Власть нулей. Том 1 - Наталья Горская

Как заметил в свое время французский писатель Бальзак, суеверный человек не может быть несчастным, потому что суеверие стоит надежды. Как легко сделать человека несчастным или счастливым исполнением той или иной приметы! Например, съел человек конфету с орехом. Обычно там один орех. Но он обязательно есть! А тут попадается два, и человек уже счастлив – ему сказали, что это хорошая примета. Или вдруг ореха вообще не обнаруживается: кондитеры забыли положить, украли, сами съели. И вот тебе несчастье: примета-то плохая. Каково это зависеть от таких мелких закавык бытия? Одно дело суеверия лётчиков и моряков, так как стихии воздуха и воды в самом деле непредсказуемы – они вообще не для человека. А тут мирный обыватель на каждом шагу скрещивает пальцы, стучит по дереву, показывает кому-то фиги, старается вставать или входить куда-нибудь с правой ноги, плюёт через плечо, совершает множество других нелепых жестов. Глядя на такого, самим хочется сплюнуть: тьфу-тьфу-тьфу.

Люди или никак не воспринимают предсказания, или безропотно принимают уже расписанное для них кем-то авторитетным будущее, или же пытаются его изменить, если оно их чем-то не устраивает. Иногда предсказания и даже фантастические фильмы способны сыграть определяющую роль в дальнейшем развитии мира. Так, многочисленные прогнозы и детальные описания последствий ядерной войны в кинематографе второй половины двадцатого века фактически предотвратили её. Они стали своеобразной прививкой обществу и амбициозным политикам, внедрив в их сознание мысль о недопустимости на практике использовать ядерное оружие. Они показали, что в ядерной войне не может быть ни проигравших, ни выигравших. Яркие образы будущего в научном изложении и художественных фильмах изменили само будущее.

Имеет ли смысл копаться в будущем? Не лучше ли обстоятельно заняться настоящим? Ведь будущего не существует. Оно ещё не наступило, и его нельзя исследовать. Изучать можно только настоящее, которое постоянно изменяется и то и дело становится… прошлым. Настоящее неумолимо движется вперёд, захватывая всё новые куски будущего, чтобы превратить его в прошлое. Мы постоянно наблюдаем этот «феномен», когда движемся вперёд вместе с настоящим, переходя в будущее и тем самым делая его историей. Вот лежало яблоко на столе, и его уже нет. Оно стало прошлым, хотя ещё минуту назад было… настоящим. Как измерить и понять такие указания времени, как «без двух минут будущее» или «за полчаса до начала нашей эры»? Никто не засекал время с секундомером в конце первого года первого века до нашей эры: «Всё, началась новая эра». Время условно, как и его отсчёт. То, что ещё две минуты назад было будущим, через пять минут станет прошлым.

В какой-то момент я заметила, что будущее перестало быть интересно. Видимо, возраст такой. Жизнь человека делится на три периода: жизнь будущим, настоящим и прошлым. Молодость живёт будущим. Молодость может предаваться мечтам, просто сидеть, ничего не делать и мечтать, подперев щеку рукой. Молодости кажется, что время бесконечно, поэтому она можно позволить себе такую роскошь, как тратить его на мечты. Потом наступает зрелость, пора осуществления мечтаний юности. Человек начинает понимать, что если время и бесконечно, то его конкретная жизнь конечна и имеет весьма ограниченные пределы, в которых надо много успеть. Поэтому взрослого больше интересует день сегодняшний, настоящий. И наконец, приходит старость, когда человек подводит итоги своего пути, вспоминает прошлое. «Нам рано жить воспоминаньем», – говорят те, кто ещё не чувствует себя старым, кто ещё надеется успеть осуществить что-то в настоящем.

Нас всех перекормили будущим. Мода на будущее словно бы перегорела в нас, поэтому так много людей, которые испытывают приступы аллергии, когда слышат что-нибудь типа: «В следующем десятилетии в нашей стране будет…». До содрогания надоел этот ужасный глагол «будет». Он кажется вульгарней самого грязного ругательства.

Но обратимся к отечественной новейшей истории, чтобы вспомнить настроения, в каких пребывала наша страна на рубеже тысячелетий. В 1988 году Михаил Горбачёв в новогоднем поздравлении советскому народу вынужден был признать: «Перестройка породила большие ожидания в обществе, но перемены идут трудно, не так быстро, как всем хочется». Ну очень хочется! А в 1990 году еженедельник «Коммерсантъ» отмечал, что «страна давно не встречала Новый год в таком мрачном настроении. И дело даже не в том, что голодно и холодно. Надежд на лучшее будущее не осталось почти ни у кого…».

