Повелитель теней - Грэм Тейлор

Кейт прошептала:

– Что же нам делать? Мой отец станет искать меня утром. Я не могу идти на мельницу, я должна вернуться домой.

– Домой? Если Демьюрела не остановить, ни у кого из нас не будет дома. Когда я коснулся ноги того чудища, мне открылось место, откуда он появился… Я каким-то образом заглянул в его мозг. – Он помолчал, посмотрел на Кейт. – Ты не понимаешь, Кейт. Демьюрел решил по-своему устроить будущее. Если ему все удастся, этот мир изменится, будет нам непонятен. Рафа сказал мне, что Демьюрел обладает властью вызывать мертвых, управлять ветром и морем и заставить тех чудищ, что мы видели на поляне, повиноваться ему беспрекословно. Пути назад нет; это не в наших силах. Мы должны помочь Рафе, потому что только он может остановить Демьюрела.

– Откуда ты знаешь? Ведь ты только что познакомился с ним. – Кейт начала всхлипывать. – Я хочу, чтоб все это кончилось, хочу опять вернуться к тому, что было прежде. Лучше бы мне никогда не видеть его со всеми его глупыми разговорами. Или он околдовал тебя? – говорила Кейт сквозь слезы. – Сегодня я что-то убила… Я видела, как оно умерло. Оно хотело убить тебя. Пожалуйста, Томас, сделай так, чтобы все это кончилось, прекратилось!

Она подтянула колени к груди, вся съежилась, стараясь сделаться маленькой-маленькой. «Если сейчас закрыть глаза, – думала она, – может быть, тогда закроется все, что случилось сегодня, и все исчезнет, как исчезает дурной сон с наступлением утра». Томас обнял ее за плечи. Он никогда еще не видел, чтобы Кейт плакала. Она всегда была такой сильной, так умела владеть собой, своими чувствами. Сейчас же она плакала, как дитя, как малец, который еще минуту назад хорохорился, похвалялся своей силой, будто напрашиваясь, чтобы кто-то более сильный и более властный пришел и побил его. В этом черном лесу они сидели молча, прижавшись друг к другу. Томасу тоже было страшно, но он не решался в этом признаться. Как могут они восстать против Демьюрела? Он был викарием, владельцем большого карьера, где добывался глинистый сланец, был судьей, наконец. Он олицетворял собой всю власть в мире Томаса. А Томас был совершенно бессилен – ребенок, бездомный и нищий, а теперь еще и преступник.

Он откинулся назад, прислонился спиной к дубу и сквозь голые ветви посмотрел в ночное небо. Король-дуб утратил былое великолепие; теперь настало время вечнозеленого остролиста. А красавец дуб потерял свою силу, как будто отдал ее земле. Вокруг повсюду лежали увядшие листья; выпавшие из чашечек желуди дожидались, когда с весною опять явится Зеленый Джек и пробудит их и над землей снова заплещется флаг новой жизни, флаг вечного возрождения.

– Мы останемся здесь до рассвета, – ласково говорил он тихо плакавшей Кейт, – а потом отправимся на мельницу. Постарайся заснуть. Я буду на страже.

Кейт не ответила, но спрятала лицо на его плече, сберегая тепло. Томас поднял грубый, потертый воротник своего пальто. В руке он держал меч и пристально вглядывался в темноту. Между деревьями ему видны были с севера огоньки Бейтауна под необычным светящимся облаком. Он старался не заснуть, но отяжелевшие веки сомкнулись, и тепло их помогло отстранить от себя страхи прошедшего дня. Мысли сменились сновидениями, реальность уступила место мечтам.

Земля казалась мягким ложем в конце долгого пути. Убаюкивая, тихо и ритмично поскрипывали ветки. Он теснее придвинулся к Кейт, ее волосы касались его лица. От нее пахло мылом, землей и порохом. Томас дышал спокойно, чувствуя себя в безопасности, зная, что у него есть друг.

5

ЗОЛОТОЙ АЛТАРЬ

Томасу снился сон. Было темно, как в гробу; он находился в холодном каменном помещении. Темнота давила его, сжимала, словно заворачивала в тугой саван. Далеко в углу вспыхнула свеча, посылая неверные блики через всю огромную комнату. Томас видел, что это просторный каменный зал с высокими сводами, раньше видеть такие помещения ему не приходилось. Потолок над ним был едва различим и поддерживался семью каменными колоннами, увенчанными вырезанными из камня же бараньими рогами. В дальнем конце зала Томас разглядел золотой алтарь с высоким крестом, украшенным драгоценными камнями. Вся его поверхность была инкрустирована яшмой, халцедоном, рубинами, топазами и хризолитами. Золотой нимб, казалось, парил в воздухе позади креста. Он был украшен семью прекрасными изумрудами. Томас двинулся к алтарю. Огромный голубой камень в центре креста вдруг почернел, когда же он подошел ближе, все драгоценные камни превратились в блестевшие голубые человеческие глаза, следившие за каждым его шагом.

