Егерь императрицы. Глазомер! Быстрота! Натиск! - Булычев Андрей Алексеевич

Несколько человек выскочили изо рва и бросились прочь, в сторону степи. Грянул короткий залп, и все они рухнули на песок.

– Dışarı çık dediler, şimdi grenada atacağım![9] – пообещал Велько. – Считаю до пяти: bir, iki, üç!..

– Vurma! Biz dışarı çıkıyoruz![10] – раздалось из траншеи. И на ее бровку один за другим вылезли два десятка турецких кавалеристов.

– Карабины и сабли на землю! – скомандовал Велько. – Silahlarınızı bırakın! Eller yukarı![11] – и он демонстративно пристегнул к своему штуцеру кинжаловидный штык.

На землю один за другим полетели сабли, карабины и пистоли. Подняв вверх руки, турки медленно пошли к русскому окопу.

– Мартын, Ванька, берите пленных под конвой и ведите их к господину подполковнику, – скомандовал унтер. – Всем остальным осмотреться и перезарядиться. Считайте, братцы, что у турок это была сейчас разведка. А вот следующая будет атака, и она уже такой легкой не будет.

– Живан, ты хорошо их язык знаешь, вот и допросите с Радованом этих, – Алексей кивнул на приведенных под конвоем турок. – Узнай: откуда они, с каких алаев и где раньше располагались? Что там с нашими казаками сталось, тоже спросите. Какова обстановка в крепости и вообще какие у османов там силы.

Пока премьер-майор с поручиком занимались пленными, Егоров прошелся по позициям батальона. Воспользовавшись затишьем, солдаты пополняли боевой припас и улучшали укрепления.

Канонир Авдей закинул в подставленный мешок еще три лопаты песку с камнями и кивнул солдатам:

– Все, хватит, завязывайте горловину и тащите, ставьте его на место, братцы. Следующие!

Двое егерей развернули горловину нового мешка, и он засыпал туда первую лопату грунта.

Старший оружейник первой роты Дудов хлопнул по верхнему, только что уложенному ряду мешков.

– Вот сюды, поверх этих укладывайте. Еще пяток по краям ляжет, и наша пушечка как раз со всех сторон нам по грудь будет укрыта.

– Ну что, Никита, как тебе француженка будет? – спросил, остановившись подле орудия, Егоров.

– Да так-то ничего, ваше высокоблагородие, пушка годная, – с достоинством ответил унтер. – Заряжается она, конечно, чуть дольше наших единорогов, но вот в остальном нисколько их не хуже. Прицельные приспособы у нее, пожалуй, даже и удобнее будут. Что еще тут… – почесал он задумчиво щеку. – Лафет здесь маненько тяжельше, да зато орудие так не брыкается при выстреле. Но это уже так-то не существенно все. Ничего, мы только пять раз сегодня из нее успели выстрелить, только было приноровились, а тут уже и турки припустились назад. Первое-то ядро у нас вообще с недолетом в землю перед конницей ударило, да зато все остальные хорошо эдак в цель попали.

– Ну-ну, молодцы, – похвалил своих артиллеристов подполковник. – Видел я, как вы хорошо картечью два своих последних заряда положили. Словно бы просеку ими в лесу вырубили. Ладно, не буду вас от дела отвлекать. Готовьтесь, Никита, совсем скоро здесь сильно жарко будет. Сейчас турки немного оклемаются и потом опять на наш холм полезут.

– Алексей Петрович, всех раненых на тот берег мы переправили, – доложился подошедший к командиру батальона интендант. – Мазурин со своими лекарями всех там сразу же обиходил и потом их по шатрам разместил. Боевой припас мы лодками доставили столько, сколько и планировали, и даже еще с избытком навезли. Последние две чайки уже шанцевый инструмент переправили, так что для починки укреплений его нам тут вполне себе хватит. Как там, Алексей Петрович, скоро ли новый приступ нам стоит ждать?

– Думаю, что долго тянуть турки не будут, Александр Павлович, – ответил Егоров. – У их начальства ведь никакого понимания нет, что мы за этот берег лишь малыми силами зацепились. Должны они будут попытаться нас выбить, покамест здесь понтонная переправа основательная не встала.

