Тексты песен БГ - Борис Гребенщиков

К Иннокентию в двери стучится.

В сей парадной соседи давно не живут,

Но порою приходят мочиться.

Иннокентий задумчиво пьет молоко,

Таракана узревши на стенке во мраке.

На душе его мирно, светло и легко

Он не хочет впускать Потораки.

Даже если он двери откроет ему,

То, наверное, кинет поленом;

Или, если полена не будет в дому,

Между ног ему двинет коленом.

Полтораки же злобно царапает дверь

И в замочную скважину свищет;

На пожарную лестницу лезет, как зверь

Он свиданья с хозяином ищет.

Иннокентий ложится в пустую кровать,

На стене таракан копошится.

За окном Полтораки ползет умирать,

И над ним черный ворон кружится.

Иннокентий в горах

Иннокентий вращает коленчатый вал.

Шестерня под рукою скрежещет.

Покачнулся автобус и в пропасть упал.

Вместе с ним Иннокентьевы вещи.

Пассажиры безумные в пропасть глядят,

Над паденьем ехидно смеются.

Пять ученых мужей прах горстями едят

И о камень сединами бьются.

Иннокентий сдувает пылинку с манжет,

Упираясь в гору альпенштоком.

На конце альпенштока - портрет Беранже

И Горация томик под боком.

Он уже на вершине. Он снял сапоги.

Над строкою Горация плачет.

Между тем уже полночь; не видно ни зги.

Иннокентий Горация прячет.

Вот и "Скорая помощь" стоит под скалой.

Пассажиры дерутся с врачами.

Черный ворон летает над их головой,

Поводя ледяными очами.

Иннокентий созерцает светила

Иннокентий привычно садится на стул,

Поглощенный светил созерцаньем.

Вот уж утренний ветер над крышей подул.

Отвечают светила мерцаньем.

Иннокентий не сводит задумчивых глаз

С возникающих в небе явлений;

Небосвод озарился, мелькнул и погас;

Иннокентий исполнен сомнений.

Существует ли все, что горит в небесах,

Или это всего лишь картина?

Скоро полночь пробьет на Кремлевских часах.

На лице у него паутина.

Кто другой бы сидел; Иннокентий встает

И решительно ходит по крыше.

Под ногами его рубероид поет.

Иннокентий взволнованно дышит.

Он спускается с крыши. Он понял в чем суть.

Дева в бочке подштанники плещет.

Он хватает ту деву за нежную грудь.

Средь небес черный ворон трепещет.

Иннокентий спасает одну или двух дев

Иннокентий стоит на своей голове,

Презирая закон тяготенья.

Мимо юная дева, а может быть, две,

Проходя вызывают смятенье.

Иннокентий гордится своим либидо;

Юным девам он делает знаки.

Но, внезапно въезжая в красивом ландо,

Появляется скот Полтораки.

Эту деву иль двух он желает увлечь;

Перед ними он кобелем пляшет,

Иннокентий, чтоб дев чистоту уберечь,

Полтораки отчаянно машет.

Полтораки отходит на десять шагов,

Чтобы в челюсть ему не попало;

Изумленная дева при виде врагов

Покачнулась и в шахту упала.

Полтораки, поверженный, мрачно лежит.

Иннокентий спускается в шахту.

Черный ворон бессмысленно в небе кружит,

Совершая бессменную вахту.

Иннокентий спускается под землю

Иннокентий спускается в мрачный подвал.

Подземелье наполнено смрадом.

Он решает устроить большой карнавал,

Предваренный военным парадом.

Иннокентий в раздумье обходит углы,

Шевеля стеариновой свечкой.

"Здесь прекрасные дамы, стройны и смуглы,

Будут в карты играть перед печкой...

Кирасиры, своим сапогом топоча,

Их на вальс пригласят неуклюже..."

Зашипела и вовсе угасла свеча.

Иннокентий шагает по луже.

Он рукою скребет по осклизлой стене,

Он зовет громогласно и внятно:

"О, прекрасный Панкрат, поспеши же ко мне

И открой мне дорогу обратно!"

Старый дворник Панкрат сильно пьяный лежит

И призыву из мрака не внемлет.

Высоко в небесах черный ворон кружит,

Ревматичные крылья подъемлет.

Иннокентий на заводе

Иннокентий глядит на токарный станок,

Восхищенный вращеньем детали.

Искрометная стружка летит между ног;

Раздается визжание стали.

Одинокие токари ходят гурьбой,

Аромат источая мазута.

Иннокентия видят перед собой.

Назревает кровавая смута.

