Сказки Нинон - Эмиль Золя

После этих бессонных ночей, после этих порывов любви ей хотелось нежно прильнуть к груди старого рыцаря, но строгий взгляд и суровое слово удерживали ее, и она, трепеща, снова принималась за свое рукоделие. Тебе жаль ее, бедняжку, да, Нинон? Она была подобна свежему, ароматному цветку, прелестью и благоуханием которого, правда, пренебрегли.

Однажды, когда грустная Одетта следила мечтательным взором за полетом двух горлиц, до нее донесся от подножья замка сладостный голос; она склонилась из окна и увидела прекрасного юношу; в песне своей он просил ночлега. Одетта слушала, не понимая слов, но сладостный голос певца теснил ей сердце, и по щекам ее медленно текли слезы, падая на веточку майорана в ее руках.

Ворота замка не распахнулись. Часовой крикнул со стены:

— Прочь! Сюда имеют доступ только воины. Одетта продолжала смотреть как зачарованная. Влажный от слез цветок выскользнул у нее из рук и упал к ногам певца. Тот поднял глаза, увидел в окне светлокудрую голоску, поцеловал цветок и удалился, оглядываясь на каждом шагу.

Когда юноша ушел, Одетта раскрыла молитвенник и долго молилась. Она благодарила бога, сама не зная за что. Она чувствовала себя необычайно счастливой, не понимая причины радости.

А ночью она увидела чудесный сон. Ей приснилась упавшая у нее из рук веточка майорана; нежные лепестки одного из цветков вдруг затрепетали, и из них поднялась крохотная фея с огненными крылышками, в венке из незабудок и в длинном зеленом, цвета надежды, платье.

— Одетта, — мелодичным голоском сказала фея, — я фея любви. Это я послала к тебе сегодня утром Луи, юношу со сладостным голосом. Я увидела твои слезы, и мне захотелось их осушить. Я витаю над землей, соединяя сердца влюбленных и осушая их слезы; я посещаю роскошные поместья и хижины бедняков и порой сочетаю узами брака царский скипетр с крестьянской лопатой, Я усыпаю цветами путь своих любимцев и надеваю на них столь драгоценные цепи, что сердца их трепещут от радости. Я нахожу свой приют повсюду: в придорожном кустарнике, среди пылающих головней зимнего очага, в складках полога брачного ложа, и везде, где ступает моя нога, рождаются поцелуи и нежные речи. Не плачь, Одетта: я фея любви, и я осушу твои слезы.

И она снова порхнула в цветок, лепестки которого тотчас же плотно сомкнулись.

Ты ведь знаешь, Нинон, что фея любви существует на самом деле. Посмотри, как она танцует в отблесках пламени очага, и пожалей несчастных, которые не верят в эту чудесную фею.

Когда утром Одетта открыла глаза, комнату озаряли яркие лучи солнца. За окном звенели песни птиц, и напоенный ароматом цветов утренний ветерок нежно ласкал ее белокурые косы. Она весело вскочила с постели и целый день звонко распевала, ожидая обещанного доброй феей. Она то и дело выглядывала из окна, улыбалась каждой птичке и так волновалась, что поминутно вскакивала и хлопала в ладоши.

Вечером Одетта сошла в большой зал. Подле графа Ангерран сидел какой-то рыцарь, внимательно слушая рассказ старика Девушка взяла свою прялку и села у камина, где распевал сверчок, и веретено слоновой кости быстро завертелось в ее тонких пальцах.

Вскидывая время от времени глаза на гостя, она вдруг заметила в его руках веточку майорана и тут же узнала Луи, певца со сладостным голосом.

У нее чуть не вырвался возглас радости; чтобы скрыть смущение, она склонилась над очагом и стала разгребать кочергой угли. Затрещали головни, буйно взметнулось пламя, и в снопе сверкающих искр появилась воздушная, улыбающаяся фея любви. Она отряхнула свое зеленое шелковое платьице, с которого так и полетели во все стороны золотые блестки, и, не замеченная графом, порхнула в зал и спряталась позади молодых людей. Пока старый граф описывал одно из жестоких сражений с неверными, фея тихонько шепнула:

— Дети, любите друг друга. Предоставьте воспоминания угрюмой старости; пусть старики ведут длинные беседы у камелька, И пусть со звуками ваших поцелуев сливается лишь потрескивание пламени. Придет время, когда воспоминания об этих счастливых минутах помогут вам смягчить накипевшие в сердце печали. В шестнадцать лет любящие не нуждаются в словах. Единственный взгляд говорит им гораздо больше, чем самые длинные речи. Любите друг друга, дети, оставьте разговоры старикам.

И она так ловко прикрыла их крылышками, что старый граф, повествовавший о том, как великан Буш Железная Голова был насмерть сражен страшным ударом Джиральда Тяжелый Меч, не заметил первого поцелуя, запечатленного юным Луи на челе трепещущей Одетты.

