Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941 - Вилль Бертхольд

Осколок снаряда ранил его в левое предплечье. Только чудом он не истек кровью. Португальцы дали ему несколько дней на то, чтобы набраться сил. Затем пришел португальский морской офицер. Он говорил по-английски и был весьма вежлив.

– Вам повезло, – сказал португалец.

– Кого еще спасли?

Офицер пожал плечами в знак сожаления.

– Вы немец?

– Да.

– Боюсь, вас придется интернировать. Но не беспокойтесь. Вам будет у нас хорошо.

Нобис кивнул.

– Когда выздоровеете, отправитесь в лагерь… Правила вы знаете. Но если вы дадите слово, что не сбежите, вам позволят передвигаться свободно. У вас будет время подумать над этим. Желаю скорейшего выздоровления.

Нобис привык к аккуратной медсестре, охране за дверью, еде, запаху карболки. Его рана быстро заживала. Через несколько дней его выпишут.

Чтобы разогнать скуку, он занимался ловлей мух.

Затем случилось это. Когда дверь открылась, он даже не взглянул на нее.

Перед ним стояла Дайна. Бог знает, как она узнала, что он ранен и лежит в португальском госпитале.

Она улыбалась. Выглядела свежей и хорошенькой. Как всегда. Она присела на край его кровати, как будто встретиться здесь с немецким морским офицером было обычным делом.

– Вы поправляетесь, – сказала она. – Мне сообщил врач.

– Вот как, – откликнулся он.

– Трудно было?

– Зависит от того, как на это посмотреть.

– Хоть раз эта проклятая война сделала что-то хорошее, – заметила Дайна. – Наконец мы вместе. – Она поцеловала его. – Здесь спокойно, – продолжала она. – Солнце. И для вас есть работа. – Она улыбнулась счастливой улыбкой.

Он взглянул на Дайну и обо всем забыл. Пристально вглядывался в ее глаза и впервые перестал думать о 18 погибших членах экипажа своего корабля.

– Я все устроила, – сказала Дайна. – Вам нужно только подписать какую-то форму и вас освободят.

– Верно, Дайна, – ответил Нобис. Он заставил себя улыбнуться. Знал, что не будет подписывать форму. Но не мог сказать и не скажет об этом Дайне. Не в это время – время, предоставленное ему гибелью его корабля.

Он ощущал ее тепло, пожатие ее руки, ее губы. Он целовал ее – и даже когда делал это, уже думал о том, как бежать из страны, что считал еще своим долгом.

Долгом немецкого офицера. Долгом, который оказался сильнее Дайны.

Это было ровно шесть месяцев назад… и теперь капитан-лейтенант Нобис служил на «Бисмарке», чтобы выполнять долг, оторвавший его от Дайны. Он положил фотографии, письма в свой рундук и бросился на свою койку.

Как раз в то время, когда он засыпал, вошел вестовой. Первый штурман хотел обсудить с ним достоверность сведений о числе убитых в ходе боя с «Худом».

«Худ взорвался», – лаконично доложил адмиралтейству в Лондон контр-адмирал Уэйк-Уокер с «Норфолка», который все еще преследовал «Бисмарка», держась на почтительном расстоянии. Уинстону Черчиллю пришлось сообщить эту ужасную весть палате общин. Это был черный день для всей Великобритании.

Соображения престижа, даже больше чем стратегия войны на море, требовали преследования «Бисмарка», навязывания ему сражения и уничтожения.

Какие меры собирался принять сэр Джон Тови, командующий британским флотом?

Когда он узнал о трагической гибели «Худа», эскадра во главе с флагманом «Кинг Джордж V» находилась в 550 морских милях от места трагедии. У командующего британским флотом не было сведений о получении «Бисмарком» повреждений, может быть и несерьезных. Неосведомленность стала следствием неблагоприятного стечения обстоятельств. Гидросамолет «Сандерленд Z/201», круживший над эскадрой «Бисмарка» некоторое время после сражения, радировал: «Утечка топлива».

Приемная станция, принявшая радиограмму, решила, что утечка имела место у «Сандерленда», и не передала сразу сообщение адмиралу Тови. Другие попытки воздушной разведки не удались из-за плохой видимости.

Адмирал Тови лишился точной информации. Ему пришлось сделать три допущения:

«Бисмарк» направляется к германским кораблям снабжения, уже поджидающим его в Атлантике, чтобы заправиться и приступить к нападениям на торговые суда.

«Бисмарк» получил повреждения и вынужден двигаться к побережью Франции.

«Бисмарк» направляется обратно на Балтику для участия в торжествах по случаю победы с целью укрепить боевой дух немцев.

