Том 2. Последний человек из Атлантиды - Александр Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я умру за тебя…
VIII. В магическом круге
В комнате уже находились жрецы: Кунтинашар, Зануцирам, Анугуан, Агушатца и Нуги-Эстцак.
– Вот и Эльзаир, – сказал Кунтинашар. – Нет только Келетцу-Ашинацака.
– По обыкновению, колеблется. Мы нарочно назначили это свидание в полдень, когда царь и весь его двор засыпают. Но Келетцу-Ашинацак придет за гороскопом, который я составил для него, – сказал Эльзаир.
– Его звезда, конечно, восходит?
– Так же верно, как то, что звезда царя Гуана-Атагуерагана заходит.
– Хорошо уметь повелевать звездами! – с улыбкой сказал Кунтинашар.
– Не смейся! Звезды не лгут, – обиделся астролог.
– Еще бы звезды лгали! Лгут только люди!.. Но не будем препираться. Анугуан, ты хорошо подготовил старуху?
– Цальна угадывает с полуслова. Хитрая старушонка! Надо ей бросить пару солнечных дисков[8]. Пусть они погреют ее старые кости.
Дверь открылась, и в комнату вошел брат царя Атлантиды – Келетцу-Ашинацак, царь Атцора, в сопровождении жреца Шитца.
Жрецы встали и подняли руки в знак благословения и приветствия.
– Да будет свет твоего величия с нами, – сказал Кунтинашар.
– Привет вам. Ну, как мой гороскоп, Эльзаир? Хорошо? Все благополучно?
У Келетцу-Ашинацака были близорукие глаза, которыми он пристально смотрел, закинув несколько голову. Его маленькие сухие ручки были в беспрерывном движении. Он суетливо теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных выходах он сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие царскому величию.
– Слава Солнцу! Великий царь, твой гороскоп прекрасен! Звезды благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть. – И Эльзаир начал нараспев: – Великому и славному, могущественному властелину Атцора…
– Не надо, не надо… – замахал Келетцу сухими ручками, – главное!.. Да… главное говори… и своими словами… да…
– Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении горела ярче всех и пересекла путь звезды трижды великого царя Атлантиды Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина Атцора.
Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган.
– Что же это значит? Что это значит? – спросил он, обводя жрецов пристальным взглядом сощуренных, близоруких глаз и усиленно теребя рыжеватую бороду.
– Великий царь! – выступил жрец Анугуан. – Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного архива со дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды – ты.
– Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!..
– Ты – старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы!
Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну.
– Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного брата. Говори, старуха, кто родился первым: царь Келетцу-Ашинацак или Гуан-Атагуераган?
– Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у первенца большую родинку на правом плече…
– Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече.
– Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев омыли и показали родителю, трижды великому царю Атагуераган-Кукулькану, то он сказал, указывая на Гуана: «Вот первенец и наследник мой!»
– Но почему же? Почему!.. – обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак.
– Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос на твоей голове. И еще: лицом ты был похож на овцу… И потом: ты родился слабенький, и отец боялся, что ты можешь умереть или будешь хилым царем…
– Хилым царем? Да? Так и сказал?
– Или хилым мужем – я уж точно не помню…
– Ты больше не нужна, Цальна, – сказал Кунтинашар.
И Цальна, низко кланяясь, удалилась.
Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак сидел озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание.
– Великий царь! Я – хранитель законов. И я считаю, что во имя святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах!
В близоруких глазках Келетцу вспыхнула радость, но он испуганно замахал ручками.
– Что ты!.. Что ты!.. А как же брат?
– Мы предложим ему уступить место добровольно. Если же он не согласится, то…
– Конечно, не согласится! Конечно! Столько лет царствовал – и вдруг…
– Если не согласится, то у тебя есть армия и флот. Часть войск и военачальников Гуана-Атагуерагана недовольна им. Среди подвластных Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы – с тобой. Тебе нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы… с тобой и от твоего имени.
