Храм воздуха - Рустам Ибрагимбеков

Слушая доводы жены, я с грустью думал о том, что в жилах моих детей течет кровь Сеид-рзы, а дочь этого ублюдка их вскормила и теперь воспитывает...

Виктор нервно прохаживался у входа в кафе.

- Джавад Назе ногти обрезал, - сообщил он, передавая Юсифу чемодан. Теперь Эльдара стережет у дома.

Они вошли в темный зал с низким потолком, заняли дальний столик.

- Джавад совсем с ума сошел, - сказал Юсиф. - А от Эльдара что он хочет?

- Эльдар его ударил. Пришел домой, увидел, что тот сделал с Назой и у всех на глазах влепил ему пощечину.

(Отец не любил вспоминать этот эпизод своей жизни, но чувствовалось, что, даже постарев, он гордится тем, что заставил себя преодолеть страх и отстоял свое мужское достоинство.)

- Чуть не застрелил его. Если бы не мы, точно бы застрелил. Его тоже понять можно.

- Ты так считаешь?

- Конечно. Я такого на Западе насмотрелся...

Юсиф не стал спорить с Виктором; он открыл крышку чемодана, в котором уже лежали свертки, полученные от Сеид-рзы, развернул один из них и разделил на две части.

- Это отдашь Эльдару, - Юсиф придвинул Виктору половину пачки. - Может, ему лучше уехать куда-нибудь, пока вы Джавада успокоите?..

Виктор удивленно смотрел на деньги.

- Это пусть лежит у тебя для мамы, - продолжал Юсиф, разделив оставшиеся деньги пополам, - будешь давать ей понемножку. Будто я посылаю.

- А ты куда едешь?

- Я сообщу. А это тебе, - он пододвинул Виктору последние пятьдесят тысяч.

- А мне зачем?!

- На первое время. Пока на работу устроишься. Ты же, как я, без трофеев приехал.

- Какие трофеи... - махнул рукой Виктор. - Но денег не надо. У меня есть.

- Возьми, прошу тебя.

- Зачем мне столько?

- Возьми сколько хочешь.

- Да есть у меня.

- Потратишь с ребятами.

- Ну ладно. Только немного, - Виктор взял из лежащей перед ним пачки несколько бумажек.

- Ты меня не видел, - сказал Юсиф и захлопнул крышку чемодана; они встали. - Эльдар знает, где я буду. Если с Джавадом не уладится, пусть едет ко мне. И ты приезжай, если захочешь. Места всем хватит.

- Ты не пропадай, - Виктор приобнял его, - везде хорошо, но дома лучше.

- Ладно.

Юсиф проводил взглядом Виктора, не спеша пробирающегося сквозь плотную толпу гуляющих; он не знал, что это их последняя встреча...

Люди у входа в вагон выглядели солидно, как и положено тем, кто ездит в мягком вагоне с двухместными купе. Шло степенное, неторопливое прощание отъезжающих с провожающими. Юсиф отошел в сторонку и закурил. Когда невнятный гнусавый женский голос объявил отправление поезда, он предъявил проводнице один билет, а второй выбросил - подхваченная легким ветерком бумажка слетела с перрона на полотно под поезд.

- Ты что делаешь?! - возмутилась проводница, - Зачем выкинул?

- Лишний, - процедил Юсиф сквозь зубы и поднялся в вагон.

Найдя свое купе, он бросил чемодан на мягкую полку, похожую на дорогой диван, и сел в кресло, обитое зеленым бархатом. Закрыл глаза, опустил голову на руки. Поезд тронулся, медленно набирая скорость. Заходила проводница, но решила, что Юсиф спит и ушла.

Когда поезд остановился, - это была первая станция, Баладжары - Юсиф продолжал сидеть не меняя позы. Послышался голос проводницы.

- Выкинул он его, я вам говорю, своими глазами видела. Я сейчас сведение дам, что место свободное...

- Не надо давать никаких сведений, - ответил голос, который заставил Юсифа поднять голову, - место занято.

Дверь купе решительно отворилась, и в ней, как в рамке, возникла Гюля. В руках её была сумка, похожая на школьный портфель.

- Ты зачем билет выкинул? - спросила она строго. - А как командовал: это сделаешь так, это сделаешь так. - Она закрыла дверь и села на диван. - А я все сделала наоборот: с родителями попрощалась, а мужу сказала, что жить с ним не буду, потому что не люблю. Только вещи не взяла. Придется тебе купить мне все новое, если не наврал.

- Что сказал муж? - наконец заговорил Юсиф.

- Чтобы не болтала глупостей. Он даже не поверил мне.

- А как ты смогла уйти?

- Хлопнула дверью и вышла. Но на всякий случай поехала в Баладжары. Вокзал - место заметное. Ну что, ты так и будешь сидеть?

Юсиф растерянно поднялся.

- Иди сюда, - сказала Гюля. - Только вначале прикрой дверь.

Юсиф довольно долго возился с дверью; наконец сел рядом с Гюлей.

- Обними меня, - попросила она.

Юсиф прижал её к себе.

- Что с нами будет? - тихо спросила Гюля. - Я так боюсь.

