Булавки и бабочки - Денис Белохвостов

—Ого, — усмехнулся парень и взял деньги, — сто двадцать. Ты вроде на отпрыска новых русских не похож.

—Просто мне очень надо туда попасть, — ответил Максим.

—Ладно, — кивнул парень, — считай тебе повезло, что на меня наткнулся. Михалычу, это охранник тут сидит, сколько не предложи, ни за что не пустит, местом дорожит, понятное дело — пенсионер. Тут у нас главврач уже уволил двоих, за то что людей за «благодарность» пускали. Теперь остальные боятся. Но я тебя с другого входа проведу. Пошли.

Он встал, бросил окурок в урну и двинулся вдоль корпуса. Максим молча последовал за ним стараясь не отставать. Они довольно долго шли мимо освещенных окон первого этажа, пока не завернули за угол. Здесь располагалась совсем неприметная дверь. Санитар достал связку ключей, и быстро найдя нужный, открыл ее:

—Проходи, — пропустил он в темноту Максима. Тот без страха вошел в какой-то узкий темный коридорчик. Парень закрыл дверь и включил свет — тусклую лампочку под самым потолком.

—Снимай верхнюю одежду, — распорядился он, — тапочки есть?

—Нет, — упавшим голосом сказал Максим, этого он не предусмотрел.

—Ладно, — сплюнул парень, — если кто встретится — ты вновь поступивший. Идешь со мной на обследование. Хотя какое к черту обследование, у нас же реанимационный корпус, и вечер на дворе…, — санитар опять сплюнул, — ладно, надеюсь пронесет. Сейчас во всем корпусе ни души, кроме медсестер, а врачи только в реанимации дежурят. Прорвемся.

Максим тем временем снял куртку, шапку и зажал их под мышкой, оставшись в сером свитере и брюках.

—Эх, одежду оставить надо бы,…, — сам себе сказал парень осматривая голые стены, — а впрочем пофиг. Если нарвемся, то не отмажешься — что с одеждой, что без нее. Пошли и чтоб тихо!

Максим в ответ лишь молча кивнул. Они миновали следующую дверь и оказались на лестнице. Поднявшись на третий этаж санитар открыл незапертую дверь и они зашли в отделение. Он рукой остановил хотевшего уже зайти вслед за ним Максима и приложил палец к губам. Потом быстро прошмыгнул в дверь. Минуту или две Максим стоял на лестничной площадке один, слегка пахло сигаретным дымом и было довольно светло. Люминесцентные лампы под потолком освещали все ровным белым, но каким-то неживым светом. Дверь приоткрылась и санитар просунул в щель голову.

—Чай ушли пить. Считай нам повезло, даже с медсестрами мне не придется договариваться, — он сделал приглашающий кивок, разрешая войти. И Максим снова молча последовал за ним. По длинному коридору они шли уже не спеша. Санитар видимо успел узнать в какой именно палате лежит Настя и уверенно вел туда Максима.

—А ты не от класса приехал, — вдруг не глядя на него заявил парень, и хмыкнул, — и учительница тебя не посылала. Ты сам приехал, да угораздило же тебя так влюбится, обычно это позже происходит, — Максим молчал, он растерялся и просто не знал что ответить, — но ты молодец.

—Почему молодец? — выдавил из себя Максим.

Они уже подходили к палате, но санитар вдруг остановился.

—Та что у стены налево лежит, это — она. Красивая девочка. В классе в нее наверно многие влюблены, а приехал ты один. Зачем?

—Увидеть хотел, — тихо ответил Максим.

—Вот поэтому и молодец. Да, — вздохнул парень, неожиданно сменив тему разговора, — кома это не шутки. Ну иди, а я здесь постою, покараулю, на всякий случай.

И Максим переступил через порог на показавшимся ему мягким линолеум палаты.

В палате царил полумрак, верхний свет был выключен. Слабый рассеянный свет шел из-за плотных занавесок. Каждая койка с трех сторон закрывалась белой занавеской, с четвертой она упиралась в стену. Всего шесть мест. Очень тихо. Люди или без сознания или спят. Занавески даже не шелохнулись, когда он вошел. Слышится только какое-то мерное приглушенное шипение из-за некоторых занавесок. Максим немного испугался, ему вдруг показалось, что он находится в морге и живых здесь нет. Он даже подумал что сейчас увидит призрак Смерти, но никто не появился. Максим еще раз обвел взглядом палату. Ему стало поспокойнее, но в тоже время он растерялся. «Где же здесь Настя? — подумал он, и тут же вспомнив слова санитара „налево у стены“, повернулся в ту сторону. Боковая занавеска последнего „отсека“ находилась в метре от стены. Максим несмело подошел и приоткрыл ее так, что образовалась маленькая щелочка. Там, действительно лежала Настя. Максим быстро и бесшумно зашел за занавеску. Он внимательно посмотрел на нее. И невольно содрогнулся, Настя была как в фантастическом фильме вся „опутана“ прозрачными трубками. На лице у нее была очень похожая на респиратор штука, названия которой Максим не знал. Рядом с кроватью стояли сразу две капельницы. До шеи ее закрывала белая больничная простыня. Руки лежали поверх нее вдоль тела. Из под простыни выходили какие-то провода и шли к приборам с правой стороны, на них мигали и просто светились лампочки или светодиоды. А на кардиографе Максим увидел как прыгающая точка показывает как бьется сердце Насти. Максим поглядел на ее лицо. Настя словно спала. Над ее головой светила люминесцентная лампа, освещая все ровным белым светом. Но Максим чувствовал, что это обман, это не сон. Насти сейчас здесь нет, только ее тело, в котором поддерживают жизнь все эти приборы и капельницы. Но Максим все же сказал, вернее прошептал:

