Пепел удачи - Дмитрий Политов

Вот и сейчас он привычно отдал мысленный приказ, подтверждая выбор одного из вариантов, и командиры подчиненных ему кораблей увидели на своих терминалах уже соответствующим образом оформленные распоряжения. Требовалось усилить наблюдение и быть готовым перейти к атакующим действиям – Марш твердо решил, что выползшего из берлоги русского медведя следует примерно проучить, отомстив попутно за недавнюю гибель других частей их эскадры.

Реакторы кораблей, дремавшие до этого времени, стали быстро разогреваться, набирая, согласно заложенной в искусственном интеллекте программе, необходимую мощность, по направляющим побежали к пусковым площадкам гравитележки с хищными рыбинами протонных ракет, провернулись элеваторы подачи снарядов, операторы групп управления занесли последние данные по намеченным целям… в общем, русских ждал неприятный сюрприз! На руку играло и то обстоятельство, что противник производил проверку очень торопливо, наспех, его эскадра – если только этот сброд можно было назвать эскадрой! – явно куда-то торопилась. Марш моментально ухватил главное: у него появлялся отличный шанс ударить неожиданно, подпустив неприятеля вплотную. А если учесть, что суммарный залп его кораблей на данную минуту практически равнялся тому, чем могли ответить русские, то становилось ясно, что при условии уничтожения хотя бы нескольких вражеских единиц дивизия Демократического Союза в один миг получит значительный перевес. Просто следовало сосредоточиться на наиболее мощных кораблях – линкорах и тяжелых крейсерах, использовав по максимуму фактор внезапности, оставив более слабые на десерт.

Ну и самое приятное должно произойти далее – разбив русских в космосе, можно будет заняться оставленным практически без защиты Лазарусом. Конечно, там еще крутились орбитальные крепости, но адмирал предполагал, что особых осложнений с ними не предвидится – полученные от агента сведения вполне позволяли нейтрализовать эту угрозу без особых проблем. Сначала Марш решил позволить эскадре противника уйти как можно дальше, а уж затем напасть на планету, но по здравому размышлению пришел к выводу, что неожиданный удар в спину – это не самый приятный подарок во время атаки. Кто его знает, куда торопятся эти «медведи»? Может быть, у них просто очередные идиотские учения и они скоро вернутся обратно? Нет, пусть уж лучше на обреченной планете узнают о присутствии противника – все равно они ничего не смогут противопоставить удару с орбиты. Несколько эскадрилий истребителей наземного базирования, пяток батарей ПКО да небольшой флот, бороздящий просторы единственного на Лазарусе океана, не в счет – это сущая чепуха! Его линкоры просто разомнутся на них. Хотя нет, лучше отправить на подавление планетарной обороны те две бригады эсминцев, что пришли в последнюю минуту перед походом, и пусть новички понюхают пороха. В конце концов, солидные «боевые» на личный счет надо еще заслужить!..

Егор как раз завершал внесение поправок в таблицу огня плазменной батареи главного калибра, когда слух резанул сигнал системы наблюдения по общему каналу с одного из прикрывавших эскадру эсминцев «Наблюдаю противника по вектору 25-4-7!», а следом страшное «Подвергся нападению, вступил в бой!» и, спустя пару секунд, последнее «Погибаю, но не сда…».

Звонарев еще только осмысливал происходящее, вслушиваясь в рев тревожных сирен, а пальцы, повинуясь натренированным бесчисленными учениями рефлексам, уже вовсю порхали над консолью, перенацеливая управляющие системы орудий и ракет. Умные машины отреагировали как надо, и крейсер после едва уловимой заминки открыл ответный огонь по врагу, сумевшему подобраться так непростительно близко!

Краем глаза Егор глянул на экран, показывающий состояние и местонахождение кораблей эскадры, и содрогнулся: минимум треть значков исчезла, как будто их никогда и не было. За эти несколько секунд они лишились трех из четырех линкоров, одного авианосца, двух тяжелых крейсеров и десятка эсминцев и фрегатов! «Московиту» в этом смысле откровенно повезло – в момент нападения он оказался случайно прикрыт мощными отражающими полями мобильной базы и отделался легкими царапинами.

Да, «демократы» знали свое дело – в первую очередь они постарались лишить противника основной ударной силы, и это им вполне удалось. Оставшиеся в строю и получившие многочисленные повреждения русские корабли не представляли в данную минуту серьезной опасности для вынырнувших из-за полей отражения трех с лишним десятков боевых единиц неприятеля.