- Все будет хорошо, - уверенно ответил Юсиф, - теперь все будет хорошо, раз мы вместе.

Ночью он старался не уснуть, чтобы не испугать её своими криками. Устав от его ласк, она положила голову ему на колени и уснула, а он, не шелохнувшись, просидел так до утра. Парабеллум, завернутый в полотенце, лежал на столе.

Они вышли из вагона последними. На привокзальной площади, как и три дня назад толпились женщины и старики с предложениями принять квартирантов.

- Ты правда купил дом? - спросила Гюля.

- Да, - Юсиф направился к крытой брезентом повозке, в которую была запряжена лошадь; мужчина в шляпе грузил какие-то коробки. Юсиф поинтересовался, не в сторону ли Солнечной улицы он едет.

- А тебе-то что? - покосился на них мужчина.

- Подбросил бы по дороге.

- Сколько дашь?

- Сколько захочешь.

- Садитесь.

Они забрались в повозку, и лошадь повезла их по Кисловодску.

- Мы в сторону парка едем, - сказала Гюля.

- А дом недалеко от него.

- Правда? - обрадовалась Гюля.

- И "Храм воздуха" близко. Помнишь, ты мне рассказывала про него?

- Конечно, помню. А откуда у тебя все-таки деньги?

- Потом скажу.

- А много?

- Много.

- Ограбил кого-то? - Не дождавшись ответа, она покачала головой: - Нет, я все-таки сумасшедшая! Куда я еду? С кем еду?

- Жалеешь? - спросил Юсиф.

- Конечно, жалею. И что я в тебе нашла, понять не могу. Некрасивый, малообразованный, хулиган. А теперь ещё и грабитель, оказывается. А наган зачем тебе?

- На всякий случай.

- Как устроимся, выбросишь его.

- Слушаюсь.

- И чтобы я больше от тебя не слышала: убью, зарежу. Все! Война закончена! Баку забыт! Начинаем новую жизнь. Договорились?

- Договорились.

- В Пятигорске есть иняз, устроимся на заочный. И будем вместе учиться...

Оставив Юсифа и Гюлю у калитки, повозка поехала дальше по булыжной мостовой; извозчик, довольный щедростью Юсифа, лихо покрикивал на лошадь, на его взгляд недостаточно резво преодолевающую подъем.

По тенистой сливовой аллее навстречу им к калитке подошла хозяйка дома.

- Вот, мы приехали, как обещал, - сказал Юсиф. - Это моя жена.

- Очень приятно. А где товарищ ваш?

- Он потом приедет.

Хозяйка взяла у Гюли одну сумку и повела их в дом.

- Я вам сейчас все покажу, - сказала хозяйка, она обращалась к Гюле, - две комнаты у нас внизу, две наверху, кухня, душ во дворе и туалет там же.

Юсиф открыл чемоданчик.

- Вот деньги.

- Это не мне, - испуганно замахала руками хозяйка. - О деньгах с Эдиком говорите. И насчет оформления тоже.

- А кто он вам? - поинтересовался Юсиф.

- Товарищ сына. Вы не беспокойтесь, он сразу документы оформит, его здесь все знают.

- Я не беспокоюсь.

Они прошли в спальню, здесь было темно из-за закрытых ставень.

- Можете располагаться, - сказала хозяйка. - Я у подруги буду ночевать. В шкафу чистое белье.

- Нам надо купить кое-что, - напомнила Юсифу Гюля, когда хозяйка ушла.

- Может, сперва позавтракаем?

Они выпили чай с медом, съели по бутерброду с маслом и сыром и отправились по магазинам. Прогулка по Кисловодску доставила Гюле удовольствие: она то и дело вспоминала места, где была в детстве с родителями.

- Обязательно сфотографируемся у Стеклянной струи, - сказала она Юсифу. У меня есть карточка с мамой и сестрой. Перед самой войной...

- Сколько тебе было?

- Пятнадцать, наверное. Или шестнадцать... - Она примеряла платье, разговор происходил в магазине. - По-моему, ничего. Как ты считаешь?

- Мне нравится.

Купив платье и еще много всего, что казалось Гюле необходимым для жизни на новом месте, они отправились домой; Юсиф тащил две большие сумки, набитые до верху покупками.

Гюля ещё раз прошлась по комнатам, подошла к окну, выходящему в сад.

- Я поверить не могу, - она обернулась к Юсифу, который удобно расположился на диване. - Неужели это наш дом, наш сад. И мы будем здесь жить одни. И никто нам не будет мешать.

- Пусть только попробуют, - улыбнулся Юсиф.

- Уже идут, - сказала Гюля.

- Кто?

- Хозяйка с каким-то мужчиной.

- Это Эдик, - Юсиф подошел к окну. - Фотограф.

Эдик, войдя в комнату, вытащил из кармана паспорт и вопросительно посмотрел на Юсифа.

Юсиф кивком показал на деньги - они лежали на столе и были завернуты всё в ту же газету.

- Двести десять тысяч, как договорились.

Эдик взял деньги, подержал в руке, как бы взвешивая, и протянул хозяйке.

- Тетя Клава, сама посчитай.

Та отступила на шаг в испуге.

- Что ты! Что ты! Такие деньги! Сам считай.