А теперь, Нинон, необходимо сказать несколько слов о замечательных крылышках феи любви. Они были совсем прозрачные, как стекло, и крохотные, как У мошки. Но когда фея хотела прикрыть ими от посторонних взглядов влюбленную пару, крылья начинали быстро увеличиваться, делаясь все плотней и плотней, до тех пор пока не становились совсем непроницаемыми для человеческого зрения и слуха. Итак, старый граф продолжал свой нескончаемый рассказ, а Луи прямо у него под носом любезничал со светлокудрой Одеттой.

О, господи! Какие это были чудесные крылья! Я слышал, что такие крылышки бывают у совсем молоденьких девушек; наверное, благодаря им-то они и умеют так ловко проводить своих старых родителей. Правда, Нинон?

Едва граф закончил повествование, фея любви снова исчезла в пламени очага, а Луи, послав на прощанье воздушный поцелуй Одетте и поблагодарив хозяина за гостеприимство, удалился. Этой ночью девушка спала особенно сладко; ей снились целые горы цветов, озаренные мириадами звезд, в тысячи раз более ярких, чем солнце.

А утром она вышла в сад, ища уединения во мраке аллеи. Встретив на одной из дорожек какого-то рыцаря, Одетта вежливо его приветствовала и хотела пройти мимо, как вдруг заметила у него в руке свою омытую слезами веточку майорана. И она еще раз узнала Луи, певца со сладостным голосом, которому снова удалось проникнуть в замок в новом обличье.

Он усадил ее на дерновую скамью у фонтана. И они в упоенье глядели друг другу в глаза, восхищенные тем, что видят один другого при ярком свете дня. Звонко распевали малиновки; в воздухе так и чувствовалось присутствие феи любви. Не стану повторять, Нинон, всех речей, подслушанных тогда молчаливыми старыми дубами. На влюбленных радостно было глядеть; они так долго и с таким увлечением болтали, что малиновка в ближних кустах успела за это время свить гнездо.

Вдруг в глубине аллеи послышались тяжелые шаги графа Ангерран. Бедняжки затрепетали. Но тут еще звонче запели светлые струи фонтана, и оттуда, улыбающаяся и воздушная, появилась фея любви. Она осенила их своими легкими крыльями и вместе с ними незримо скользнула мимо графа, не на шутку удив ленного тем, что ему послышались голоса, а людей ни где нет.

Нежно обнимая своих любимцев, фея тихо шептала:

— Я помогаю влюбленным; я делаю слабыми зрение и слух людей, которые больше не могут любить. Не бойтесь ничего, дети мои, любите друг друга всегда и везде — в яркий солнечный день, в аллеях парка, у фонтана, — я с вами, я вас охраняю. Господь послал меня сюда, на землю, чтобы люди, для которых нет ничего святого, не отравили вашей чистой любви. Он дал мне крылья, сказав: «Иди, неси радость юным сердцам». Любите друг друга, дети: я вас охраняю, И она помчалась дальше, порхая от цветка к цветку в поисках душистого нектара, единственной ее пищи, и увлекая за собой крепко обнявшихся Луи и Одетту.

Ты спросишь меня, Нинон, что же в конце концов сделала фея с влюбленными. Право, мой друг, я не решаюсь рассказать тебе об этом; боюсь, что ты не поверишь, что ты позавидуешь участи Одетты и не так горячо будешь отвечать на мои поцелуи. Но ты с таким любопытством смотришь на меня, злая девчонка, что рассказать все-таки придется.

Так и быть, слушай. Фея бродила с ними до самой ночи. Когда же она попыталась их разлучить, оба так опечалились, так опечалились, что ей пришлось утешать их. Наверное, она говорила о чем-то очень хорошем, потому что мало-помалу лица влюбленных просветлели и глаза широко раскрылись от радости. В конце своего рассказа фея предложила им что-то, и они согласились; и тогда она коснулась их лба своей волшебной палочкой.

И вот… О Нинон! Какие огромные у тебя глаза и как ты сейчас топнешь ножкой, если я не расскажу до конца. И вот Одетта и Луи превратились в веточки майорана, такие прекрасные, какие может создать только волшебница. Веточки оказались совсем рядом; их листья касались друг друга. Этим чудесным цветам суждено было вечно цвести, сливая свой нектар и благоухание.

Что же до графа Ангерран, — говорят, он быстро утешился и продолжал каждый вечер рассказывать о том, как великан Буш Железная Голова был сражен наповал могучим ударом Джиральда Тяжелый Меч.

И когда мы пойдем в поле, Нинон, мы непременно разыщем зачарованные цветы майорана и спросим у них, в котором живет фея любви.