Тарзан и сокровища Опара - Эдгар Берроуз

– Араб! – крикнул Мугамби, – что нужно тебе здесь?

– Мы пришли с миром! – ответил Ахмет-Зек.

– Тогда поверните назад и идите с миром, – ответил Мугамби. – Вы нам здесь не нужны. Между арабом и вазири не может быть мира.

Мугамби не был вазири по происхождению, но принятый в члены этого племени, он сделался наиболее ярым защитником его чести и традиций.

Ахмет-Зек приблизился к одному крылу своих войск и тихо сказал что-то, и в следующий же момент арабы дали оглушительный залп по войскам Мугамби. Два черных воина упали на землю, остальные хотели броситься в атаку, но Мугамби удержал их: он был так же осторожен, как и храбр. Он знал, насколько бесполезно было бы нападение на конных воинов, вооруженных мушкетами. Часть своего войска он разместил в саду за кустарником, часть спрятал в других местах подле дома; шесть человек он послал в дом, строго-настрого приказав им не выпускать госпожу из дому и защищать ее ценою собственной жизни.

Следуя военной тактике сынов пустыни, Ахмет-Зек выстроил свое войско в длинную, узкую кругообразную линию и галопом помчался к дому Джэн Клейтон. Ближайшая к вазири часть круговой линии открыла беспрерывную ружейную пальбу по кустарнику, за которым были спрятаны воины Мугамби. В свою очередь и вазири засыпали ближайших к ним врагов своими меткими стрелами.

Вазири, прославленные меткой стрельбой из лука, в этот день действительно доказали свое искусство. Не один смуглый всадник, всплеснув руками над головой, свалился с коня, пронзенный смертоносной стрелой. Но силы были неравные. Арабов было слишком много; их пули проникали сквозь кустарники и попадали в цель, которую даже и не заметили арабские стрелки. А тем временем Ахмет-Зек, обойдя дом на полверсты, подошел к нему с незащищенной стороны, вырвал часть плетня и ворвался со своими воинами во владения Грейстоков.

Бешеным галопом промчались они по полям; они не останавливались уже больше, чтобы разбирать плетни; они неслись прямо вперед, перескакивая через препятствия с такой легкостью, словно летели по воздуху.

Мугамби увидел их и, созвав своих уцелевших воинов, бросился защищать дом. На веранде с ружьем в руках стояла леди Грейсток. Благодаря своим крепким нервам и хладнокровному спокойствию, она метко целилась и не одного араба наказала за дерзкое вторжение в ее владения; недаром несколько лошадей неслись уже порожняком навстречу наступающей орде.

Мугамби втолкнул свою госпожу в дом и со своим поредевшим войском приготовился к последнему сопротивлению.

Арабы с криком мчались вперед, размахивая ружьями над головой. Домчавшись до веранды, они разом остановились и дали залп по вазири, которые, стоя на коленях, засыпали арабов стрелами из-за своих длинных овальных щитов. Эти щиты были, может быть, хорошей защитой от вражеской стрелы, они могли отразить удар копьем, но они были совершенно непригодны для отражения свинцовых пуль арабских стрелков.

Вазири, спрятанные в доме, пускали свои стрелы из-за полуопущенных ставней. Они были в большей безопасности, чем люди на веранде, и их стрелы лучше достигали цели; поэтому, после первого приступа Мугамби со всеми своими воинами удалился в дом.

Не переставая стрелять, арабы медленно продвигались вперед и наконец окружили маленькую крепость плотным кольцом. Теперь стрелы, выпущенные из дома, пролетали над их головами, а они безнаказанно могли стрелять по окнам. Один за другим гибли воины вазири. Все реже и реже вылетали стрелы в ответ на ружейные выстрелы арабов. Ахмет-Зек скомандовал на приступ. Продолжая стрелять на бегу, кровожадные арабы бросились к веранде. С дюжину злодеев пали от стрел защитников леди Грейсток, но большинство добрались до двери и стали разбивать ее ружейными прикладами. В треск ломаемого дерева ворвался грохот ружейного выстрела: это Джэн Клейтон сквозь двери стреляла в жестокого врага.

По обе стороны двери люди валились как мухи, но дверь была слабой защитой. Она поддалась наконец напору наступающих и разлетелась на части. Толпа темнокожих убийц ворвалась в комнату. Там в углу стояла Джэн Клейтон, окруженная маленькой кучкой своих верных защитников. Пол был усеян трупами людей, положивших за нее жизнь. Впереди ее воинов стоял великан Мугамби. Арабы подняли ружья, чтобы выпустить последний залп по упорным вазири, но грозный окрик их предводителя остановил их.

– Не стреляйте в женщину! – крикнул Ахмет-Зек. – Того, кто причинит ей малейший вред, я убью. Хватайте женщину живьем!

Арабы кинулись в другой конец комнаты, но были встречены тяжелыми копьями воинов вазири. Сабли засверкали в воздухе, длинные пистолеты произнесли свой громоносный смертный приговор вазири. Мугамби с такой силой метнул копье в ближайшего врага, что оно прошло насквозь все тело араба, затем он выхватил пистолет у другого араба и стал ударять им направо и налево, разбивая головы всем, кто осмеливался приблизиться к его госпоже.

Трое-четверо оставшихся в живых вазири, следуя его примеру, сражались, как демоны, но они падали один за другим и наконец один Мугамби остался защищать жизнь и честь подруги Тарзана.

Из другого конца комнаты Ахмет-Зек наблюдал за неравной битвой и подстрекал своих любимцев. В его руке был разукрашенный драгоценными камнями мушкет. Он медленно понял его на плечо в ожидании момента, когда можно будет выстрелить в Мугамби, не рискуя попасть в женщину или в одного из своих товарищей. Мугамби продолжал яростно отбиваться от нападавших арабов. Но Ахмет-Зек нажал собачку, и верный негр без стона упал к ногам своей госпожи.

Джэн Клейтон тотчас была окружена и обезоружена. Арабы молча вытащили ее из дома. Великан, слуга Ахмет-Зека, поднял ее в седло, и в то время, как другие бросились к дому и пристройкам, чтобы забрать с собой все, что можно унести, он выехал с ней за калитку и остановился в ожидании своего хозяина.

Джэн Клейтон видела, как грабители вывели лошадей из конюшни и пригнали скот с полей. Она видела, как они грабили ее дом, унося все, что представляло в их глазах какую-нибудь ценность. Она видела, как люди побежали всюду с горящими факелами и огненные языки охватили все, что осталось от дома Грейстоков.

И когда разбойники, сорвав таким образом свой гнев и удовлетворив свою жадность, собрались у ворот и поскакали на север, увозя с собой Джэн Клейтон, она видела, как дым и огонь высоко поднимались к небу, пока на повороте высокий лес не скрыл из вида печальную картину.

Дом Грейстоков был охвачен пламенем. Огонь пробивался уже в первую комнату. Длинные огненные языки лизали мертвые тела, распростертые на полу. Вдруг один из трупов зашевелился. Это был огромный чернокожий. Он повернулся и открыл залитые кровью страдальческие глаза. Мугамби, которого арабы считали мертвым, был жив. Он с трудом поднялся на четвереньки и сквозь застилавшие комнату дым и пламя медленно пополз к дверям.