И… горю. Рассказы о любви - Алина Менькова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я пробовала пять лет. Артем не знает сколько всего я простила мужу. На сколько моментов закрыла глаза. Говорят, все можно простить. Простить может и можно. Но вот забыть нет. Увы, ничего не забывается, никому легче не становится».
…Нет никаких средств от душевной боли. Она копится и становится неподъемной ношей для сердца.
Мужчину в халате звали Виктор. Из соседней комнаты в целлофановом пакете он вынес голубую таблетку. Она была размером с пятирублевую монету.
«Рассосать перед сном. Желательно подольше. Действие наступит через 12 часов. Сначала в острой фазе, не пугайтесь».
«А что за острая фаза? Это больно?», – снова напряглась Рая.
«Нет. Просто вы не будете чувствовать физической боли несколько часов, вас может тошнить, будет кружиться голова. Так что будьте осторожнее. Внимательно осматривайте свое тело, чтобы уберечь себя от ран».
«Тогда я, пожалуй, останусь дома – чтоб ничего не случилось».
«Верное решение. Но к вечеру можете отправиться на прогулку. Может тогда приступим к подписанию договора?»
«Да!».
Артем ждал Раю в машине такси. Он сказал, что не хочет заходить к Виктору, что он устал и голова болит. Хотя Рая поняла, что дело не в голове. Виктор был его однокурсником – студентом химического вуза. Вот только Артема отчислили с первого курса, а Виктор окончил и вуз на отлично и аспирантуру. У Артема не клеилось с работой, он перебивался временными подработками, жил уже больше полугода в квартире матери, а бывшая жена забрала при разводе даже его старую Волгу. В общем, жизнь его не блистала в данный момент возможными поводами для зависти окружающих и поэтому он предпочел смотреть в заросший затылок таксиста, чем на красивые и дорогие вещи бывшего однокурсника. Так думалось Рае…
Рая ехала домой с необыкновенным волнением. Ее даже трясло, словно она едет на экзамен. Даже лоб становился горячим, дыхание спирало, и она как никогда чутко ощущала, что она живет. Дома она сразу же направилась в душ – смывать с себя такой сложный день. Муж смотрел какой-то сериал про «ментов» по телевизору, дочь болтала по телефону. Рая просунула голову в ее комнату и улыбнулась:
«Как прошел твой день, дорогая?»
Дочь подняла глаза: «Хорошо, мам» и продолжила щебетать с подружкой. Рая подошла к ней и обняла. Дочь обняла ее в ответ, но Рая не почувствовала в этом объятии тепла. В этом было так мало искреннего, казалось Рае. Словно дочь делает ей одолжение. Все в этой квартире делало ей одолжение, кроме кастрюль, разве что – они всегда были рады ее видеть, потому что без нее они могли днями стоять немытые… Сегодня Рае хотелось любви – она хотела напиться ее на жизнь вперед. Она хотела любить своего мужа нежно, страстно, много, долго, до утра, отдаваться ему, наслаждаться его поцелуями… Когда Рая зашла в комнату в цветном пеньюаре, оставляя тонкий запах лилий за собой… это были новые цветочные духи, Илья даже не взглянул на нее.
«Ты сегодня поздно».
«С подругами засиделись в кафе. Я соскучилась…», – промурлыкала она и села рядом с мужем. Провела по его лицу ладонью.
Илья поднял серые тусклые глаза на нее. Они были темные.
«Я тоже скучал. Но давай не сегодня. Я устал на работе, такой завал был. Начальник полный осел… лишил нас всех премии в конце месяца, двое так устали от его придирок, что написали по собственному желанию».
Рая очень расстроилась, но сдержала слезы. Она верила, что это последний раз, когда ей приходится сдерживать себя. «Что потом все будет легко, потом все будет легко»… она, как мантру повторяла это в голове, пока прижималась щекой к подушке. Слеза все-таки предательски вырвалась из уголка ее глаза.
«Ты обиделась? Я что не могу устать, я ж не робот», – грубо отрезал Илья и строго посмотрел в сторону Раи.
«Я ведь тебе ни слова не сказала», – ответила Рая.
«Ты подумала»…
Рая ничего больше не сказала, только положила в рот голубую таблетку и прикрыла глаза.
Зачем ей эта близость? Близость без близости. Как животные они бы снова потерлись друг об друга, обменявшись жидкостями и пошли по разные стороны думать о своем. Такой холод какой бывал между ними после секса, не бывал даже в его отсутствие. Она успокаивала себя мыслями о том, что наверно, все пары после десяти лет брака так живут. Страсть проходит, наступает уныние. А уныние – смертный грех. Илья говорил, что страстный секс можно вернуть, если делать перерывы по несколько дней. Рая поддержала эту идею. Да, прикосновения ощущались острее, оргазм был ярче и после полового акта они чувствовали такую приятную усталость и иногда даже засыпали в объятьях друг друга… Но после таких «опытов» редкий секс вошел в привычку у Ильи. Он оправдывал его отсутствие словами «зато оргазм острее»… Или просто отказывал, ссылаясь на плохое самочувствие. Рая и плакала, и ругалась, и требовала, и соблазняла, но в итоге нервно угасала в ванной с вибратором….Она не изменяла Илье, хотя возможности были. И порой так хотелось вновь почувствовать себя желанной настолько, когда секс невозможно оттягивать или контролировать, когда он случается просто потому что не может быть иначе, потому что это смерч, вулкан, наводнение. Это стихия. Бесконтрольная и сносящая все на пути. Так она хотела. И именно это она уже много лет не получала.
Она лежала спиной к мужу и снова ненавидела его. Ненавидела его ленность, его надуманные отговорки, его брюзжащий голос, его нежелание ласкать ее тело, она ненавидела его за то, что ей приходится ненавидеть себя – молодую, длинноногую лань, какой она всегда себя видела в зеркале. Ненавидела, что на самом деле она могла обойтись свою жизнь без него – взять и бросить все, просто уехать и начать жизнь сначала, даже иногда ненавидела дочку, когда видела, как ее черты становятся такими похожими на него. Все это было так отвратительно, все это выглядело так слабо и не для нее, но это было… и было ее жизнью. Она поняла, что так начинает действовать таблетка. У нее защемило сердце, резко закружилась голова и стало невероятно больно. Причем она не могла толком понять где. Болело все тело – каждый микрон просто беспощадно ныл. Сводило от боли даже кончики пальцев. Она взмокла. Встала, тихонько прошла в ванну.