В новом миропорядке девяностых годов живётся непросто. Идёт бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни. Продолжается сворачивание практически всех учреждений и предприятий советской эпохи и повсеместное сокращение штатов. Официально в стране объявлен кризис. Но что это за кризис? Опять-таки официально объясняют, что из-за каких-то сложных хитросплетений экономики. «Неофициально» все понимают, что кризис сей проистекает единственно из-за того, что все блага, заработанные жертвенным трудом населения, захвачены горсткой отщепенцев, которые распродают ресурсы страны на все четыре стороны.

Газета «Выборг» в сентябре 1998 года пишет: «Страну лихорадит! Не знаю, о чём думали наши правители, но то, что они с нами сделали, непростительно». Газета «Балтийский луч» сообщает в октябре того же года, что «двенадцать работников Аннинского дома культуры уже восемь месяцев не получают зарплату… С наступлением вечера многие улицы в Большой Ижоре погружаются во тьму… Нечем заменить перегоревшие лампочки. Не заполучить передвижную вышку(!), чтобы эти лампочки вкрутить… Деревня Шепелево живёт без электричества. Люди рады уже тому, что районная администрация разрешила местному магазину работать в этот период без кассового аппарата… Сельским учителям к концу сентября выплатили зарплату за апрель. Часть апрельского заработка работники образования получают овощами… Без угля остаётся на сегодняшний день частный сектор Горской волости». Дальше читать – здоровью вредить. Страшно и тоскливо, словно читаешь сводки военного времени. Но что происходит? Идёт война? Наступила разруха? Случился неурожай? Началась новая блокада? Да ничего подобного!

В то же время новая власть страны самонадеянно заявляет, что «Россия совершила огромный скачок в сторону Запада». Бедный Запад даже отскочить не успел. Зачем России было куда-то скакать – непонятно, но она вскоре становится страной светских львов и львиц, банкиров и олигархов, дорогостоящих фотомоделей и первейших богачей планеты. Немногочисленные, но сказочно богатые русичи начинают шокировать мир баснословными состояниями и шумными выходками. Возникает почти канонический образ нового русского, который эвакуировал семью в цивилизованный Лондон, чтобы конкуренты не выпотрошили жену и детей в борьбе за влияние, а сам вернулся в варварскую Россию продолжать великие дела по купле-продаже Отечества и соотечественников. Свои средневековые нравы им невозможно спрятать даже под дорогими одеждами от ведущих кутюрье Европы, под панцирями автомобилями представительского класса. Люди же, не сумевшие угодить в эту малочисленную касту, теряют сбережения, работу, заработки, надежду, веру. Любовь. Их даже в какой-то степени перестают считать людьми, эталоном настоящего человека становится тот, кто может урвать самый большой кусок.

Заголовки российских газет девяностых годов говорят сами за себя: «Безработица порождает преступность», «Ну что ж, затянем пояса», «Доколе?!», «Ответ один – нет денег», «Вы уже стали быдлом?», «Наши сбережения за всю жизнь обесценились до трёх рублей за один год!», «Забастовка вместо уроков», «Хлеб в результате инфляции к концу этого года подорожал в 100–200 тысяч раз!», зато «Пенсии к концу следующего года обещают повысить на 23 рубля 47 копеек».

Ох, какие злые были газеты в те годы – прямо, перец! Новая власть отказалась заботиться даже о СМИ, поэтому они резали правду-матку, как и рядовые ограбленные граждане. Позже правительство спохватилось и вспомнило «четвёртую власть». Частично. Поэтому заголовки стали помягче, особенно если на хорошей бумаге и цветной печатью – признак «солидной спонсорской поддержки» печатного органа. Местами стали появляться умиротворяющие статейки, что всё не так уж и плохо, дескать, умерьте свой жопоголизм. Наладилась новая система показухи в совершенно советском духе: съезды, доклады, отчеты, где чиновники рьяно рапортуют (не понятно кому) о неуклонно растущем благосостоянии (не понятно кого). Уже в новом веке появились такие заголовки, как «Повод для оптимизма есть!», «Ситуация остаётся стабильной», «Дорогу осилит идущий», «Затянуть пояса и работать!», «Это самый удачный год за последние 15 лет». Господи, пятнадцать лет, молодость целого поколения! Где мои пятнадцать лет?.. А для них это вроде как норма, что полтора десятка лет ушло коту под хвост. Иной раз увидишь патетический заголовок такого же напыщенного интервью с каким-нибудь политиком или чиновником «Грядут переломные годы!», и на фото такая откормленная ряха лоснится, что сразу понятно: её обладателю никакие «переломы» не грозят. «К 2011-му году вырвемся на показатели 19…» – дальше читать не хочется. Не хочется ломать ум о грубое нарушение математической логики. В России, оказывается, теперь двадцать сотен меньше девятнадцати, коли 2011-ый год так рьяно стремится догнать своего предшественника столетней давности, тысяча девятьсот какой-то, наверняка дореволюционный год. Уж нена двадцатые же или тридцатые он собирается равняться, смею надеяться. И не на «застойные» семидесятые-восьмидесятые. И уж точно не на девяностые. На эти годы можно равняться только откровенным мизантропам.