Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения

— Да-а-а, план был что надо. В стиле Афины — богини мудрости.

— И войны, — не оборачиваясь, огрызнулась Эмили.

— Точно. Как-то все время забываю об этой детали.

— А вы кто? — с любопытством спросил Персей. Он с все возрастающим интересом рассматривал Смита и, Эмили была уверена, что парень пытался запомнить каждую деталь: и черные джинсы, и кожаную куртку, и даже ботинки из натуральной кожи.

«Чертов Смит! Тяжело было переодеться перед началом операции?!»

— А это наш дальний родственник! — поспешно вклинился Аллистер. — Очень-очень дальний…

— А почему он так странно выглядит? — шепнул парнишка, продолжая таращиться.

— Наш новоявленный родственник в Столице первый день, — хмыкнула Эмили и сложила руки на груди. — Еще не освоился в свете, не уловил модные тенденции этого сезона.

— А-а-а, — непонимающе протянул Персей. — А почему тогда…

— Ну хватит! — перебил его Аллистер, видимо, смекнувший, что разговор может затянуться. — Ладно, скажу тебе правду, но только молчи об этом. Короче, перед тобой новый любовник Афродиты. Его зовут Арес, и он у нас в гостях. Как голубки налюбуются — отправится домой. Понял? И никому ни слова, иначе кузнец Гефест устроит жене сцену ревности.

На этот раз объяснение Персея вполне устроило. Парень быстро и мелко закивал, радостно улыбаясь во все лицо. Эмили молча возвела глаза к небу, Смит за ее спиной сдавленно закашлялся.

— Ладно, пацан, лучше скажи, что сам тут забыл? — Эмили решила взять инициативу в свои руки.

— Я пришел спасти Сиракузы и убить Медузу Горгону, — горделиво ответил тот и выставил вперед впалую грудь.

Под скептическим взглядом Аллистера он стушевался, опустил в землю плутоватые карие глаза и неуверенно пробормотал:

— Я же не знал… что у Богов на эту тварь свои планы…

— А Зевса зачем приплел? — вспомнила Эмили.

— Ну… никто же не докажет… — не стал отпираться Персей. — Называюсь сыном Громовержца, кто-то верит, кто-то нет, но вреда еще ни разу не было…

— Понятно… — протянула она и, ухватив парнишку за ухо, больно потянула его наверх.

— А-а-а-а! За что?!

— За вранье и поклеп на Зевса! Нечего впутывать Богов в свои махинации, ясно?

— А-а-а! Хорошо, как скажет Великая и Мудрая Афина!

Эмили выпустила из пальцев красное ухо Персея, с удовольствием наблюдая, как оно наливается багровым цветом и увеличивается в размерах. Задавать трепку зарвавшимся мальцам Эмили умела. Имелся подобный опыт.

— Ладно, — неловко хохотнул Аллистер. — Давай так, Персей. Ты молчишь о том, что здесь видел, мы не выдаем тебя Зевсу. Он, знаешь ли, не любит навязанных ему детишек. Алименты и все дела…

— У меня есть идея получше, — негромко проговорил молчавший до этого Смит. — Скажи, Персей, твои родные и друзья в курсе, что ты отправился сражаться с Горгоной?

— Да, — шмыгнул носом тот. — Я обещал принести ее голову в качестве доказательств.

Эмили догадалась, куда клонит Смит, и задумчиво куснула губу.

«Неплохая идея», — неохотно призналась она.

Озвучивать свои мысли Эмили не решилась. Она даже в глаза Смиту опасалась смотреть. Вряд ли она увидит в них что-то для себя оптимистичное.

«Странно, что Смит не предъявил претензий сразу. Не везде же его встречают кулаком в лицо?» — Теперь, когда азарт боя угас, собственный поступок виделся в несколько ином свете и уже не казался таким логичным.

— Пацан, голову Горгоны мы тебе отдать не можем. Ты ее и не утащишь, — после паузы медленно произнесла Эмили, осторожно подбирая слова. — Но ты можешь сказать своим родным, что победил чудовище с помощью Афины и Гермеса. Намекни им, что Боги покровительствовали тебе. Уж с сочинением легенды у тебя не должно возникнуть сложностей, сын Зевса.

Перепачканное грязью смуглое лицо Персея озарила ликующая улыбка, но коварный блеск в его наглых глазах все подпортил:

— А одолжите что-нибудь из своей одежды? Чтобы никто не посмел усомниться в правдивости моего рассказа!

Эмили поморщилась, но решила, что ради общего дела мелкое вымогательство можно и спустить с рук.

