Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин

Почему я считал, что они тянутся именно к подрывной машинке? Уж худо-бедно отличить подрывную магистраль от силовых кабелей, идущих на свет, вентиляцию и потребляемую энергию, я смогу. Так вот, этих самых – толстых, в оплетке, многожильных – не было вообще. По полу змеилась лишь тонкая проводка к детонаторам.

Во-вторых, по потолку, там, где всегда проходило освещение, осталась проложена лишь линия с аварийными лампочками. Все остальное было не то что обесточено – свернуто и унесено прочь. Оба обстоятельства я отметил краем сознания, но значения им не предал. Но, судя по всему, нестыковки все же засели занозой в мозгу: в процессе бега я никак не мог отделаться от мыслей о неправильности происходящего.

– Стой! – выдал я приглушенно и остановился. Ловкач недоуменно встал в двух шагах.

– Чего? – Раздосадованный напарник, судя по всему, готов был обвинить меня во всех смертных грехах, и прежде всего в саботаже. Я же, прислушавшись, отметил еще одну странность.

– Насосы не работают. – Убей бог, не знаю, должны ли они вообще работать при подрывах. По крайней мере, раньше я ни разу не слышал, чтобы их останавливали. – И проводов здесь до фига. Тут что-то не то, Ловкач. Мне кажется, они будут рвать не один заряд в нашем шурфе, а больше. – Я наконец-таки оформил мысль и уложил ее в достаточно лаконичную фразу.

Нахмурившийся Ловкач не дал себе труда поразмыслить над моими словами. Он эмоционально махнул рукой и сделал шаг ко мне, явно и недвусмысленно угрожая:

– Толковище не устраивай! Послали на делюгу, так проворачивай, делай что велено. Шутки будешь шутить – попишу! – В поддержку своей речи блатняк скользнул рукой в карман бушлата и вытащил из него нож. Скорее даже заточку: узкую, напоминающую шило. – Ну! – Ловкач ткнул в мою сторону вооруженной рукой. – Я вор, но крови не побоюсь!

Вздохнув, я поймал себя на мысли, что ссориться с блатным не хотелось. Не в тех я был условиях, чтобы устраивать разборки и демонстрировать чудеса рукопашного боя. Не время было и не место. Да и охоты к этому никакой не было. Закусы вот эти на ровном месте ни к чему не вели. Но оборонительную позицию я все же занял. Повернулся левым боком, выставляя руку вперед.

По большому счету, не страшен он мне был. Какой бы ни есть Ловкач умелец в обращении с ножом, однако же и я тоже не лыком шит. Тяжелая ватная одежда, в которую мы были облачены, давала вполне надежную защиту. Разрезать ее сложно, а пробить еще надо суметь.

Однако драться нам не пришлось. Как раз в тот момент, когда я внимательно следил за блатным, исподлобья рассматривающим меня, за спиной раздался приглушенный звук взрыва. Не мешкая и не оборачиваясь, я резко обогнул Ловкача, бросившись в один из боковых штреков:

– За мной! Прячься!

Сложно сказать, услышал меня напарник или нет. Еще через секунду, едва я успел влететь в затемненный проход, земля ушла из-под ног. Чудовищной силы звуковая волна начисто оглушила меня, и я, потеряв ориентацию в пространстве, свалился на пол, пребольно приложившись при этом всем телом о камни.

Несмотря на боль, я тут же поднялся на четвереньки и со всей доступной скоростью рванул дальше и глубже в темноту – благо штрек устремлялся вниз. При этом я мало что соображал, но помнил одно – именно сюда, в это боковое ответвление, электрические провода не вели. Тем самым я хотя бы избегал опасности нарваться на прямой взрыв.

Не могу однозначно сказать, сколько времени мне потребовалось, чтобы остановиться. То, что я ободрал ладони и хорошенько изодрал ватник на груди и животе, могу поручиться, а вот с хронометражом – не знаю. В общем, в какой-то момент я застыл и остался лежать на каменном полу, широко открыв рот и зажимая ладонями уши. Взрывы, как я и опасался, шли цепные, один за другим, и, происходя в замкнутом пространстве, хорошенько оглушали. Кроме того, прямо под телом подпрыгивал пол, что тоже не добавляло оптимизма. Я не исключал, что сей же момент обвалится потолок, подведя печальную черту под всей моей жизнью.

Первое, что я сделал, когда прекратились подрывы, – энергично потряс головой, рискуя расплескать остатки мозгов. Затем слегка стукнул себя по черепушке ладонью, добившись глуховатого, словно идущего издалека, звука. Повторил эксперимент другим образом – стащив перчатку, щелкнул пальцами над ухом. И уже просто ради страховки провел ладонью по ушным раковинам.

Отлично. Крови нет, звук пусть и словно через вату, но различим. Двигаемся дальше.

