаю, какова будет моя судьба. Вы ведь дочь короля Эдуарда? Расскажите о себе.

Адэр наскоро пересказала Дженет свою историю. Та слушала, широко раскрыв глаза, а позже заявила, что это похоже на одну из романтических баллад, которые поют менестрели. К тому времени как Адэр закончила свой рассказ, наступило время обеда. Граф пришел проводить жену к высокому столу, за который, к удивлению Адэр, усадили ее и Конала. Но, оглядевшись, она увидела, что гостей действительно очень мало.

– Вы кажетесь весенним цветком, кузина, – похвалил король, сидевший по правую руку графа. – Подойдите и подарите мне приветственный поцелуй. Вы еще не удосужились сделать это.

Адэр подошла к стулу его величества и, послушно наклонившись, чмокнула его в румяную щеку, но Яков Стюарт успел вовремя повернуть голову и, к потрясению Адэр, их губы встретились. Ее глаза удивленно распахнулись, и Адэр поспешно отскочила, пока поцелуй не стал более интимным. Украдкой посмотрев в сторону мужа, она удостоверилась, что тот ничего не заметил, и облегченно вздохнула.

– Еще разок, кузина? – лукаво прошептал король.

– Не думаю, ваше величество, – чопорно ответила Адэр и отошла к своему месту.

Граф Хепберн догадался пригласить в гости дальнюю родственницу Юфимию Лодер, привлекательную женщину с темно-рыжими волосами и карими глазами. Она уже успела дважды овдоветь и пришла в восторг, когда родич позвал ее, специально чтобы ублажать короля в постели. Юфимия была женщиной практичной, неболтливой и без особых претензий. Она с готовностью удовлетворит королевскую похоть, пока тот гостит у графа, но не заплачет после отъезда его величества и не будет допытываться, когда тот вернется. С благодарностью примет все подарки и вернется к себе домой. Но, что важнее всего, она была достаточно респектабельна, чтобы предстать перед графиней Босуэлл и Адэр. Хотя Патрик Хепберн прекрасно понимал нужды своего короля, все же никогда не оскорбил бы свою жену и гостью, вынудив их общаться с женщиной сомнительной репутации. Сейчас у короля не было постоянной любовницы, иначе он привез бы ее в Хейлз. Сегодня в зале присутствовали еще два высокородных джентльмена и две дамы: шурин Патрика Джеймс Дуглас с женой и младший брат графа Адам, тоже с женой.

Ужин был хорош, хотя не настолько, как в Клайте, и эта мысль доставила Адэр огромное удовлетворение. Сегодня она скажет Коналу, что ожидает второго ребенка. Они уже здесь, и он ничего не сможет поделать. К счастью, если не считать того, что связь с луной прервалась, других признаков ее состояния не наблюдалось. Мало того, чувствовала Адэр себя прекрасно, совсем не как в первый раз, когда ее с самого начала ужасно тошнило.

После ужина гости встали из-за стола и собрались у очага, возле стула графини. Волынщик графа играл, а мужчины танцевали, для развлечения женщин. Наконец граф и король сели играть в шахматы. Остальные завели оживленный разговор. Адэр тихо радовалась, что они сумели приехать, и, похоже, Конал был тоже доволен. Он весело смеялся и, как ни странно, вполне освоился в этом обществе, хотя раньше Адэр очень сомневалась, что ему это удастся.

Подошедший слуга спросил, не хотят ли дамы посмотреть на отведенные им спальни, из чего Адэр поняла, что вечер закончен. Она поблагодарила с поклоном графиню и последовала за служанкой, которая привела ее на второй этаж замка, в приготовленную им с Коналом спальню.

Комната оказалась совсем невелика. В маленьком очаге ярко горел огонь. Крохотное окно было закрыто толстой деревянной ставней и тяжелой шторой, почти не пропускавшей сквозняк, проникавший через крохотные щели в ставнях. В центре стояла большая кровать. Кроме нее и стула, другой мебели не было: просто не поместилась бы. На кровати лежали их седельные сумки. Адэр вытащила два новых платья, расправила и повесила на спинку стула, после чего накинула ремни сумок на крюк, вбитый в стену у очага. Наскоро раздевшись, Адэр вымыла лицо и руки в тазике, стоявшем у огня, и легла в постель.

Она уже засыпала, когда вошел Конал и, раздевшись, лег рядом с женой и протянул к ней руки.

– Я рад, что ты настояла на приезде сюда, – тихо сказал он, целуя ее полные губы и дразняще обводя их языком. Широкая ладонь легла на ее грудь и принялась мять.