– Значит, боевого припаса нам поболее сюда надобно довезти, – думая о своем, пробормотал Рогозин. – Понял, Алексей Петрович, пойду я на берег, там запорожцы отдыхать улеглись. Устали они веслами махать, однако нужно поспешать.

– Хорошо, Александр Павлович, – кивнул Егоров. – Только пленных турок на тот берег с собой вывезите, их как раз сейчас братья Милорадовичи допрашивают. Нечего им здесь под ногами у егерей путаться.

– Вижу вдали кавалерию! – донесся крик от форта. – Идет в нашу сторону медленно, не так, как в прошлый раз.

– Вот и начинается, – вздохнул Алексей. – Я думал, у нас еще часа два есть в запасе спокойных. Похоже, что спешат турки, видать, начальство их торопит. Ладно, Павлович, занимайся интендантским делом, у тебя вся учебная рота сейчас под руками. Мы ее до самого края постараемся не трогать, а может, даже и вовсе не придется. Ну что там, Митяй? Кого увидал? – спросил у наблюдателя поднявшийся на крышу форта подполковник.

– Ваше высокоблагородие, три колонны я там углядел, – доложился тот. – Они как бы со стороны южного тракта сюда, в нашу сторону, идут. А вот с запада, из степи, широкой полосой, как и давеча, подступают.

– Да, точно, похоже, что кавалерия с юга на нас вышла, – всматриваясь в подзорную трубу, негромко произнес командир батальона. – По времени как раз так и получается. Эти три-четыре десятка верст пути, да по хорошей равнинной дороге. А это что означает, а, Сергей Владимирович? – обернулся он к квартирмейстеру.

– Что мы выманили на себя южную группировку турок? – предположил тот.

– Точно! – кивнул Алексей. – Турки перебрасывают свои войска с того самого места, где они стояли напротив нашей дивизии, оголяя тем самым правый фланг всей линии. Это сейчас сюда выходит кавалерия, а значит, что к ночи можно будет ожидать и пехоту. А с запада, похоже, те два потрепанных алая, что ранее нас атаковали, приближаются. Живан! – крикнул он. – Гоните пленных на берег, хватит там с ними беседы разводить! Есть что-нибудь существенное?

– Немного, Алексей Петрович, – мотнул головой тот, поднимаясь по лестнице. – Все эти люди из двух алаев сипахов, что стояли у реки Березань в двух десятках верст западнее Буга. Конные алаи прикрывали большой участок степи и приречья. Рассказывают, что сначала они отогнали наших прорвавшихся в степь казаков на север, где уже с ними потом схватились другие конные полки. А вот их алаи командование развернуло и бросило на русский десант, надеясь не дать ему укрепиться, пока они подтягивают сюда подмогу.

– Они что-нибудь знают про количество войск и про общую обстановку на всей этой линии? – спросил Егоров.

– Нет, – покачал головой Живан. – Тут среди всех захваченных только лишь один десятник оказался, а все остальные – это самые обычные, рядовые всадники. Что они могут знать, кроме своей родной сотни? В лучшем случае командира алая, да и то, как я погляжу, далеко не все. Прибыли они сюда еще в декабре, когда закончилась Кинбурнская баталия. В марте месяце пополнились, но и то лишь частично. Говорят, что у них в сотнях около трети людей не хватает. Вот и все те сведенья, что нам удалось добыть.

– Ладно, понял, – кивнул Алексей. – Вон к нам сколько гостей уже идет. И ведь не скажешь, что незваные.

– Лишь бы угощения на всех хватило, – усмехнулся Милорадович.

Колонны противника остановились на расстоянии версты от холма, где к ним примкнули те всадники, кто выезжал со стороны степи. Минут двадцать ничего не происходило. Как видно, начальство турок совещалось, а подчиненные ждали его команды. Ждали и егеря, с тревогой вглядываясь вдаль. По всему было видно, что силы сюда неприятель кинул большие. Наконец все вдали пришло в движение. Огромная масса кавалерии накатывала по центру.

– Мудрят турки, – проворчал, покусывая ус, сержант Опарин. – Где же они на конях-то тут пройдут? Везде овраги да рвы. Это тебе не ровная, голая степь. Точно вам говорю, вашбродь, чегой-то они мудрят.