– Наблюдаю корабли Демсоюза, – равнодушно сообщил БИЦ, – головным «Аризона», за ним «Оклахома», «Калифорния» и «Бретань». – Звонарев скрипнул зубами – это были линкоры новейших модификаций, вполне сопоставимые с последним из оставшихся у них. Нет, по отдельности они были значительно слабее, но вот сворой… – А также «Силезия» и «Пруссия»… Тяжелые крейсера – две бригады. Класса «Гнев». – Час от часу не легче – это ж близнецы-братья «Московита», только под другим флагом!.. – Четыре крейсера спецназначения, – понятно, нас сейчас накрыли таким колпаком, что никто и не услышит, как мы здесь погибнем, – и две бригады эсминцев, предположительно серии «Окинава», – ну, эти нанесут нам coup de grace, «удар милосердия»[3], когда их более тяжелые дружки спустят с нас шкуру!

– Егор Владимирович, – услышал Звонарев спокойный, будто вокруг не кипело тяжелейшее сражение, а они всего лишь обсуждали просмотренный в Доме офицеров фильм, голос командира, каперанга Надежина, – а почему я еще наблюдаю этих «засланцев» в целости и сохранности? По моим ощущениям, как минимум два из них уже находятся в нашем боевом радиусе, так что извольте соответствовать должности и продемонстрируйте нам наконец свои навыки… А то я уже просто заждался! – В последних словах сквозила столь откровенная насмешка, что Егор почувствовал, как загорелись у него от стыда уши.

– Принято! – прохрипел он, желая очутиться сейчас где-нибудь далеко-далеко и чтобы рядом не оказалось никого из свидетелей его нынешнего позора.

Пальцы забегали по клавишам с еще большей, просто немыслимой скоростью. Крейсер, механически обстреливающий до этой минуты цели, согласно заложенной программе – то есть практически не учитывая специфики развернувшейся схватки, – словно бы подобрался и начал действовать, как и полагается прошедшему круговерть отчаянных пограничных сражений ветерану-гвардейцу, – дерзко, расчетливо и по-хорошему нагло. Это послужило отличным примером и для остальных кораблей русской эскадры – они будто вышли из состояния растерянности и вспомнили о том, что тоже кое-что умеют. В конце концов, даже понеся серьезнейшие потери, имперцы оставались весьма грозной силой. И «демократы» сразу почувствовали это на своей шкуре.

– Шалишь, братец, – приговаривал Звонарев себе под нос, загоняя выполняющий маневр уклонения крейсер противника в перекрестье прицела. Тот, исходя из общего количества всех калибров, числился в справочниках как более мощный по классу, но у «Московита» на вооружении были десять плазменных орудий, да еще десяток тяжелых турболазерных, да еще… – Ага, получил!

Вражеская отметка мигнула и исчезла с экрана. Почти сразу же взорвались и три эсминца «демократов» – это поработали опомнившиеся фрегаты прикрытия. Правда, при этом и они сами потеряли двоих.

Противник активно маневрировал, стараясь занять наиболее выигрышную позицию для атаки. Сражающихся разделяли сотни и тысячи километров, но по меркам космических просторов это было как на расстоянии вытянутой руки. Ситуация менялась каждое мгновение, электронные мозги управляющих компьютеров разве что не дымились от напряжения, старательно учитывая множество факторов. Ведь, собственно, само время обмена ударами занимало доли секунды, а все остальное уходило на анализ интересных разве что специалисту параметров.

Экраны радаров и голопроекции тактических информационных центров не могли передать картину развернувшегося сражения во всей ее страшной и завораживающей красоте, но кто сказал, что, глядя в иллюминатор обзорной галереи – которой на боевых кораблях, естественно, отродясь не было, – заинтересованный наблюдатель смог бы рассмотреть вообще хоть что-нибудь среди сверкающей россыпи звезд? Так, отметил бы, что какие-то из них вспыхивают на мгновение чуть ярче других, чтобы сразу же исчезнуть, и все. Но и то, что было доступно для человеческих органов чувств, могло вогнать неподготовленного в состояние шока. Трехмерные компьютерные модели разлетались в клочья, реагируя на фактические повреждения, эфир был заполнен многоголосьем, где торжествующий вопль победителя сочетался с предсмертным хрипом побежденного, а равнодушный механический голос машины пытался перекрыть надсадный крик человека.