О русской грязи и вековой технической отсталости - Владимир Мединский

Никаких реальных способов сопротивляться чуме у тогдашних европейцев не было. Как-то в самой что ни на есть европейской здравнице Карловы Вары я наткнулся на мемориальный «чумной столб». Заинтересовался. Оказалось, что во многих старинных европейских городах установлены производящие удручающее впечатление колонны с барельефами - чумные столбы, которые поставлены в память об эпидемии.

Та страшная чума XIV века добралась и до России, но только не с Юга, а с Запада. У нас «черная смерть» впервые появилась в Пскове, который имел самые оживленные торговые связи с Западной Европой. Новгородская летопись приводит важное свидетельство: «...И по всем градом и страном бысть мор велик и страшен. Не успеваху бо живии мертвых опрятывати, везде бе мертвые в градех и селех, в домех и у церквей»[47].

Впрочем, неоднократно упоминаемый нами Александр Горянин утверждает, что, по западноевропейским источникам, чума,«обойдя всю Западную и Центральную Европу, достигнув самых отдаленных мест, остановилась где-то в Польше»[48]. Не «где-то», а на границе Великого княжества Литовского (чье население состояло на 90% из русских, в связи с чем его называют еще Литовской Русью), то есть на границе распространения бани. А еще точнее — на стыке отсутствия и наличия бытовой гигиены.

По мнению исследователя, пострадали некоторые русские города, посещаемые иностранцами (в первую очередь Новгород), но размах бедствия был для русских несопоставим с тем, что пережили их западные соседи. И много позже даже самые тяжкие чумные моры нашей истории - особенно в 1603, 1655 и 1770 годах - не становились причиной демографического кризиса для страны.

Шведский дипломат Петрей Эрлезунда отмечал в своем труде о Московском государстве, что«"морозовая язва" чаще появляется на его границах, чем во внутренних областях»[49].

По свидетельству английского врача Сэмюэля Коллинса, прожившего в России девять лет, когда в 1655 году в Смоленске появилась эта самая язва,«все были илумлены, тем более что никто не помнил ничего подобного»[50]

Да и о венерических заболеваниях Россия узнала только в XV веке и тоже от европейцев-итальянцев. Итальянцы в большом количестве появились в России как раз в XV веке. Много их было, например, в строительной бригаде Аристотеля Фиорованти, возводившего Успенский собор в Кремле. От них, любвеобильных итальянских «шабашников», как считается, и познакомились впервые москвички с сифилисом, или как его тогда называли в Москве — «латинской болячкой».

Такое сомнительное наследие итальянский Ренессанс завещал молодой России.

Динамика роста населения

Вообще-то исторически здоровье народа можно определить вполне объективно - по росту численности населения. Поскольку никакой контрацепции ни в одной стране не было и в помине, а рождаемость традиционно была высокой практически везде, следовательно, показатель увеличения численности населения и коэффициент превышения рождаемости над смертностью наглядно демонстрирует состояние качества жизни народов и то, как обстояло дело с эпидемиями и болезнями.

Легко заметить, что с этой точки зрения Россия до 1913 года не уступала европейским странам в качестве жизни. А скорее заметно их превосходила. Если сегодня быстрый рост населения отличает самые неблагополучные страны, то тогда все обстояло с точностью наоборот.

Судите сами: со времен римского императора Августа, когда в нынешней Западной Европе жили примерно 26 миллионов человек, до конца XV столетия (т. е. за 1500 лет) ее население едва удвоилось. А за три века с 1500 по 1800 год - как раз в этот период наблюдался особенно высокий интерес у путешественников к России, и к этому времени относятся многие мемуары об образе жизни русских - в Англии население выросло вдвое, в Германии, у которой, кстати, не было заморских колоний, - на 170%, а в России - в три раза! С 15 до 45 миллионов[51]. И это еще не все.

Системный учет населения в России начался с 1897 года, - тогда провели первую полную перепись населения. В этом году в России жило 126 411 736 «душ обоего пола»[52].

Таким образом, получается, что за XIX век, с 1800 по 1897 год, численность населения Франции выросла в 1,8 раза, Британии - в 1,6 раза, а России - еще в 2,6 раза, с 45 до 126 миллионов человек. Быстрее, чем в России, росло население только в США, куда въезжало огромное число эмигрантов.

