Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

Обыкновенный некромант.

– А хочешь, – Удальф сытно срыгивает и роняет тонкую кость в вазу для костей. Медную. Сияющую. С гравировкой, – я перед отцом словечко замолвлю? Нам хорошие спецы всегда нужны… поначалу тут покрутишься…

– Лучше уж к нам! – Фиско к лицу черный цвет. И бледность аристократическая, пудрой подправленная. – Эти скупцы с тебя семь шкур снимут, а мы нормально платим. Сдельно. Извел криксу – двадцать золотых… изгнал шамыжника – тридцать…

– А жвиркла завалил – и фирма разорилась! – крикнул кто-то, и компания зашлась пьяным хохотом.

После выпуска Ричард бы за это предложение ухватился бы и руками, и ногами… что там ноги, зубами бы вцепился, но не сейчас.

Золото?

Определенно, получал бы он больше. В столице всегда цены были выше, да и снять с какой-нибудь мнительной лайры можно втрое против крестьян. Или вчетверо.

И жвирклов в столицах не водится.

И проклятых гончих.

– Слушай, малыш Риччи, – с ним говорили снисходительно, как с существом второго сорта, которому оказали высочайшую честь, усадив за стол. – А чего ты тут делаешь? Вообще? Ну, если работа не нужна…

Ему бы промолчать.

Обратиться бы в Гильдию к кому постарше, глядишь, иначе все повернулось бы. Но он и сам был в подпитии, да и обида душила, детство, конечно, но справиться с этим детством Ричарду было не под силу.

– Я ищу источник волн… – сказал он.

Идиот.

Это ему и сказали. В выражениях изысканных, но весьма доходчиво.

– Слушай, братец. – Удальф приобнял Ричарда и смачно срыгнул прямо в ухо. – Ну ты… выдумщик. Волны… источник… какой, к Старым Богам, источник?

Обыкновенный.

Волны были проклятием Империи.

Проклятием известным, к которому давно уже притерпелись и, собственно говоря, перестали воспринимать как угрозу. Да, раз в десятилетие нечисть вдруг оживала, плодилась и лезла к людям. Где и находила свой бесславный конец.

И да, случались жертвы.

Как без них?

То упыри прорвут периметр, то грызлы вырежут пару хуторов, ну, может деревеньку-другую, то старое городское кладбище – вот же дурной был обычай, хоронить в черте города – не единожды зачищенное и упокоенное-переупокоенное, выродит лича… но такое и в обычное время случалось.

А потому волну просто пережидали.

Вооружались.

Рассылали некромантов.

Раздавали страже императорское заговоренное серебро. Подновляли охранные знаки и молились Богам, чтобы прошла сия напасть скорее. Боги, как правило, внимали, и через месяц-другой волна отступала. На следующие десять лет.

Все это было привычно.

Знакомо.

И ни у кого не возникало вопросов. Кроме Ричарда.

– Смотри, до Первой Магической никто слыхом не слыхивал про эти волны.

Говорить пришлось громко, все же однокурсники были слишком заняты, обсуждая какую-то Морисс дель Форо, которая метила в императорские фаворитки и даже была весьма собой хороша, но вряд ли Орисс ей позволит…

– Я перечитал десяток хроник. Никакого упоминания о повышенной активности. Даже у Берлиоса Торанского, а он был еще тем занудой. Значит, можно сделать вывод, что до войны этих волн попросту не существовало. Это первое.

Ричард загнул палец.

– Второе. Волна имеет географическую привязку. Провинция Ульгранд. Потом Сикхар, Ванур и Дейто. Так?

Удальф пьяновато кивнул.

– А вот Приморье практически не затрагивают… там о волнах слышали, но что это такое – реально не представляют. Как и в Койнуре. Огхар…

– Там одни горы…

– И горные шайры, которые еще та пакость. Вьют гнезда в шахтах, охотятся на шахтеров, – Ричард повел плечами, отгоняя неприятное воспоминание. – Есть костяные черви, умертвия, неупокойники… как везде. Вот только активность их стабильна, понимаешь?

– П-понимаю. Надо ехать в г-горы…

– В-третьих… – Он икнул и прикрыл рот рукой. – Извини…

– Извиняю, – милостиво кивнул Удальф.

– В-третьих… четкий вектор развития… всегда начинается с окраин и катится к центру, а здесь стихает. Я создал карту происшествий. По каждой волне за последние две сотни лет… все достоверные факты… всегда…

– Молодец! – Удальф не стал слушать дальше и от души хлопнул Ричарда по спине. – Знаешь, куда эти карты засунь?

Уточнять Ричард не стал.

– Ты, конечно, умный, да только дурак… вот кому это надо?

– Гильдии?

Удальф покачал головой и налил себе вина.

Белого.

Илирийского.

