Нейромант - Уильям Гибсон

Он поднял его, и бумага прорвалась; яркая девятиконечная звезда выпала и воткнулась в щель между паркетинами.

— Сувенир, — сказала Молли. — Я заметила, что ты постоянно на них глазеешь. — Он обернулся и увидел, что она сидит скрестив ноги на кровати, сонно почесывая живот бургундскими ногтями.

— Кое-кто потом придет сюда для установки сигнализации. — сказал Армитаж. Он стоял в дверном проеме со старомодным магнитным ключом в руке. Молли готовила кофе на крохотной немецкой печке, взятой из сумки.

— Я могу и сама это сделать, — сказала она. — У меня достаточно аппаратуры. Инфрасканный периметр, кричалки…

— Нет, — ответил он, закрывая дверь. — Мне надо, чтобы все было туго.

— Ну как хочешь.

На ней была надета темная сетчатая футболка, заправленная в мешковатые шорты из черного хлопка.

— Вы были полицейским, мистер Армитаж? — спросил Кейс со своего места, прислонившись спиной к стене.

Армитаж был не выше Кейса, но его широкие плечи и военная выправка создавали впечатление, что он едва помещается в дверной проем. Он носил мрачный итальянский костюм; в правой руке он держал портфель из мягкой черной кожи. Кольцо спецназа исчезло. Правильные, невыразительные черты лица являли собой шаблонную красоту косметических бутиков, консервативную смесь ведущих медиа-лиц прошлого десятилетия. Тусклый блеск его глаз лишь усиливал сходство с маской. Кейс начал жалеть, что спросил.

— Ну, я имею в виду, что многие военные в конце концов становятся полицейскими. Или корпоративной охраной, — неловко добавил Кейс. Молли передала ему кружку дымящегося кофе. — Тот трюк, что вы приказали им проделать с моей поджелудочной — обычно так работают полицейские.

Армитаж закрыл дверь и перешел через комнату, встав перед Кейсом.

— Ты везунчик, Кейс. Тебе следовало бы сказать мне спасибо.

— Следовало бы? — Кейс шумно подул на кофе.

— Тебе нужна была новая поджелудочная. Та, что мы тебе купили, освобождает тебя от опасной зависимости.

— Спасибо, но мне нравилась эта зависимость.

— Это хорошо, потому что теперь у тебя есть другая.

— Как так? — Кейс поднял взгляд от кофе. Армитаж улыбался.

— В тебе находятся пятнадцать токсиновых капсул, внутри разных основных артерий, Кейс. Они растворяются. Очень медленно, но однозначно они растворяются. Каждая содержит микотоксин. Ты уже знаком с его эффектом. Такой же тебе ввели твои бывшие наниматели в Мемфисе.

Кейс смотрел на улыбающуюся маску и моргал.

— У тебя есть время, чтобы сделать то, для чего я тебя нанял, Кейс, и не больше. Сделаешь работу — получишь инъекцию энзима, который открепит капсулы без их вскрытия. После этого тебе понадобится полное переливание крови. В противном случае, капсулы тают и ты оказываешься там, где я тебя нашел. Так что видишь, Кейс, мы нужны тебе. Мы нужны тебе так же сильно, как и раньше, когда мы выскребли тебя из грязи.

Кейс взглянул на Молли. Она пожала плечами.

— Теперь спустись к грузовому лифту и принеси чемоданы, которые там найдешь. — Армитаж дал ему магнитный ключ. — Давай иди. Тебе понравится, Кейс. Как рожденственское утро.

Лето в Муравейнике, уличные толпы раскачиваются, как трава под ветром, как поле плоти, прорезаемое внезапными водоворотами потребностей и удовольствия.

Он сидел рядом с Молли в легкой тени на бетонном кольце пересохшего фонтана, наблюдая, как бесконечный поток лиц оживляет стадии его собственной жизни. Сначала ребенок, с прикрытыми глазами, уличный пацан, руки свисают по бокам в расслабленной готовности; потом подросток, с ровным загадочным лицом под красными очками. Кейс вспомнил драку на крыше в семнадцать лет, молчаливый бой в рассветном розовом свечении геодезиков.

Он подвинулся на бетоне, чувствуя его прохладную шероховатость сквозь тонкую черную ткань джинсов. Ничто здесь не было похоже на электрический танец Нинсэя. Здесь была другая коммерция, другой ритм, здесь пахло едой на скорую руку и духами и свежим летним потом. И его дека дожидалась его там, на чердаке, "Оно-Сэндай Киберспейс-7".

Они оставили помещение усеянным абстрактными белыми формами упаковочной пены, мятой пластиковой пленкой и сотнями крошечных шариков пенопласта. «Оно-Сэндай»; самый дорогой компьютер будущего года «Хосака»; монитор «Сони»; дюжина дисков с льдом корпоративного класса; кофеварка «Браун». Армитаж только дождался одобрения Кейса по каждому предмету.