С 1897 по 1913 год динамика населения России показывала прирост со скоростью 2-3 миллиона (!) человек в год. К 1913 году в Российской империи жило уже 135 миллионов человек[53]. По некоторым источникам - более 150 миллионов человек. Это означает, что с момента, когда Россия закончила экстенсивное расширение своей территории, более того, лишилась Аляски и ряда «островков » в Калифорнии, за 25-30 лет царствования Александра III и Николая II (до 1913 г.) население империи исключительно за счет превышения рождаемости над смертностью выросло на треть (!).

Практически на 40 миллионов человек. Вдумайтесь в эту цифру! Именно эти темпы роста и населения, и экономики давали тогда ученым возможность совершенно обоснованно утверждать, что при сохранении территории население России к 1950 году составит не менее 110 миллионов человек, а ВВП (внутренний валовый продукт) уже к 1930 году будет крупнейшим в мире.

Напомним, в 1913 г. ВВП Российской империи - 5-й в мире. При этом Англия и Франция остаются крупнейшими колониальными державами. Германия куда больше по территории и мощнее нынешней Германии. А есть еще безнадежно отставшие от России Япония, Китай, Италия и Бельгия (с Конго), Испания (с колониями) и Австро-Венгрия (Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия, часть Польши, часть Югославии). Вот так... Сравните с нашими потугами вползти в G8 («Большую восьмерку»), заявлять себя на равных с Бразилией и стремиться догнать по уровню жизни Португалию...

В 1500 году численность населения России была ниже, чем во всех крупных странах Европы. Между 1700 и 1800 годами наступил примерный паритет. В течение XIX века Россия стала самой населенной страной. А ведь численность населения и болезни — верный показатель санитарной и гигиенической действительности.

Об идеалах красоты

О вкусах не спорят.

А спорить обо всем том, что касается женской красоты, вообще небезопасно. Но, согласитесь, забавно, как англичанин Александер, привычный к долгоносым, британским красавицам, видит лица славянок: «У русских женщин из низших сословий очень некрасивые носы, обычно называемые «кнопками». Полагаю, этот; недостаток можно отнести за счет сурового климата. Будь у них римские или греческие носы, они бы их отмораживали, как это часто случается с иностранными, путешественниками». ©

Истый британец шутит с серьезным видом, даже не поймешь - шутит или серьезно. Молодец. А положение-то с женской красотой на Старом континенте дейстительно невеселое.

Тяжелые условия «грязной» жизни Европы породили идеалы красоты, которые трудно считать здоровыми. Как нельзя лучше исследовал и описал взаимосвязь здорового и нездорового идеалов красоты известный советский писатель Иван Ефремов:

«...В истории человечества было немало периодов, когда здоровые идеалы красоты временно заменялись нездоровыми. Подчеркиваю: я имею в виду только здоровый идеал, канон, называйте его как хотите, — в природе никакого иного быть не могло. Да и во всех культурах в эпоху их наибольшего расцвета и благоденствия идеалом красоты было здоровое, может быть, с нашей современной точки зрения, и чересчур здоровое тело. Таковы, например, женщины, которых породили матриархатные общества Крита и протоиндийской, дравидийской цивилизации, древняя и средневековая Индия. Интересно, что у нас в Европе в средние века художники, впервые изображавшие обнаженное тело, писали женщин-рахитичек с резко выраженными признаками этой болезни: вытянуто-высоких, узкобедрых, малогрудых, с отвислыми животами и выпуклыми лбами. И немудрено - им служили моделями запертые в феодальных городах женщины, почти не видевшие солнца, лишенные достаточного количества витаминов в пище. Поредение волос и частое облысение, отодвигание назад границы волос на лбу даже вызвало моду, продержавшуюся более двух столетий. Стараясь походить на самую рахитичную, городскую аристократию, женщины выбривали себе волосы надо лбом. Они все одинаковы, эти патологические, трагические фигуры Ев, "святых" Ариадн и богинь пятнадцатого века на картинах Ван Эйка, Бурдиньона, Ван-Геса, де Аимбурга, Мемлинга, Иеронима Боша, Дюрера, Луки Крапаха, Николая Дейтша и многих других. Ранние итальянцы, броде Джотто и Беллини, писали своих красавиц в кавычках с таких же моделей, и даже великий Сандро Боттичелли взял моделью своей Венеры типичную горожанку — рахитичную и туберкулезную. Позднее итальянцы обратились к моделям, происходившим из сельских или приморских здоровых местностей, и результаты вам известны лучше, чем мне. Интересно, что печать ослабления здоровья в городских условиях жизни лежит уже на некоторых фигурах позднейших римских фресок — те же более слабые в солнечном климате следы рахита, нехватки витаминов, отсутствия физической работы.