История Армении - Киракос Гандзакеци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Аршак правил государством не по законам божьим: он убил племянника своего Гнела и женился на его жене Фарандзем. Муж святой Нерсес проклял его; к тому же с ним враждовали персидский царь Шапух и греческий император Валент, правивший после Иовиана Благочестивого. И Аршак стал умолять Нерсеса отправиться послом к императору Валенту.
/21/ Святой Нерсес поехал [к Валенту], чтобы заключить мир между двумя государями. Но Валент, поскольку был заражен ересью Ария и Македония[127], преследовал православных[128]. Когда он увидел святого Нерсеса и услыхал, что он-де чудотворец, сказал ему: «Вылечи моего сына», ибо тот был болен и [находился] при смерти. Святой сказал: «Если отвратишься от своей глупой ереси, я вылечу его». И [Валент] согласился отречься; святой помолился, и ребенок избавился от хвори. [Тогда] Валент снова впал в ту же ересь, и ребенок тотчас же умер.
[Император] приказал сослать святого на необитаемый остров, где не было ни растительности, ни зелени — один лишь песок. Не успел святой [Нерсес] помолиться, тут же забил родник вкусной [воды], море стало выбрасывать рыбу и дрова, а дрова без огня сами собой воспламенялись. Так они кормились девять месяцев.
Аршак, видя, что святой Нерсес сослан, стал творить великие злодеяния: построил город, собрал там всех преступников и заявил, что правосудие не свершится над тем, кто, сотворив злое дело, попадет туда. Насадил в городе беззаконие и назвал его Аршакаваном.
Император Валент погиб злой смертью — сгорел, /22/ явив здесь пример [горения] в геенне вечной. И по приказу Грациана корону получил Феодосии Великий. Он вернул из изгнания святого Нерсеса, держал его у себя с большим почетом до собора ста пятидесяти[129], состоявшегося в Константинополе по поводу духоборца Македония, на который съехались Григорий Богослов, Григорий Нисский, брат святого Василия, и множество других святых отцов. А потом [император] отправил святого Нерсеса на его престол. Видя неправедные дела Аршака, он проклял Аршакаван; и вскоре население его стало гибнуть лютой смертью, и многолюдный город стал необитаемым. Аршака вызвал [к себе] Шапух, посадил его в темницу, откуда не было спасения, и тот собственноручно покончил с собой[130]. И процарствовал [Аршак] тридцать лет.
Святой Нерсес стал просить Феодосия Великого, и тот посадил на армянский престол сына Аршака, Папа. Пап же, которого из-за его похотливости [часто] бранил святой Нерсес, дал ему зелье смерти и лишил праведника жизни. Святой [человек этот], умирая, призвал свою паству, благословил ее и сказал много пророческих слов о племени стрелков, о разорении страны армянской, О'б антихристе и несчастиях, на которые [обрек] он (Пап) всю страну[131], и затем святой [Нерсес] почил мученической смертью, /23/ оставив паству свою проливать потоки слез. И был он патриархом тридцать и четыре года.
Унаследовал престол [патриарший] некто Шаак, не из того рода, а из потомков Альбиана из Маназкерта, что в Харке. [Правил он] четыре года. Благочестивый Феодосии, видя злодеяния, совершенные Папом, лишил его жизни за распутство. Процарствовал он семь лет. Феодосии Великий посадил царем армянским некоего Вараздата из династии Аршакидов — человека могущественного и сильного. А после Шаака католикосскую власть получил брат его Завей на четыре года.
Вараздат задумал восстать против Феодосия и протянуть руку персам. Его преследовал Мануэл Мамиконян[132], брат отважного спарапета армянского Мушега, коварно убитого Вараздатом; и, отправившись в страну греков, там и умер [Вараздат], процарствовав четыре года[133].
После Завена католикосский сан принял Аспуракес, брат их — Шаака и Завена, — на пять лет. На царский престол Мануэл возвел обоих сыновей Папа — Аршака и Вагаршака, которого он сделал своим зятем. Царствовали они четыре года.
/24/ И затем цари греческий и персидский разделили Армению надвое: греческим уделом по повелению сыновей Феодосия Великого Аркадия и Гонория правил Аршак, а персидский царь Шапух посадил на престол в своем уделе некоего Хосрова из той же династии [Аршакидов]. Между Аршаком и Хосровом шла борьба, поскольку ишханы, находившиеся при Аршаке, захватив сокровища его, бежали к Хосрову.
Хосров после смерти Аспуракеса посадил на патриарший престол святого Саака, сына Нерсеса Великого. В это время патриархом константинопольским был дивный лучезарный светоч церковный — Иоанн Златоуст, который просветил все церкви учением Христа и словом сущим. Вначале кое-кто презирал его за то, что разговорным языком его был не греческий, ибо по отцу он был сириец. С тех пор как был крещен, он не пил вина, не смеялся, не клялся, не заставлял никого клясться и никого не проклинал. Когда его высылали, он стукнул рукою по [стене] церкви и сказал: «Будь в целости, святая церковь, обиталище славы господней, и не забывай заслуг моих, ибо из даров, полученных мною от бога, прибавляется /25/ к твоим сокровищам восемьсот книг и двенадцать тысяч речей».
Он оставался патриархом пять лет, три года [провел] в ссылке и умер в Комане пятидесяти лет [от роду].
Хосров процарствовал пять лет, персидский царь лишил его царства и посадил на престол Врамшапуха. А святой Саак прославил церковь христову более, чем кто-либо, всяческими порядками апостольскими и каноническими установлениями. И во время его [патриаршества] воссиял свет великого знания в нашей стране армянской, ибо блаженный Месроп пришел к святому Сааку, чтобы найти способ создать письмена армянского языка. И увидел, что тот с еще большим вожделением мечтает о том, ибо до тех пор все еще не было армянской письменности, а [армяне] пользовались греческими и сирийскими письменами. Об этом намерении сообщили царю Врамшапуху. И тот оказал: «Когда я был в сирийских землях, какой-то епископ-сириец, по имени Даниил, сказал мне, дескать, есть у меня письмена армянского языка; но я тогда не обратил внимания». Тогда послали какого-то нахарара, по имени Врахтча[134], к Даниилу просить у него буквы. И /26/ тот послал их через иерея Абела[135] Когда [здесь] увидели, обрадовались и стали переводить на армянский язык все Священное писание[136]. Но по размышлении увидели, что [букв этих] было недостаточно для полной передачи всех слогов, сочетаний и слов [армянских], снова стали беспокоиться и думать об этом. Когда уже были испробованы все человеческие возможности, стали они уповать на того, который все может, с мольбою обратились к господу, твердо придерживаясь поста и молитв. И