— Куда он делся? — спросил Кейс у Молли.

— Он любит отели. Большие. Рядом с аэропортами, если получается. Давай пойдем на улицу.

Она застегнула на молнию старый разгрузочный жилет с дюжиной карманов странной формы и надела громадные солнцезащитные очки из черного пластика, полностью скрыв свои зеркальные имплантанты.

— Ты знала про это говно с токсинами раньше? — спросил он ее у фонтана.

Она покачала головой.

— Думаешь, это правда?

— Может быть, а может и нет. В любом случае, это действует.

— Не знаешь, как можно это выяснить?

— Нет, — ответила она, и ее правая рука поднялась в жесте молчания. — Эти закладки слишком маленькие, сканер их не найдет. — Ее пальцы снова двинулись: подожди. — Да забей на это. Я видела, как ты гладишь тот Сэндай; парень, это была порнография.

Она засмеялась.

— Ну а тебе он что зашил? Как посадил на крючок занятую девушку?

— Профессиональная гордость, малыш, вот и все. — И снова знак молчания. — Давай позавтракаем, а? Яйца, натуральный бекон. Наверное, это тебя убьет — ты слишком долго питался синтетическим крилем в Чибе. Короче, пошли, съездим по трубе в Манхэттэн и устроим себе настоящий завтрак.

Безжизненная неоновая вывеска МЕТРО ГОЛОГРАФИКА, пыльные заглавные буквы из стеклянных трубок. Кейс выковырял волокно бекона, застрявшее между передними зубами. Он устал спрашивать ее, куда они идут и зачем; в ответ он неизменно получал тычки в ребра и знак молчания. Она болтала о моде в этом сезоне, о спорте, о политическом скандале в Калифорнии — Кейс никогда не слышал о нем.

Он оглядел пустынный тупик. Лист новостной распечатки покатился к перекрестку как колесо. Больные ветры в восточном районе; что-то связанное с конвекцией и пересечением куполов. Кейс вгляделся в окно под мертвой вывеской. Ее Муравейник не был его Муравейником, решил он. Она провела его через дюжину баров и клубов, в которых он никогда не был, там она делала свои дела, часто обходясь простым кивком. Поддержка связей.

Что-то шевельнулось в тени под МЕТРО ГОЛОГРАФИКА.

Дверь была куском рифленого кровельного железа. Руки Молли обозначили перед ней сложную серию жестов, за которой Кейс не мог поспеть. Он уловил знак денег, большой палец потирает кончик указательного. Дверь открылась вовнутрь, и Молли повела Кейса в запах пыли. Они стояли в проходе, плотные скопления мусора возвышались с обеих сторон у стен, уставленных полками с трухлявыми книгами в мягкой обложке. Мусор выглядел так, как будто он вырос здесь, плесень из покореженного металла и пластика. Он мог различить отдельные предметы, но потом они снова сливались с массой: начинка очень древнего телевизора, утыканная стеклянными пеньками вакуумных ламп, треснувшая тарелка антенны, коричневая фибровая коробка, набитая ржавыми обрезками металлических труб. Гигантская куча старых журналов осыпалась на пол, тела прошедших летних сезонов слепо глядели вверх, пока Кейс следовал за Молли по узкому каньону спрессованного хлама. Он услышал, как дверь за ними закрылась. Он не оглянулся.

Туннель закончился старым армейским одеялом, прибитым над дверным проемом. Белый свет разлился из-под него, когда Молли проскользнула внутрь. Четыре квадратных стены чистого белого пластика, такой же потолок, пол выстлан белой больничной плиткой с нескользким рельефом в виде маленьких выступающих дисков. В центре стояли квадратный, выкрашенный белой краской деревянный стол и четыре белых складных стула.

Человек, который сейчас стоял, моргая, в дверном проеме сзади них, с одеялом на одном плече наподобие плаща, казалось, был спроектирован в аэродинамической трубе. Его уши были очень маленькими, плотно прижатыми к узкому черепу, а большие передние зубы, обнаженные в не совсем улыбке, были сильно скошены назад. Он был одет в древний твидовый пиджак и держал в левой руке какой-то пистолет. Он рассмотрел их, моргнул и бросил пистолет в карман пиджака. Он сделал жест Кейсу, указав на лист белого пластика, прислоненный к стене недалеко от входа. Кейс подошел к нему и увидел, что это многослойная электронная плата, почти в сантиметр толщиной. Он помог человеку поднять ее и установить в дверном проеме. Быстрые пальцы с никотиновыми пятнами закрепили плату по периметру белой липучкой. Заурчал скрытый вентилятор.