Четыре солнца - Виктор Жигунов

Уже говорилось, что многие слова поэмы употреблены в двух-трёх значениях сразу. Наверно, самым точным будет и здесь двоякое толкование; поэт сказал и о предках, и о потомках. Три поколения (или четыре, если считать самого Игоря), сто лет охвачены двумя словами!

А летописец, выходит, присочинил, мальчик на войну не ездил. Хотя ему сейчас перевалило бы за 800, можно порадоваться за него.

Где была жена, и была ли она?

Супруга Игоря — княгиня Евфросинья Ярославна (правда, имя подвергается сомнению в последнее время). Она ждала мужа в Путивле — надо думать, проводила его до этого города, где княжил Владимир, повидалась там же со Святославом из Рыльска, как-никак оба были ей не чужие. Соединив свои отряды в Путивле, князья двинулись дальше, а Ярославна осталась. Когда пришло известие об их пленении, она возвратилась в Новгород-Северский.

В Путивле она произносит свой знаменитый плач, сотни раз переведённый потом на другие языки. Точнее, не плач, а языческое моление: княгиня не льёт безнадёжные слёзы, а просит ветер, Днепр и солнце вернуть ей мужа.

Перед молением в поэме идёт речь о розни, охватившей Русь, о том, что «копья поют на Дунае». Копьё — не только оружие, но также и мелкое воинское подразделение. Между текстологами вышел спор: поют ли отряды или копья в полёте? Но, может быть, поэт имел в виду то и другое?

На Дунае княжил отец Ярославны, она хочет чайкой полететь к нему, чтобы почерпнуть силы, и уже оттуда направиться к Игорю. Поэтому точку, в издании 1800 года стоявшую после названия реки, перенесли: «Копья поют», — а дальше: «На Дунае Ярославнин голос слышится». Молилась она, получается, громко.

Разнобоя в пунктуации между разными изданиями поэмы много: ведь знаки препинания в ней расставлены не самим автором, они тогда ещё не были придуманы. Но по всем приведённым выше примерам видно, что предложение (или хотя бы его обособленная часть) обязательно совпадает с равенством. Сегодняшний поэт вправе начать фразу посередине одного стиха, кончить посередине другого. Скажем, у Я. Смелякова: «Пусть тебя не коснётся лихо. До свиданья! Глазом косым я смотрю на часы. И тихо останавливаются часы». В. Брюсов срифмовал даже так: «На склоне чёр?», а в следующей строке: «ных лунных гор». В равногласии подобное невозможно.

Вот и посмотрим по равенствам, где должна быть точка.

Того стараго Владимера      нельзе бе пригвоздити            къ горамъ киевскимъ.            (5 5 5 5 -).Сего бо ныне сташа стязи      (стали стяги) Рюриковы,            а друзии (другие) Давидовы,                    нъ розно ся имь хоботы пашуть,                          (полотнища развеваются),                                копья поють на Дунае.      (10 10 3 10 5).Ярославнынъ гласъ ся слышить,    зегзицею незнаемь рано кычеть:      «Полечю, — рече, — зегзицею по Дунаеви»              (7 4 11 7 4).

Второе равенство хоть и не вполне точно, однако не скажешь, будто его нет. Его границы указаны ещё и арифметикой окружающих фраз. Ярославна не находилась на Дунае и не кричала так, что её там слышали.

Другой отрывок так разделился после подсчётов:

Рекъ Боянъ                                      (1 1 1 - -)и Ходына                                        (1 1 - 2 -)Святъславля пестворца      (Святославовы песнотворцы) стараго времени            Ярославля, Ольгова, коганя хоти:   (12 7 3 2 -)«Тяжко ти голове кроме плечю,      зло ти телу кроме головы —            Рускай земли безъ Игоря».           (3 9 6 6 3).

В первом издании было написано ходы на и переведено «походы». Потом прочли имя Ходыны. Равногласие подтверждает, что здесь в самом деле имя: оно занимает отдельный стих, автор обычно так и выражал уважение.

Непонятно было сочетание Ольгова коганя хоти. То ли Боян и Ходына говорят: «жена князя Олега» (деда Игоря), то ли они сами его любимцы, хоти.

Если тут обращение к жене, то как же они пели об Игоре задолго до его рождения? Или им принадлежит только изречение о голове и теле, а про князя добавил автор? Но ему вряд ли нужна такая цитата, невелика мудрость: плохо голове без плеч.