Иннокентий, от них отбиваясь сверлом,

За переднею прячется бабкой;

Он под самую крышу взлетает орлом

И кидает в них норковой шапкой.

Отродясь не бывало такого в цеху;

Токарь шапкою наземь повержен.

Иннокентий, как птица, парит наверху,

Вероломством рабочих рассержен.

Там, где пели станки, все в руинах лежит.

Иннокентий безмерно страдает.

Он то волосы рвет, то куда-то бежит,

На плече его ворон рыдает.

Иванов

Иванов на остановке

В ожиданье колесницы,

В предвкушеньи кружки пива

В понедельник утром жизнь тяжела.

А кругом простые люди,

Что толпясь, заходят в транспорт,

Топчут ноги Иванову,

Наступают ему прямо на крыла.

И ему не слиться с ними,

С согражданами своими

У него в кармане Сартр,

У сограждан в лучшем случае - пятак.

Иванов читает книгу,

И приходят контролеры,

И штрафуют Иванова

В понедельник утром все всегда не так.

Он живет на Петроградской,

В коммунальном коридоре,

Между кухней и уборной,

И уборная всегда полным-полна.

И к нему приходят люди

С чемоданами портвейна,

И проводят время жизни

За сравнительным анализом вина.

А потом они уходят,

Только лучшие друзья

И очарованные дамы

Остаются с Ивановым до утра.

А потом приходит утро,

Все прокуренно и серо,

Подтверждая старый тезис,

Что сегодня тот же день, что был вчера.

25 к 10

Я инженер на сотне рублей,

И больше я не получу.

Мне двадцать пять,

И я до сих пор не знаю, чего хочу.

И мне кажется, нет никаких оснований

Гордиться своей судьбой.

Но если б я мог выбирать себя,

Я снова бы стал собой.

Мне двадцать пять,

И десять из них я пою, не зная о чем,

И мне этак сложно бояться той,

Что стоит за левым плечом.

И пускай мои слова не ясны,

В этом мало моей вины.

А что до той, что стоит за плечом

Перед нею мы все равны.

Может статься, что завтра стрелки часов

Начнут вращаться назад,

И тот, кого с плачем снимали с креста,

Окажется вновь распят.

И нежные губы станут опять

Искать своего Христа,

Но я пел, что пел, и хотя бы в том

Совесть моя чиста.

И я счастлив тем, как сложилось все,

Даже тем, что было не так,

Даже тем, что ветер в моей голове,

И в храме моем бардак.

Я просто пытался растить свой сад

И не портить прекрасный вид.

И начальник заставы поймет меня,

И беспечный рыбак простит.

Мы никогда не станем старше

Я не знал, что все так просто,

Я даже стал теперь другого роста,

Но в этих реках такая вода,

Что я пью, не дожидаясь тоста.

Наши секреты стали - шрифтом по стенам,

Наши подарки подвержены ценам.

И я кричу тебе через барьер,

Пока актеры не сошли со сцены:

"Мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше."

У нас был сад, но мы не знали входа,

У нас был путь, но мы боялись лезть в воду.

Теперь я вижу чистое небо,

И мне не нужен прогноз погоды.

И мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

Мы никогда не станем старше.

.....

Что они сделали с нашей землей,

Что они сделали с нашей прекрасной сестрой?

Там, где была вода, там пыль,

Там, где была земля, - пыль...

Странные звери приходят ко мне по утрам.

Все по местам!

Мы будем строить новый храм,

Я буду верить вашим рукам,

Я буду верить вашим рукам.

Кто там? Я спрашиваю - кто там?

Любовь или смерть - ваши лица плывут как туман,

Но мы шли по этим холмам,

Мы шли по зеленым холмам.

И мы пли эту чудесную воду,

Мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше.

Рождественская песня

Твои самолеты - им никогда не взлететь,

Твои горизонты чисты, твои берега не знают прибоя;

На улицах много людей, но тебе сказали, что это не так.

Ты бросаешь им золото - тебе не сказали, что это медь.

Из тех, кто был здесь сначала, с тобой остаются лишь ...

Но, королева, кто позволит им петь?

Твои глаза - никто не помнит их цвет,

Лишь в клетках поют соловьи неизвестной ученым природы.

Все дври закрыты на ключ, с сумерек и до восхода;

Лишь рыбаки не боятся смотреть тебе вслед;

Тебя обманули - им не позволят смотреть на воду,

Но, королева, кто погасит их свет?

А в гавани паруса из цветных камней,

И матросы в монашеских рясах пьют за здоровье жены капитана.

Но в полночь расходятся в кельи,