Земли Хайтаны - Артём Каменистый

В этот момент на берегу показался священник. Сходу оценив ситуацию, он шустро сунул в рот пару пальцев, издал залихватский свист, после чего зычно заорал:

– Тревога! Добрыню убивают! Все сюда!

Рог, собиравшийся добить вождя из арбалета, выругался, почти не целясь, выстрелил в попа, но промахнулся. Тот не остался в долгу: подхватил камень, швырнул его в противников с куда большим успехом – Вадим заорал, хватаясь за ушибленный локоть.

– Уходим! – завопил Рог, бросив попытки добить Добрыню.

Головорезов не надо было звать дважды: оттолкнув лодку от берега, они перевалились через борт, тут же схватившись за вёсла. Маскироваться резона не было, и Рог принялся им помогать. Лишь Антон не участвовал в гребле: он связывал ожесточённо отбивающуюся Аню. Та брыкалась отчаянно, пуская в ход ногти и зубы, однажды едва не ухитрилась прыгнуть в воду. Парень старался вести себя с ней бережнее, но вот она это стремление нисколечко не ценила.

Рог, устав наблюдать за этим поединком, коротко ткнул её веслом в живот. Аня сложилась вдвое, хватая ртом воздух, из глаз брызнули слёзы. Антон гневно вскрикнул, уставившись на вожака. Но тот лишь усмехнулся и покачал головой:

– Добрый ты больно... Антоша. Сразу бы стукнул пару раз и успокоил моментально. А теперь радуйся, что эта кошка только щёки тебе расписала, до глаз не добралась. И вообще, где твоё спасибо? Я сказал, что она будет твоя, и я это сделал.

С тревогой обернувшись через плечо, он довольно осклабился – берег быстро удалялся. Даже если островитяне решатся их преследовать в сумерках, быстро не получится. Похитители идеально подгадали время и место: затоны с лодками располагались на противоположной стороне острова, сразу их не доставить.

К тому времени, когда из посёлка подоспели лучники, стрелять было бесполезно – бандиты ушли на пару сотен метров. Добрыня, зажимая ладонью кровоточащую рану, бессильно смотрел им вслед, понимая, что организовать немедленную погоню не удастся. Как ни странно, больше всего он сейчас волновался за безопасность похитителей – если лодку разобьют льдины, Аня неминуемо утонет. Весенняя река не место для девушки, тут не спастись даже сильному мужчине.

А ещё он с ужасом думал, что же скажет Олегу.

Олег удивился, рассмотрев, что лодки встречает столь огромная толпа людей. Странно, что в сумерках они вообще смогли заметить их приближение, и вдвойне странно, что устроили столь пышную встречу. Не зная правды, он предположил, что народ радуется успешному прибытию экспедиции в охотничий лагерь.

Впрочем, его не слишком тянуло размышлять о поведении островитян. Рана, садистски обработанная коновалом Мишей, разболелась просто немилосердно – каждый удар сердца отзывался в ней мучительной вспышкой. Он никогда не страдал от плохих зубов, но сейчас прекрасно понимал, что чувствуют люди в такой ситуации. Сейчас ему всё было безразлично – хотелось просто добраться до своего домика и рухнуть на постель, не обращая внимания на причитания жены. Он знал, что, плача и осыпая его упрёками, Аня стянет с него всю одежду, размотает варварскую повязку из кожаных ремней и сердцевины камышей, наложит новую, мягкую. При этом натрёт целебной мазью, утихомиривая боль... Боль и сама начала стихать при таких мыслях.

Несмотря на то, что каждую лодку утяжеляло полтора центнера мяса, обратная дорога прошла почти без происшествий – гребцы приспособились к опасному плаванью. Один раз из-за нерасторопности Олега, замешкавшегося с шестом, корму зажало. Повреждённая лодка быстро наполнялась водой, её приходилось вычерпывать во времена затишья. Но других неприятностей не было, так что отделались незначительной поломкой судёнышка, что можно исправить за пару часов ремонта.

Ступив на берег, Олег не обратил внимания на странные взгляды толпы, встретившей его на удивление молчаливо. Сейчас он не думал ни о чём, кроме раны. Возможно, задет какой-то нерв, иначе откуда такая дикая боль? В воротах пришлось остановиться – путь преградил Добрыня. Вождь, стеснительно морщась, попытался что-то сказать, но Олег его перебил:

– Потом... Всё потом... Я ранен... Неопасно, но надо быстро повязку сменить, эту только законченный мазохист сможет терпеть, да и то не больше трёх минут. Сейчас Анька быстро поменяет... Да и лекаря неплохо позвать, мне у охотников рану верёвками зашили. Это без шуток...

– Постой! – вождь придержал парня за руку. – Нет твоей Ани.

– Она что, до сих пор на вышке? – не понял Олег. – Её сменить давно должны!

– Нет её, – повторил Добрыня. – Недавно... В общем, похитили её...

– Как похитили? – Олег всё ещё ничего не понимал: сознание, затуманенное болью, отказывалось воспринимать страшную реальность.

– Да только что... Почти... Антона Берцева помнишь, наверное? Он с тобой вроде сюда пришёл, а потом слинял во время нападения хайтов. Тогда ещё постоянно за Аней увивался... как ты в плаванье подался, ни на шаг от неё не отставал. Вот он и похитил...

– Как? – еле слышно произнёс Олег, хватаясь за створку ворот: до него начала доходить истина, вызвав приступ головокружения.

– Очень просто... Как дураков нас сделали, целый спектакль разыграли. С ним ещё Ванька Рогов был, тоже должен его помнить, и пара каких-то ублюдков. В общем, кинули Аню в лодку и драпанули.

– Кого послал в погоню? – почти спокойно произнёс Олег.

– Никого, – Добрыня виновато опустил глаза.

– Как?!!

– А что мне оставалось делать? Наших лодок на восточном берегу не было, пока притащим, пройдёт не меньше получаса. А уже смеркается. Да и лодки... Лучшие ты забрал, а остальные сущие гробы или большие слишком – на них не пойдёшь. Нет, никак не догнать... Но ты не переживай: я уже приказал готовить отряд, утром попробуют добраться до левого берега. Льда поменьше стало, раз эти сволочи прорвались, то и наши ребята дойдут. Там в лесу снег лежит, следы не спрячут. Догонят их, не сомневайся.

Олег кивнул, чётко произнёс:

– Одна лодка повреждена, но вторая в порядке. Мне надо парочку крепких ребят: мои слишком устали. И лодку необходимо перенести на руках: идти на ней в обход острова слишком долго.

– Никто никуда не пойдёт! – решительно произнёс Добрыня. – Я сказал утром, значит утром!

– Ты не можешь мне приказывать! – Олег в ярости схватился за рукоять меча.

Вождь вздохнул, устало произнёс:

– Можешь меня убить, дело нехитрое. Покуда я жив, никого в потёмках на реку не выпущу. Ничего хорошего не выйдет: даже если по темноте удастся её преодолеть, всё равно на другом берегу придётся ждать утра, после чего начать его прочёсывать в поисках места, где они высадились. Нет: сказал – не пущу, значит не пущу. Так что убивай.