Три золотых империала за бутыль.

– Если отыскать источник и уничтожить его, волны исчезнут. Возможно, и некрофон понизится, а с ним…

– Точно дурак. – Удальф был изрядно пьян, иначе в жизни не сказал бы того, что сказал. – Это никому не надо. Знаешь почему? Потому что тогда ты останешься без работы. И я. И вот он… или он… а хуже всего, Гильдия останется без денег. А без денег, малыш Риччи, плохо… очень-очень плохо.

Удальф щелкнул бывшего однокурсника по носу и рассмеялся.

– Закон рынка. Цену на услуги определяет соотношение спроса и предложения. Думаешь, почему нас мало? А чтобы не мешали… пока мало, нас ценят… очень и очень ценят… никому неохота стать обедом упыря… упыри не разбирают, кого жрать… вот нам и платят, чтоб не жрали… тебе одни, нам другие… а если упырей не станет, куда пойдешь?

Он сунул в руку бокал.

С белым. Илирийским. По три империала за бутыль.

– Пей, Риччи, пей… и выбрось дурное из головы…

…он тогда и вправду напился.

А протрезвев, отправился в Гильдию. И вправду дурак, если надеялся, что там ему скажут что-то иное. Нет, его выслушали.

Внимательно.

И карты просмотрели.

И покачали головами, мол, до чего удивительные совпадения… а потом в выражениях изысканных и воздушных, как безе, до которого квартирная хозяйка была весьма охоча, посоветовали не тратить время на заведомо бесперспективную идею.

Ричарда беспокоят волны?

Увы, не в силах человеческих противиться воле Богов, а волны – есть не что иное, как материальное проявление этой самой воли. Ниспосланы они во устрашение…

…недаром ведь во время очередной волны люди устремляются в храмы, испрошая о прощении и защите…

Мастер-Некромант говорил спокойно.

Ласково даже.

Только этой ласковостью Ричард не обманулся: его идея приходила в голову не только ему.

– Мальчик мой. – В холодных глазах Мастера-Некроманта сквозило что-то такое… отчего захотелось убраться из приемной в место более безопасное, к примеру в логово к жвирклу. – Твои старания похвальны… и нам жаль, что талант столь яркий прежде оставался незамеченным…

И ему предложили место.

Хорошее место.

С большой перспективой, внушительным окладом и служебной квартирой в Белом квартале.

Наверное, Ричард от рождения был дураком, если отказался.

Глава 5

Леди и приключение

– И вот он мне говорит, куда ты… неразумный человек, – Грен запнулся, верно, в исходном варианте речь нашего некроманта была куда более емкой и выразительной, – лезешь к упырице-то? А я откуда знал, что она упырица? Я ж что видел? Идет дамочка в белом платье… бледна? Так это ныне в моде…

– А когти? – Ричард по-прежнему сидел в дальнем углу.

Забился в кресло.

И давился бутербродом. А на стол смотрел… вот примерно как та несчастная упырица на Грена. Нет, я в жизни упырей не встречала, но подозреваю, что от некромантов они не сильно отличаются.

– Что когти? Я в прошлом году в столице был… чудеснейший город, Ливи, вам доводилось?

– Нет.

– Жаль, непременно должны заглянуть… такая архитектура… а сады! Какие сады… но главное, что в прошлом году в моде были длинные ногти. Магически нарощенные и покрытые синим лаком…

Он повертел в руках вилочку.

Ужин шел своим чередом.

Стол.

Скатерть. Салфетки, которые отыскались в одном из шкафчиков, заваленные кучей пакетов с приправами. И сейчас салфетки неуловимо пахли базиликом и куда явственней – сушеным чесноком. Но эта мелочь не могла испортить настроения.

Неадекватно приподнятого настроения.

Я… я осознавала, что все произошедшее со мной в высшей степени ненормально. Предательство супруга. Убийство. Мир иной… люди и нелюди… и эта машина, которую Тихон гордо именовал октоколесером – язык сломаешь.

Некроманты.

Ужин при свечах, к слову, готически черных свечах, которые тоже отыскались на кухне и вполне себе гармонировали с белым фарфором.

И впору бы в панику удариться или закатить истерику, а я вот… сижу и слушаю истории про упырей.

Не плачу.

Не буду плакать.

Я смеюсь… чему? А чему-то… и слезы, которые из глаз, это от смеха, не иначе… зачем мне плакать? Я ведь жива.

Знаю, что жива.

Что это все – не предсмертный бред, когда время индивидуально и за секунду проживаешь альтернативную жизнь. В фантазии своей или в бреду там я бы выбрала жизнь иную, более… типичную, что ли? Уютную… а в этом фургоне уют наводить и наводить.

– Оливия?

– Извините. – Я встала из-за стола. – Мне… мне бы на воздух.