А что если имеется в виду другой Игорь — сын Рюрика, от которого пошла вся династия? Тот Игорь был убит, его вдове песнотворцы могли сказать: плохо Руси без князя. По равенству видно, что так и есть: изречение лишь вместе с Игорем составляет стих.

Но тогда бессмысленным становится упоминание Олега. Он сын Святослава, внук Ярослава Мудрого. Получается, поэты слагали для Святослава песни о прежних временах его отца… и его сына.

Может быть, Олег тоже не тот — Олег Вещий?

Итак, тут не только жена вызывала сомнения, присутствует ли она, и если да, то чья. Ходыны не было, потом появился. Игорь был, но ушёл, его место занял другой. То же самое произошло с Олегами.

Вдобавок по поводу Бояна прозвучало высказывание: он описан в поэме живо — значит, автор знал его лично. В таком случае Боян не являлся песнотворцем Святослава, умершего за сто с лишним лет до создания «Слова». Правда, согласно этой логике Пушкин должен был лично знать вещего Олега. Но поправка встречается: Боян сам по себе, а дальше Ходына Святъславль.

Кстати, Ходыну тогда производят в учителя Бояна. Возродившись из пробела между словами, он развил бурную деятельность…

А есть, наоборот, мнение, что Боян — учитель Ходыны, и последний не кто иной, как автор «Слова о полку Игореве». В соответствии с разбираемым отрывком они оба — Святославовы песнотворцы, только Святославы у них разные.

Здесь изложены ещё не все вопросы, возникавшие вокруг приведённых стихов. В толковании, какое сейчас будет дано, нет ничего ранее неизвестного, просто из множества предположений выбраны те, что соответствуют разбивке текста по равенствам.

Боян и Ходына пели Святославу о Ярославе Мудром, Олеге Вещем и о жене Игоря Рюриковича, правившей Русью после его гибели. К герою поэмы, всего лишь удельному князю, применено возвеличивающее его высказывание, которое песнотворцы когда-то произнесли по отношению к другому Игорю — тот действительно являлся главой всей Русской земли. Заметьте, что слово голова употреблено в двух смыслах.

Скопление имён и эпох в одном стихе обычно для поэмы. В предыдущей главке говорилось о четырёх поколениях, охваченных двумя именами — Олег и Святослав. Вот ещё пример:

Были вечи Трояни,    минула лета Ярославля,        были пълци Ольговы,              Олега Святославлича.        (10 6 3 10 1).

Неизвестный воин

Упрекая князей в том, что из-за междоусобиц они забыли о борьбе с внешним врагом, поэт ставит одного из них в пример остальным: Единъ же Изяславъ, сынь Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, притрепа славу деду своему Всеславу.

Глагол притрепати понимают как «прирубить, прибавить» либо, напротив, «разбить, растрепать». Этот корень и теперь двойствен: треплют по голове ласково, а задают трёпку совсем иначе.

Летописи умолчали об Изяславе, он упомянут лишь в «Слове о полку Игореве». Молчание понятно, если он нанёс урон славе, добытой его дедом. А самъ подъ черлеными щиты на кроваве траве притрепанъ литовскими мечи.

Исходя из того, чьим сыном и внуком он являлся и с кем воевал, исследователи сделали вывод, что Изяслав жил под Полоцком. У тамошнего князя Василька были сыновья Брячислав и Володша. А в «Слове», где описана гибель Изяслава, говорится: Не бысть ту брата Брячаслава, ни другаго Всеволода. Если последнего отождествить с Володшей, Изяславу найдётся место в родословии русских князей.

Но вот затруднение: в приведённой только что цитате — 8 а-я и 9 других гласных. Пробуем убрать какой-то слог… и получается не другаго, а друга. Смысл остаётся тот же самый (сравните храбрый и храбръ, синее и сине), но может быть иной — что Всеволод не другой брат, а друг…

В поэме ещё дважды подсчёты заставляют укоротить это местоимение. Например:

Бишася день, бишася другъ.                      (4 - 1 2 1).Третьяго дни къ полуднию            падоша стязи Игоревы.                  (4 4 2 4 2).

Надо ли объяснять, что сочетание день с другъ чётче, нежели с вялым другый?