– Я не знаю… Это так неожиданно…
– Твои колебания понятны, великий царь, – сказал Эльзаир. – Родственные чувства… любовь к брату… Но наш земной путь предначертан на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной мне богами властью я вызову тень твоего отца. Пусть он сам решит судьбу престола.
– Тень отца? – с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак.
– Да, тень отца! – И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал: – Войди!
Келетцу-Ашинацак нерешительно вошел. Жрецы последовали за ним.
Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с куполообразным потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих камней был выложен геометрически правильный круг со вписанным в нем пентаклем. Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на верху спинки. По сторонам трона стояли два высоких бронзовых светильника в виде трех перевитых змей. Их загнутые хвосты служили ножками. Три золотые головки, с изумрудными глазами и открытыми, как для укуса, ртами, склонились над пламенем.
– Садись! – так же повелительно сказал Эльзаир.
Келетцу-Ашинацак боязливо переступил черту круга и взобрался по ступенькам на трон.
– Сейчас разорвется завеса времени!..
И Эльзаир, подняв руку, стал торжественно и протяжно произносить заклинания:
АЦАН, ЦИТА, АТИЦ, НАЦА.
При каждом его слове пламя светильников меркло и наконец совсем погасло. Комната погрузилась в непроницаемый мрак.
У Келетцу-Ашинацака от нервного напряжения зазвенело в ушах и перед глазами пошли зеленые круги.
Томительное молчание длилось.
Вдруг вдали послышались нежные звуки флейты. В тот же момент на стене появилась змейка голубоватого света.
Световая змейка беспрерывно двигалась, то разгораясь, то бледнея. Ее движения и сила света были неразрывно связаны со звуками флейты. Мелодия звучала быстрее и сильнее – быстрее извивалась и ярче светилась змейка. Звуки замедлялись и затихали – бледнел и замедлялся в своем движении свет; однообразная мелодия состояла всего из пяти повторяющихся нот.
Эта однообразная музыка и игра света гипнотизировали Келетцу. Он никак не мог понять, видит ли он светящиеся звуки или слышит игру света.
Одновременно присоединились вторая световая змейка и вторая флейта. Потом третья, четвертая, звуки и световые змейки догоняли друг друга, сплетались, расходились. Постепенно из отдельных змеек образовался светящийся круг. Тогда движение змеек прекратилось, умолкли и звуки флейты. Круг горел ровным фосфорическим светом. Он стал углубляться и превратился в круглое окно, за которым было пустое пространство, наполненное легким туманом.
Перед пораженным Келетцу-Ашинацаком предстала, как ему показалось, тень его отца. Тень подняла руку по направлению к Келетцу, и в комнате ясно прозвучал голос:
– Келетцу-Ашинацак! Трон Атлантиды ждет тебя…
Все погрузилось во тьму.
Келетцу вскрикнул и потерял сознание.
Жрецы вынесли его в первую комнату и привели в чувство.
– Трижды великий царь Атлантиды! – торжественно обратился к нему Кунтинашар.
– Я еще не царь Атлантиды… – слабо произнес Келетцу с блуждающим взором.
– Для нас ты уже царь. Тень отца твоего возвела тебя на престол!..
– Да, но тень отца сказала: «Трон ждет тебя…» Может быть, по смерти брата?..
Кунтинашар бросил раздосадованный взгляд на Эльзаира.
– Ответ твоего отца совершенно ясен: «Трон ждет тебя».
Значит, нельзя медлить, – сказал Эльзаир.
– Да, да… Хорошо. Я подумаю… Я слишком устал. Я дам ответ… да… Шитца, проводи меня…
И Келетцу-Ашинацак, опираясь на руку жреца, удалился.
– Не мог ты заставить эту тень говорить иначе! «Трон ждет тебя». Сказал бы: «Келетцу! Я приказываю тебе силой отнять трон у Гуана. Ты законный наследник престола», или что-нибудь в этом роде, – сердился Кунтинашар. – Удивительная у вас, магов, привычка говорить туманно, загадками. Вот и перетуманил!
