Холодные звезды - Вергилия Коулл

Раз — и вместо двери в соседний отсек, где Лиза искала Бимбо, образовалась зияющая дыра.

Два — мимо с оглушительной скоростью начали вылетать наружу все незакрепленные предметы.

Три — меня вдавило в кресло с такой силой, что стало трудно дышать.

Катин крик стоял в ушах.

Я трусливо зажмурилась и сквозь толстую пелену уплывающего сознания постепенно перестала что-либо ощущать.

Каю очень редко снились сны. Обычно он засыпал сразу, как появлялась возможность, и так же быстро и легко просыпался. Старая многолетняя привычка, от которой не мог, да и не хотел избавляться.

Но иногда в его сновидения все же прорывался странный нашептывающий голосок. Не мужской, не женский и не детский, просто очень тихое, журчащее, как вода по камням, бормотание. Слоги складывались в слова, слова — в предложения, предложения — в целое повествование. Это всегда была одна и та же история. С одинаковым началом и концом. Кай знал ее наизусть и каждый раз пытался проснуться раньше, чтобы не дослушивать до конца. И каждый раз дослушивал…

Голос рассказывал, как на одной из ранее незаселенных людьми планет основали колонию под порядковым наименованием «Терра Нова-23». Несмотря на довольно суровые условия жизни и скудную почву, лишенную растительности, люди с Земли сумели прижиться. Обнаружились залежи драгоценных камней, что гарантировало колонистам процветание. Все новые и новые поселенцы охотно приезжали сюда.

Росли семьи. Развивалась торговля с протурбийцами, хоть инопланетных соседей и побаивались из-за их непривычной внешности: очень плотной желтой кожи и узких вертикальных зрачков. Ходили слухи, что протурбийцу нельзя долго смотреть в глаза, иначе сойдешь с ума.

Никто не ожидал, что однажды грянет гром. Неизвестно, повлияли ли слухи на связиста, который отвечал за переговоры с «большой землей», или его рассудок помутился от нескольких листьев неизвестного растения, полученного в обмен на бутылку виски. Во всяком случае, торговец выдавал свой товар всего лишь за средство от головной боли.

Тем не менее, через пару дней, ранним утром, когда почти все поселенцы еще спали, связист вошел в рубку, бормоча под нос: «Они все мертвы, они все мертвы», отправил на Землю послание: «Заражение неопознанным вирусом, стопроцентная смертность, рекомендовано прекратить все контакты до выяснения обстоятельств», после чего взорвал себя вместе со всем оборудованием.

Поселенцы были шокированы случившимся, кое-как залатали повреждения в отсеке подручными материалами и честно отстояли час молчания в память о бедняге. Потеря связи с Землей, конечно, напугала самых слабонервных, но губернатор колонии убеждал: в течение месяца придет очередной корабль с провизией, бояться нечего.

Когда корабль в указанный день не пришел, среди поселенцев случилась первая волна паники. Взломали замки на хранилище с припасами, растащили кто что смог. Возникла драка, пролилась кровь. Бунт сумели подавить, но вернуть украденное — нет. Обсудив на народном собрании проблему, люди пришли к выводу, что им нужно экономнее расходовать остатки еды, ввести карточную систему и терпеливо дожидаться корабля, который наверняка просто задержался по каким-то причинам, а из-за потери связи не смог об этом сообщить.

Через четыре месяца колония представляла собой жалкое зрелище. Среди населения наступил самый настоящий голод. Первыми ослабели дети. Затем слегли и взрослые. Целые семьи вповалку лежали в своих жилых отсеках. Но люди продолжали надеяться на чудесное спасение.

В один из таких дней возле колонии приземлился инопланетный корабль. Губернатор, который с трудом встал с постели, чтобы встретить гостей, удивился, заметив, что на этот раз перед ним не торговцы, а частный звездолет.

Протурбиец, вышедший в сопровождении слуг, надменно взглянул на изможденного человека, едва не падавшего с ног. Знатность визитера выдавали многочисленные одежды, сплетенные из особых растительных волокон. В процессе торговли и общения люди уже успели выучить: чем больше таких одежд накинуто на протурбийца, тем более важной персоной он является.

По-хозяйски шагая по отсекам, гость разглядывал ослабевших людей. Кое-где он задерживался, и после короткой беседы некоторые поселенцы покидали свои семьи и выходили наружу, чтобы сесть в инопланетный корабль. Родные тихо плакали им вслед, но не протестовали.

Заглянув в очередной жилой отсек, протурбиец в который раз остановился. Его жуткий магнетический взгляд скользнул по исхудавшему отцу семейства, пробежался по макушкам двух детей-погодок, остановился на женщине с запавшими глазами. Присмотревшись внимательнее, протурбиец отметил отвисшие плоские груди, из которых пытался высосать последние драгоценные капли младенец, и мгновенно потерял интерес к матери. Затем он обернулся к последнему ребенку, мальчику лет восьми, испуганно смотревшему исподлобья.

Указав длинным пальцем, увенчанным острым черным ногтем, протурбиец заговорил на родном языке. Ничего не разобрав среди свистящих и шипящих звуков, мать отложила младенца в кроватку, кинулась к столу, отыскала и включила электронный переводчик, знаками попросила повторить.

С недовольной миной гость уступил просьбе, а аппарат выдал:

— Мешок тис-тиса за детеныша.

Слуги за его спиной тут же втащили и поставили на пороге предмет обмена. У женщины приоткрылся рот. Тис-тис, который выращивали на своих планетах протурбийцы, напоминал чем-то картофель или репу. Его так же можно было варить, жарить и печь. Этот овощ был очень сытным, хоть и не имел вкуса или запаха. На глазах женщины выступили слезы, когда она по очереди переводила взгляд с мужа на каждого из своих детей. Этой еды им хватило бы на две недели, а при очень экономном расходе, возможно, удалось бы растянуть до месяца. Кто знает, может, тогда корабль с Земли все-таки появится…

Спохватившись, женщина подбежала к шкафу, вынула из него горсть камней, которые ее муж добывал в шахте. В свете лампы искусственного освещения на дрожащей ладони блеснули зеленые, красные и белые искры. Но протурбиец с презрительным видом лишь покачал головой.

— Такого добра полно, — перевел прибор, — тис-тис только за детеныша.

— Возьмите меня! — взмолилась тогда мать. — Я могу готовить, служить в доме, выполнять все, что скажете.

— Дохлая, — отрезал протурбиец, — не нужна. Детеныш живой. Нужен.