Я не спеша поднялся на четвереньки, не почувствовав боли или каких-либо иных неудобств, затем встал на ноги. Цел. Осознание этого позволило немного расслабиться. Ровно в той мере, в какой это позволительно человеку, только что пережившему несколько подземных взрывов.

Мысли скакнули от выражения благодарности моей счастливой звезде к воспоминанию о грубоватом напарнике. Не исключено, что ему повезло меньше и сейчас он как никогда ранее нуждается в моей помощи. Или не нуждается. Завалило к чертям. Следует отметить, что думалось мне в каком-то замедленном режиме, обычно я соображаю гораздо быстрее. Впрочем, оправдание в виде легкой контузии у меня было.

Проведя рукой по своей телогрейке, я достал фонарь и щелкнул выключателем. Широкий луч света выхватил из темноты неровную, сбитую каждодневными усилиями шахтеров породу. Я с интересом обследовал давший мне временное убежище и, возможно, спасший меня штрек.

Как и предполагал, он являлся одним из ответвлений основной трассы и, загибаясь, полого уходил вниз. Что там находится, мне было совершенно неинтересно, и, мазанув светом по стенам и низкому потолку, я развернулся ко входу. Как оказалось, удалился от него не так уж и далеко, всего лишь на несколько шагов. Я четко различал края прохода, однако дальше ничего видно не было. Луч света до противоположной стены основного тоннеля просто не доставал, рассеиваясь в клубах плотного пылевого облака.

Помянув парочкой нехороших слов взрывников, я расстегнул тельник. Вынул из внутреннего кармана повязку и быстро приспособил ее на лицо, закрывая марлей нос и рот. Защита, соглашусь, немудреная, однако из средств индивидуальной защиты у меня больше ничего с собой не было. Экипировавшись, я поднял фонарь и решительно вышел из своего укромного местечка. Насколько опасна для здоровья смесь пыли и газов, выделяющихся после взрыва, мне было наверняка неизвестно, и я просто-напросто исходил из худших предположений.

В первую очередь следовало определиться с Ловкачом. Если я пережил взрывные работы без особых проблем, то моему напарнику вряд ли повезло в той же мере. Не исключено, что он остался жив и даже относительно невредим, однако густая каменная пыль вполне могла и прикончить его.

Проведя лучом фонаря по стенам, потолку и полу тоннеля, я только укрепился в своих подозрениях. Линия проводки перестала существовать как цельная электрическая цепь. Оборванная сразу в нескольких местах, видимых мне, с разбитыми лампочками, она наглядно показывала мощь бушевавших в тоннеле энергий взрывов. Мало того, какой смысл говорить об освещении, если даже часть деревянных опор, не выдержав движения каменных пластов, разлетелась в щепки. Подойдя ближе к стене, я уже без всякого удивления, скорее даже с полным пониманием, увидел глубокие вертикальные трещины в каменной породе. Взрыв, судя по всему, был знатный. А дальше, куда так упорно вел меня Ловкач, скорее всего следует ожидать полноценного обрушения свода.

– Ловкач! – продираясь через собственную глухоту, постарался как можно громче выкрикнуть я. Вышло плохо. Мало того, что я сам себя плохо слышал, так еще и повязка скрадывала звуки. – Ловкач, ты где? Ты живой?

Оставляя как ориентир штрек, в котором я укрывался, с левой стороны, я зашагал вперед, подсвечивая себе фонарем. Пропустить напарника я не боялся – в конце концов, каких-то гигантских завалов на пути не было, а небольшие камни, которые можно назвать булыжниками, не в счет. Гораздо больше меня волновала все прибывающая и прибывающая из тоннеля впереди меня пыль. Насколько безопасна эта субстанция, я не знал, и першение в горле, которое через пару шагов прорвалось кашлем, естественно, меня беспокоило.

Ловкача я обнаружил метрах в десяти от моего убежища. Не заморачиваясь рассуждениями на тему жив он или мертв, я просто поднял парня на плечи и, сгибаясь под тяжестью тела, побрел в сторону выхода.

Прошагать мне предстояло очень даже прилично.

– Спасибо. – Мы сидели в темноте, экономя батарейки фонарика, и я не видел выражения лица Ловкача. Только голос. Приглушенный из-за такой же, как и у меня, марлевой повязки на лице.

Ловкач оказался предусмотрительным. Или, что более вероятно, некто, привыкший к немецкому порядку, вручил моему напарнику стандартное индивидуальное средство защиты, даже не думая о том, что оно может ему понадобиться.

– Пожалуйста, – равнодушно ответил я. Это раньше можно было пожаловаться на натруженную спину или сказать, мол, чуть не надорвался, пока таскал тебя. Но теперь, после недели каторжного труда, кивать на усталость или потянутые мышцы было как-то не с руки.