Тайна нефритового голубя - Евгений Константинов

– Какая же может быть дача в городе? – возмущалась она, узнав о решении матери. – Где тишина? Где свежий воздух? Где солнце?

Но мать, памятуя прошлогоднюю скандальную историю в спортивном лагере, когда всем стали известны похождения дочери, и слышать ничего не хотела.

– Если чем-то недовольна и будешь еще выступать, то ни копейки денег не получишь. И вообще – отправишься к тетке в деревню учиться коров доить! – пригрозила она.

Деревня была где-то под Смоленском, и Ирина посчитала, что жить в шестидесяти километрах от Москвы все же лучше. Тем более, знала Ирина, что мать будет приезжать к ней не чаще двух раз в неделю, а, может, и реже: каждая ночь, проведенная с клиентом, приносила той от пятидесяти рублей до сотни, а терять денежки она не собиралась.

Наверное, Ирина пошла в мать. В прошлом году, прежде чем быть изгнанной из спортивного лагеря, она переспала с тремя вожатыми и еще с девочкой из своего отряда Машенькой Павловой. С ней-то в постели и застукал их, неожиданно заглянувший в номер, директор лагеря. Как сказала потом при всех на комсомольском собрании Машенька: «Этот лох, с дуру ума, кипеш поднял, вместо того, чтобы присоединиться и покувыркаться на троих». Ирина хотела отмолчаться, но когда все без исключения начали стыдить Машеньку, встала и с невинным выражением лица призналась, что успела чик-чирикнуться пока только с тремя вожатыми и, не моргнув глазом, назвала их фамилии.

Скандал, конечно, был жуткий…

– В Истре, слава Богу, вожатых нет, и развращать тебя будет некому, – сказала мать, когда они переехали. Она договорилась с соседями, которые держали двух коров и продавали дачникам молоко, чтобы они через день оставляли для Ирины полтора литра и доверительно попросила их присматривать за шаловливой дочерью. С той же просьбой обратилась она и к хозяину дома, где они сняли комнату, хотя это и выглядело немного бестактно – деду Панкратычу перевалило за семьдесят, и он был слепой.

На следующий же вечер, придя к соседям за молоком, Ирина познакомилась с их дочерью Таней, которая оказалась ее ровесницей. Весь день Ирина просидела с привезенным из Москвы учебником химии в руках и теперь, угостив Таню дорогой сигаретой, сразу стала сетовать, что, мол, скукотища здесь, в Истре – нет ни развлечений, ни отдыха нормального.

Таня поспешила ее в этом разуверить. Был в городе и кинотеатр, были и танцы по субботам и воскресеньям, были у нее и подружки-одноклассницы, с которыми не соскучишься, да и парней знакомых хватало.

В тот же вечер она познакомила Ирину с Ольгой по прозвищу Греческий профиль и с Катюшей-Коротышкой. Девчонки и в самом деле оказались веселыми и компанейскими. Все курили, и никто не отказался распить за знакомство бутылку кислого «Алиготе», привезенную Ириной из Москвы.

Катюше – востроносенькой симпатюшке с серыми глазами и скуластым лицом на первый взгляд можно было дать не больше тринадцати лет, хотя она, как и ее подружки, закончила в этом году десятый класс. Ольга Греческий профиль, наоборот, выглядела гораздо старше своих семнадцати.

Таня по секрету рассказала своей новой знакомой, что Ольга зимой чуть ли не каждый вечер бегала в АТП-2 к шоферне, где своим ртом зарабатывала трешники, но потом прилипла к недавно вернувшемуся из «мест не столь отдаленных» Сереге Петляеву и теперь ведет себя тише воды, больше всего боясь, что он узнает про ее похождения.

«Значит и в Истре далеко не ангелочки живут, – сказала себе Ирина. – Если выработать правильную тактику, можно будет с каждой из них дамский вальс протанцевать, а потом и за хахалей их приняться. Но в первые дни нужно вести себя скромно, за рога никого не брать – впереди целых два месяца».

Ирина купила маленькую, но дорогую записную книжку с обложкой под «Палех», в которую переписала на первую страницу имена и фамилии своих новых истринских знакомых. У нее был карманный фотоаппарат «Киев» с малоформатной пленкой на семьдесят два кадра, и в дальнейшем Ирина собиралась вклеить в записную книжку фотографии тех, кого удастся совратить и составить на них своеобразное досье.

Сейчас пленка была отснята примерно на одну треть. Один кадр должен был получиться очень интересным – Ирина успела сфотографировать Таню на пляже в тот момент, когда с нее упало полотенце и девушка предстала перед объективом совсем голенькая.

Таня нравилась ей больше всех. Она была первой, кого Ирина желала обольстить, и ей казалось, что сделать это будет несложно.

В общем, жизнь в Истре обещала быть достаточно занимательной. Единственное, что смущало Ирину, так это близкое соседство с хозяином дома, в котором она жила, слепым дедом Панкратычем. Вечерами, ложась спать, она слышала через стенку его тяжелые шаги и порой чересчур громкие бормотания. Он казался ей уж слишком старым, чуть ли не выходцем из прошлого века. От него пахло какой-то сыростью, но когда Ирина сказала об этом матери, приехавшей ее навестить, та обозвала дочь мнительной дурой.

По-настоящему Андрей Панкратович напугал ее позавчера, в субботу, когда неожиданно ворвался к ней в комнату. Ирина все еще нежилась в постели, хотя шел уже двенадцатый час дня. Она в испуге вскочила на пол, прикрывшись одеялом, но потом сообразила, что из-за серой повязки на глазах дед все равно ее не видит и отбросила одеяло, оставшись перед ним в одних трусиках.

– Послушай меня, девушка! – торопливо заговорил дед. – Слушай внимательно, и я прошу тебя – верить моим словам. Вот деньги, – он шагнул к Ирине и протянул ей пачку десяток, перетянутую обычной черной резинкой. – Если только выполнишь мою просьбу – получишь еще очень много денег!

Ирина машинально взяла пачку, прикинув, что в ней не меньше двухсот рублей. Дед коснулся длинными сухими дрожащими пальцами ее лица и быстро-быстро стал ощупывать ее лоб, веки, нос, щеки, губы.

«Уж не мечтает ли старый хрыч, чтобы я ему отдалась?» – подумала она. Пальцы Анлрея Панкратовича торопливо погладили ее шею, опустились ниже, дотронулись до обнаженной груди.

– Нет! Деньги не главное! – вдруг крикнул он, отпрянув. – Я посвящу тебя в тайну летящего голубя! Зная ее, ты сможешь добиться очень многого! Ты станешь тем, кем захочешь стать! Но ты должна помочь мне. – Андрей Панкратович полез за ворот своей рубашки, достал висящий на длинной черной веревке мешочек и торопливо развязав, вытащил из него две почерневшие от времени металлические прямоугольные пластинки, поместившиеся на ладони.

– Вот! Это иконка, – он протянул одну пластинку Ирине. – Она поможет тебе отыскать человека. Мужчину или женщину. Я не знаю кого. Но ты узнаешь. Надобно держать иконку в руке, и когда этот грешный окажется рядом, она станет очень теплой. Теплее, чем сейчас! Запомни того человека. Иди за ним, проследи, где он живет.