Сэр Джон Тови считал бесспорным, что «Бисмарк» попытается прорваться в Атлантике к одному из портов на побережье Франции. Он принял меры, целиком исходя из этого допущения. Решение возлагало на адмирала большую ответственность. Оно было историческим…

Его беспокоил больше всего недостаток топлива. Королевский флот не имел судов снабжения. Боевые единицы действовали таким образом, что могли заправляться на многочисленных британских базах. В Атлантике, где не было баз, а операции длились несколько дней и требовали невероятных крейсерских маневров, корабельное топливо расходилось быстро. Кроме того, адмирал должен был помнить о необходимости для кораблей отечественного флота возвращаться в порты после очередного боя с «Бисмарком».

Он собрал свои корабли в точке с координатами 60 градусов 20 минут северной широты и 13 градусов восточной долготы. К «Кинг Джорджу V» присоединились линкор «Рипалс» и авианосец «Викториес», экипажи самолетов которого только что прибыли на борт корабля и должны были взлетать с палубы авианосца для боя с противником, не имея опыта.

Подошли также крейсеры «Галатея», «Аврора», «Кения», «Гермиона» и 9 эсминцев.

С востока шел линкор «Родней» встретить адмиральский корабль в сопровождении 3 эсминцев.

С юга спешил линкор «Рамильи».

Отряд кораблей Средиземноморского флота под командованием адмирала Сомервила шел от Гибралтара. Отряд включал линкор «Риноун», авианосец «Арк Роял» и тяжелый крейсер «Шеффилд».

4-я флотилия эсминцев в составе «Казак», «Маори», «Зулу», «Сикх» и «Пиорун» располагалась в порту на юге Ирландии.

Эсминцы «Тартар», «Машона» и «Сомали» патрулировали район активности подводных лодок примерно в 400 морских милях от французского побережья.

Крейсеры «Эдинбург» и «Дорсетшир» отозвали от берегов Африки. Они преграждали путь на юг.

Эсминец «Юпитер» и крейсер «Коломбо» располагались в районе с координатами 41 градус 30 минут северной широты и 17 градусов 10 минут западной долготы. Таким образом, зона площадью 1000 квадратных морских миль была герметично закупорена. Сюда стянули все наличные боевые корабли. Вопреки всем законам тактики авианосцы шли без эскорта. Из-за охоты на «Бисмарка» конвои торговых и транспортных судов лишили крейсеров и эсминцев. В то время как адмирал Тови задействовал свой флот для преследования и решающего боя, он получил с «Норфолка» пугающую телеграмму: «Контакт утерян. „Бисмарк“ и „Принц Эйген“ исчезли».

Это означало, что германский флагман прорвался через кордон…

В это черное воскресенье 24 мая 1941 года Королевскому флоту чертовски не везло. Во-первых, в 5.56 утра его идол «Худ» разлетелся от взрыва на куски расплавленного металла… Затем, после целого дня напряжения всех сил и нервов с целью избежать именно этой вести, сэр Джон Тови получает телеграмму: «Контакт утерян».

Как это могло случиться? Каким образом германская эскадра испарилась, когда каждое ее движение находилось под наблюдением, прослеживалось и подлежало оповещению по инстанции в течение нескольких часов?

Дело в том, что к середине дня от голубого шелка небесного свода ничего не осталось. Его уничтожили шквалы снега и дождя. Небо заволокли тяжелые, грязно-серые облака, словно оно не хотело видеть безжалостную войну на море.

К этому времени командующий германским флотом адмирал Лютьенс уже принял ошибочное решение.

Когда «Принс оф Уэйлс» вышел из боя, а командующий флотом молча и без всякой реакции наблюдал за его маневрами, к нему обратился капитан Линдеман:

– Предлагаю преследовать его, герр адмирал. На корабле противника пожар, видимо, он не сможет уйти.

– Нет, – ответил бесстрастно Лютьенс.

Офицеры на мостике еще раз наблюдали инцидент, свидетельствовавший о радикальном расхождении во взглядах двух старших военачальников.

Капитан Линдеман продолжил:

– В таком случае нам следует изменить курс, герр адмирал, стать на ремонт либо дома, либо в одном из французских портов.

– Нет, – отрезал адмирал во второй раз. – Мы будем держаться данного курса.

Он и не пытался дать какие-либо пояснения. Резкий тон, ледяное выражение лица и привычка к безусловному подчинению тех, кто стояли ниже рангом… Он не терпел возражений даже тогда, когда стоял вопрос о судьбе тысяч людей.

Через несколько часов Лютьенс продолжал держаться своего решения.

Он полагал, что «Норфолк» и «Саффолк» все еще преследуют «Бисмарк». Адмирал не знал, что из-за плохой погоды британские радары образца 1941 года могли определять местонахождение цели не более чем на дистанции 10 морских миль. Импульсы от сканеров достигали противника, но не располагали достаточной мощностью, чтобы вернуться к исходной станции.