— Где наши сумки? — Она вопросительно посмотрела на Аллистера.

Спустя пятнадцать минут новоявленный обладатель шлема Афины и сандалий Гермеса (Аллистер категорически отказался пожертвовать мелкому паршивцу хитон, пришлось тому довольствоваться обувью) спешно покидал ущелье. Себе под нос он бубнил только что заученную историю о том, как сразил Горгону.

— Наверняка, заложит наши вещички первому же скупщику! — недовольно буркнул Аллистер.

— Думаю, не первому, — не согласилась Эмили. — Парень не прогадает, по дешевке не продаст.

— Значит, вот так и проходят «полевые операции»? — вмешался Смит, и Эмили вновь стало неуютно. В голове замельтешили мысли о том, что ей не избежать тяжелого разговора с начальством.

«И как бы объяснить все, не приплетая Дэна?»

— Да, — просто ответила она. — Мы получаем сигнал забрать артефакт и уничтожить опасную тварь, созданную чьей-то больной фантазией.

— Неизвестно, кем созданную. Неизвестно, с какими целями, — вставил Аллистер.

Эмили промолчала. Добавить было нечего: никто из них, действительно, до конца не знал своей миссии. Каждый обладал лишь кусочком информации.

— В данном случае артефакт — это сама голова Горгоны, — негромко сказала Эмили и, по-прежнему не смотря в лицо Смиту, закончила: — В общем, ничего интересного.

— Да, весьма скучная работенка, — с иронией протянул тот и скомандовал: — Давайте доведем дело до конца и вернемся на лайнер.

Эмили окинула себя быстрым взглядом: белый хитон почернел, ткань местами разодрана в клочья; на руках и ногах сплошные синяки, ушибы и царапины, лицо и волосы в грязи. Вздохнув, она подумала о том, что им еще предстоит отпиливать голову Медузе Горгоне и тащить артефакт на «Олимп». При мысли об этом с губ едва не сорвался тяжкий вздох, но она его успешно подавила. Бросив быстрый взгляд на Смита, она на секунду встретилась с ним глазами. Этого хватило, чтобы понять: проверяющий прекрасно запомнил момент удара по голове и, несмотря на то, что пока молчит об этом, скоро предъявит счет.

Во всем случившемся Эмили нашла только один плюс: она наконец-то избавилась от ненавистного шлема Афины. Кажется, навсегда.

***

— Так значит, вам пришлось вызвать исследовательский корабль, чтобы переместить голову Горгоны на лайнер?

— Да. — Эмили резко выдохнула, перенесла вес всего тела на левую ногу и в высоком прыжке ударила правой в грудную клетку Уолта.

Он не успел увернуться и с негромким стоном рухнул на мат, сгруппировавшись перед падением. Эмили вернулась в боевую стойку, с сочувствием посмотрела на поверженного противника и, продолжая прерванный разговор, пояснила:

— Горгона оказалась куда крупнее, чем мы предполагали изначально. Ее голова просто не поместилась бы в машину-переходник. Разве только в том случае, если бы мы распилили ее змеиную башку на сувениры… но, сам понимаешь, никто нам такого разрешения не давал.

Уолт мотнул головой, и, слегка скривившись, потер ушибленную грудь. Уже через мгновение он вскочил на ноги и занял оборонительную позицию напротив Эмили

В спортивном зале кроме них двоих никого не было. В просторном помещении, уставленном разнообразными и многочисленными тренажерами, бесшумно работали кондиционеры, которые не только поддерживали комфортную температуру, но и разбавляли душную атмосферу комнаты рекомендованной экспертами дозой озона, кислорода и фитонцидов, имитируя тем самым полезный «лесной воздух». Мощные лампы, равномерно распределенные по высокому белому потолку, создавали в зале, полностью лишенном окон, иллюзию дневного света. Впрочем, даже их наличие едва ли что-то бы изменило — на Элладу неспешно опускалась ночь. Наручные часы Эмили показывали без пятнадцати полночь. Время было уже позднее, но, несмотря на насыщенный событиями день, она не чувствовала усталости. Словно организм, настроившийся на опасность, решил работать в режиме нон-стоп. Даже после написания подробного отчета о проделанном задании сна не было ни в одном глазу, а ведь бумажная волокита всегда наводила на Эмили дремотную скуку. Чувствуя, что напряжение никак не хочет ее отпускать, Эмили решила направить свои эмоции в иное русло. Натянув на себя одежду для тренировок, она как раз закрывала дверь своей каюты, когда Уолт, вернувшийся с задания, напротив — только открывал свою. Эмили не стала сопротивляться, когда тот предложил составить ей компанию.