От стены выступили вперед семь высоких крылатых фигур, облаченных в длинные, белые, струящиеся одеяния. Крылья у всех семерых изогнулись вперед и прикрывали их головы; они шли к алтарю. Каждый локон их длинных, золотистых волос сверкал металлическим блеском. Их темно-коричневая кожа красиво блестела. Они были сильные и смелые, ростом больше двух метров, с широкими плечами и проницательными темными глазами. Шагая в ногу, они запели речитативом, их сильные голоса наполнили все помещение. Слова звучали музыкой. Они вибрировали и создавали настроение, эхом отражаясь от толстых стен, наполняя глубоким ощущением покоя и мира. Томас непроизвольно покачивался в такт волнам звуков, колебавшихся в его теле, проникавших в душу. Он сцепил руки, сплетя пальцы, чтобы удержать их в покое. Он вбирал в себя каждое слово.

Святый, святый, святый. Покровитель гостеприимцев.

Небеса и земля полнятся твоей Славой.

Эхо песнопения пронизывало его тело. Поющие вновь и вновь повторяли эти слова, идя к алтарю. Один из них нес большой меч, второй – щит, третий – шлем. Томас, увлекаемый ими, подошел к алтарю ближе, как будто был вправе принять участие в этом ритуале. Как будто его влекло, независимо от его воли, к особому моменту в его жизни, который изменит его самого навсегда. Он не знал, видят ли его крылатые создания, да ему это было и не важно.

Они были словно и люди, но отчасти чем-то иным. При каждом их шаге зал вибрировал. Их белые одеяния сияли особенной чистотой, какой Томас никогда прежде не видел. Он не мог поверить, что это сон, – такое все было реальное, настоящее. В голове его прозвучал голос: Проснись, проснись.

Между тем он чувствовал себя бодрым, как никогда, живым, как никогда. В этом огромном зале, в этом сиянии, в самом присутствии крылатых существ было больше жизни, чем он мог себе вообще представить. Томас чувствовал, что кто-то смотрит на него, что не он один наблюдает этот ритуал. Обернувшись, он увидел, что справа от него стоит человек. На нем была, льняная туника, длинные просторные штаны и пара изящнейших, но притом самых необыкновенных туфель с серебряной чеканкой на носках. Человек этот был не белым и не черным, скорее, сильно загоревшим на солнце. У него были черные волосы, они вились и переплетались, как ветки боярышника. Человек улыбнулся и заговорил с Томасом, назвав его по имени; голос у него был теплый и звучный.

– Томас. Все это для тебя. – Он указал рукой на алтарь. – Ничего не бойся, Томас. Силы, с которыми тебе предстоит сразиться, они не из крови и плоти. Они правители тьмы и духи зла.

Мужчина взял Томаса за руку. Томас заглянул в его глаза и понял, что эти глаза – с креста, темно-синие, теплые, всевидящие, всезнающие. Он чувствовал себя перед этим человеком обнаженным, как будто тот знал о его жизни всё. Каждый секрет, каждая ложь, каждая дурная мысль были ему открыты. И тем не менее сжал руку Томаса и смотрел на него с ласковой улыбкой.

– Не бойся, – заговорил он вновь. – Что бы ты ни сделал, все может быть исправлено, вычеркнуто, прощено.

Томас отвернулся, не в силах смотреть этому человеку в лицо. Ему было стыдно. Он только теперь заметил, что одет в грязное тряпье, которое висит на нем, как рубище. Томас еще ниже опустил голову, он просто не смел поднять глаз.

– Кто вы? – спросил он, с трудом выговаривая слова. Его глаза по-прежнему смотрели вниз, на узор каменного пола; он ждал ответа.

– Я Король. Разве ты не слышал обо мне? И не узнаешь мой голос?

– Наш король жирный, жадный и безумный, – сказал Томас, не подымая глаз, не желая смотреть на того, кто стоял с ним рядом. – Он никогда не стал бы говорить с воришкой вроде меня.

– Я – Король, но не земной король. И ты должен только одно: верить в меня. Тогда я могу быть и твоим Королем, Томас. – И он нежно коснулся лба мальчика.

– Как же я могу не верить в тебя, если ты стоишь рядом со мной? Ведь я вижу тебя собственными глазами. Я никогда не сомневаюсь в том, что вижу.

– Ты веришь только в то, что видят твои глаза? Но в жизни есть много-много такого, о чем глаза рассказать нам не могут. Я знал тебя с тех пор, как ты только сплетен был в материнской матке. С самого начала времен я исчислил все дни твои.

Он смотрел на Томаса и улыбался.