—Ты меня не слышишь… да и не можешь слышать, но я обещаю, что приду за тобой и верну. Ты снова пойдешь в школу и я тебя снова увижу, — он помолчал, не зная, что говорить дальше, — а если я и не вернусь, то мы все равно встретимся. Неважно где и неважно как…, — он снова замолчал, на этот раз надолго, — а теперь мне пора, чем раньше я начну, тем лучше, — Максим сглотнул, у него вдруг на глаза стали наворачиваться слезы, — так что я не прощаюсь.

Сказав это он буквально выскочил обратно за занавеску и быстро покинул палату. За дверью его уже ждал санитар.

—Быстро же ты, я думал, мне здесь с полчаса на стреме стоять придется, — усмехнулся он, — что так скоро?

—Здесь ее нет, — твердо ответил Максим, рукавом утирая слезы, которых сейчас нисколько не стыдился. Они пошли назад по коридору.

—Как нет? — удивился санитар, — там же табличка и именем и фамилией есть.

—Вы не поняли, ее тело там, а души нет. Но я хотел увидеть ее и увидел. Теперь надо возвращать душу, — четко ответил Максим.

—И как это ты собираешься сделать? — ехидно спросил санитар и вдруг стал серьезным, — э-э-э… ты это не думай о суициде, ты этим ей не поможешь.

—Я разве похож на самоубийцу? — резко спросил Максим, — нет, глупо это. У меня другой план.

—И какой же? — заинтересовался санитар. Но ответить Максим не успел, он увидел призрак Смерти, которая быстрым шагом шла им навстречу. Максим не успел увернутся и Смерть прошла сквозь него. Он почувствовал неприятное ощущение, словно его обдало холодным ветром.

—Не сейчас, — услышал он хриплый голос из-за спины. Максим не стал оглядываться и лишь ускорил шаг.

—Так какой у тебя план? — повторил свой вопрос парень, они как раз выходили из отделения и в эту секунду где-то внутри раздался тревожный звонок.

—Сегодня у вас на одного пациента будет меньше, — спокойно сказал Максим, уверенный, что это будет не Настя. Он хорошо помнил обещание Смерти.

—Не факт, — покачал головой санитар, — может откачают. А вот нам, вернее тебе драпать пора. Если здесь засекут, то мне такое устроят…

Они чуть ли не бегом спустились по лестнице, и оказались в той самой комнатушке, куда зашли с улицы. У самой двери Максим успел натянуть куртку, пока санитар отпирал дверь. Когда та распахнулась, Максим повернулся и сам не зная зачем сказал:

—Не откачают. Смерть если она приходит, то это уже все. Конец. Я это могу видеть. Счастливо вам.

—Ты еще приходи, мне деньги нужны, — усмехнулся на его заявление парень, Максим показался ему просто чудаковатым мальчишкой.

—Нет, сюда я больше не приду, — уверенно ответил Максим, — поэтому прощайте.

—Всего хорошего, — отозвался санитар и закрыл дверь. Максим пошел назад, он посмотрел на часы. Потом прикинул время на дорогу. Выходило, что он вполне успеет. Максим ехал к брату.

В дороге, сидя в грохочущем вагоне метро, он думал как лучше сказать о своей затее брату. И что делать если тот не согласится. Его план был прост. Впасть как и Настя в кому, найти ее в Междумирье о котором рассказывала Смерть и вернуть в этот мир и вернутся самому. «Да, — вздохнул Максим, — всего-то делов, умереть, а потом воскреснуть. Хотя нет, кома, это не совсем смерть. Что-то среднее. А если не вернусь, умру по настоящему? Хм, Смерть говорила, что тогда я стану Точильщиком, но это если только сумею попасть в Междумирье. А если нет? Если умру по настоящему? Страшно конечно, особенно родителей жалко, — Максиму стало совсем печально, — но с другой стороны если не будет Насти, придется садится не таблетки или жить с постоянной болью и пустотой».