Колдовская любовь - Кэтлин Морган

«Может, я выразился слишком непонятно? — подумал он. — Может, этой самоуверенной девке надо пригрозить открыто?»

Он наклонился к ней ближе:

— А если я сейчас заколю тебя на месте? Что тогда?

— Вы заколете меня на глазах у всех этих людей? Едва ли…

— Хватит, Драган, — пророкотал сзади звучный голос. — Дай девушке пройти. Закон исполнен. У меня нет охоты еще раз смотреть на страдания твоего брата.

Драган обернулся с учтивой улыбочкой на устах и низко склонился перед отцом.

— Воля ваша, мой господин. Я всего лишь хотел убедиться, что мои опасения верны. Эта девушка пойдет на все, лишь бы только стать членом королевской семьи. — Он театрально вздохнул. — Боюсь, ее больше заботит выгодный брак, чем благополучие моего брата.

— Это будет решать Эйдан, и я уверен, что для него эта девушка лучше, чем неминуемая смерть.

Марус окинул Брианну холодным оценивающим взглядом: распущенные золотые волосы, бедное домотканое платье, облегавшее изящную стройную фигурку. Покачав головой, он грустно улыбнулся и протянул ей свой кинжал.

— Иди к нему, девочка. Разрежь веревки и забирай его себе.

Она взяла нож и шагнула на последнюю ступеньку. Как во сне Брианна прошла по широкому каменному крыльцу на глазах у молчащей толпы. Как она ни старалась, но не услышать рыданий матери она не смогла.

Не чувствуя под собой ног приблизилась она к месту, где лежал он. У головы расплывалось кровавое пятно. Опустившись на колени, Брианна ласково коснулась его:

— Мой господин?

Он попытался подняться, но силы оставили его, и Эйдан со стоном снова повалился наземь. Из пореза на лбу струилась кровь, заливая правый глаз, ослепляя его. Но даже не видя, он узнал ее.

— Бри? Неужели это правда ты, девочка?

— Да, мой господин, — прошептала она сдавленным голосом, едва сдерживая слезы. — Сейчас, сейчас. Я вас освобожу.

Брианна ловко разрезала веревки и, приподняв его голову, положила себе на колени, стирая кровь с лица краем своего белого передника. Он пошевелился. Попытался приподнять руку, но она бессильно упала. Повернул голову. Его единственный янтарный глаз впился в лицо девушки,

— Значит, долг ты все-таки вернула? Брианна улыбнулась:

— Да, мой господин. Получается так. Отодвинувшись назад, она помогла ему встать. Одной рукой обхватив его за пояс, второй перекинув его руку себе через плечо, Брианна выпрямилась. Взглянула на Эйдана. Улыбнулась. Сапфирово-синие глаза сияли радостью.

— Пойдемте отсюда. Надо позаботиться о ваших ранах. Здесь я ничего не могу сделать.

Он посмотрел на притихшую толпу, потом на отца и брата.

— Да, — прохрипел Эйдан, с трудом выговаривая слова, — покинем это место. Здесь у меня нет друзей.

— Чем могу служить вам, миледи? — пожила» служанка присела в низком реверансе.

Брианна помогла Эйдану сесть в деревянное кресло с высокой спинкой. Она сначала не поняла, что «миледи» назвали ее. Но так как в комнате больше никого не было…

— А-а… принесите мне, если можно, воды и чистой ткани, надо промыть раны принца… и еще какую-нибудь целительную мазь.

— И вели наполнить ванну, Мара, — крикнул Эйдан вслед удаляющейся женщине.

Повернувшись к Брианне, он с извиняющимся видом пожал плечами.

— Я не мылся четыре дня. Хотел сделать это здесь, но не успел приехать, как меня тут же посадили в темницу. Если уж мне суждено остаться в живых, будет несправедливо отпугивать своим запахом единственного человека, который приближается ко мне без страха.

Девушка опустила глаза. Краска смущения залила ее лицо.

— Как вам будет угодно, мой господин. Рука принца легла ей на плечо.

— Если хочешь, зови меня Эйданом. Она удивленно вскинула глаза.

— Но, мой господин, так не полагается.

Он опустил руку и со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Почему нет, девочка? Ты вскоре станешь моей женой. Так что теперь ты равна, если не выше, любой из придворных дам. Тот, кто плохо отнесется к тебе, будет иметь дело со мной. Ты должна понимать, что этого все очень боятся. Называй меня так, как тебе удобнее, но уверяю тебя, что имя, данное мне при рождении, меня вполне устраивает.

— Как пожелаете, мой господин… я хочу сказать, Эйдан, — лукавая улыбка скользнула по ее губам. — И я должна признаться, что мое имя не Бри, а Брианна.

Темные брови недоуменно сошлись.

— Так почему же…

— Вчера на лугу я боялась сказать вам всю правду, — поспешила она перебить его, покраснев от неловкости. — Я… я думала, что вы можете использовать мое имя, чтобы наслать на меня чары. Пожалуйста, простите меня. Это было глупо. Теперь я понимаю.

Эйдан без улыбки поглядел на нее:

— Ты все еще боишься меня? Брианна глубоко вздохнула:

— Было бы ложью сказать «нет», но сейчас это не столько страх, сколько неуверенность.

— Я тебе противен?

— О нет… Конечно, нет!

Шаги у двери прервали их разговор. Это вернулась Мара с миской воды, чистой тканью для перевязки и мазью. Эйдан обернулся к Брианне.

— Что ж, ты одна из самых прелестных лгуний, которых мне посчастливилось встретить, — он дал знак Маре, — подвинь сюда этот столик и поставь все на него. Хочешь, чтобы меня перевязала Мара? Или справишься сама?

— Думаю, что справлюсь, — ответила она сухо, в голосе дрожала обида за то, что он назвал ее лгуньей.

— Тогда я приготовлю вам ванну, мой господин. — И Мара поспешила прочь из комнаты.

Брианна вздохнула, повернулась к столику, взяла лоскут мягкой ткани, смочила его и подошла к Эйдану:

— Если позволите, мой господин. Он поднял левую бровь, но промолчал. Шли минуты, Брианна промывала его раны, и раздражение его сменилось жалостью. Все лицо принца было в многочисленных ссадинах и порезах. «Святая Матерь, — подумала она. — Синяки, наверное, долго еще не пройдут. А шрам над правой бровью останется на всю жизнь».

Хотя шрамы для него привычное дело, подумалось ей, когда она украдкой кинула взгляд на его тело. Перевитые стальными мускулами руки были сплошь покрыты белыми штрихами старых ран, а на поросшей курчавыми волосами груди несколько сморщенных пятнышек говорили о ранах, опасных для жизни. Что же он делал все эти годы? Как жил? Откуда все эти шрамы?

— О чем ты думаешь, Брианна?

Звук его глубокого низкого голоса вывел ее из задумчивости. Он в упор смотрел на нее, и его взгляд снова странно завораживал ее. А его лицо… его фигура… О Святые угодники, как же он красив…

— Ну же, девочка?

— Я… я просто пыталась представить себе, где вы были и что делали все эти годы, после того как покинули Анакреон. Конечно, это не мое дело, — поспешила добавить Брианна, испугавшись собственной дерзости. — Если вам не хочется говорить об этом… Просто я увидела ваши шрамы, — объяснила она, указывая тряпкой, зажатой в руке, ему на грудь, — и невольно задумалась…