Бриодемус-музыкант - Павел Мариковский

Через несколько дней здесь воцарился мир. Лазиусы сняли «осаду» и занялись своими делами. И рыжие поселенцы не стали на них больше обращать внимания. Так, совершенно неожиданно враги примирились и ужились друг с другом. Очевидно, взаимное истребление оказалось невыгодным противникам, располагавшим примерно одинаковыми силами. Но как это все было решено, и что будет дальше? В природе нередко встречаются муравейники представителей разных видов муравьев, мирно живущие рядом.

Кто мог ожидать, что в переселении муравьев главным препятствием окажутся другие многочисленные и разнообразные лесные муравьи, найти жилище которых иногда очень трудно?

Зато в остальных муравейничках дела шли хорошо. После ночи муравьи вели себя спокойно и не пытались разбегаться.

Чтобы избежать разорений, мы отказались от ведер и стали применять большие ящики. Крупный муравейник на новом месте быстрее организовывал свою жизнь и умел как следует постоять за себя.

Сколько потом переселенцы выстроили прекрасных муравейников! И каких отличных защитников обрели деревья.

Таинственный пленник

Не спеша ползло странное насекомое.

Как-то в коллекции кафедры зоологии разыскали давно уже приготовленный экспонат осинового слоника-трубковерта, чтобы показать его студентам. В энтомологической коробке были смонтированы слоники и их замечательные свертки из осиновых листьев. В шикарной одежде изумрудно-зеленого цвета слоник очень красив.

В окрестностях Томска много осиновых трубковертов, и нам не раз приходилось наблюдать за ними. Слоник слегка надрезает черешки листьев и постепенно навертывает листья один на другой, пока не получится плотный тючок, напоминающий сигару. На один из первых листочков слоник откладывает пару яичек, из которых выходят личинки, питающиеся скрученными листьями.

Нам даже удалось обнаружить небольшой секрет трубковерта, касающийся, правда, не столько строительства домика для детей, сколько искусства кулинарии. Перегрызая черешок листа, слоник заражает его спорами грибка. Грибок быстро распространяется по жилкам, отчего лист становится черным. Личинки слоника и питаются в основном этим богатым белком грибком.

— Кто там ползает в коробке? — спросили студенты, разглядывая экспонат.

По существующим на кафедре правилам, после изготовления экспоната энтомологическая коробка была тщательно оклеена плотной черной бумагой, чтобы предотвратить проникновение в нее вредителей музейных коллекций — коварных жучков-кожеедов. Не верилось, чтобы в коробке мог кто-нибудь очутиться.

Но там действительно не спеша разгуливало странное небольшое насекомое светло-охристого цвета, с короткими усиками, толстым брюшком, сравнительно тонкими и длинными ногами. Крыльев у него не было. В коробке лежала этикетка: препарат был изготовлен более чем три года тому назад. Вот загадка!

Конечно, это не личинка слоника. Она давно, как только сигары были сорваны и принесены в лабораторию, погибла бы. Оставалось единственное предположение: какое-то насекомое отложило яички в сигары и жило в них на положении квартиранта. В коробке, в необычной обстановке, в засохших листьях, личинка этого насекомого сильно замедлила развитие и тем не менее вышла через три года, неожиданно оказавшись в плену.

Подобные случаи широко известны, особенно с личинками насекомых, развивающихся в древесине. Описаны факты, когда из бревен, зараженных еще в лесу, выходили жуки уже в давно построенном доме, через пять или даже десять лет. Однажды жук-дровосек вывелся из кресла, сделанного около пятнадцати лет назад. Запоздание в развитии нашего знакомца на три года не казалось таким уж большим.

Коробку осторожно вскрыли, таинственное насекомое извлекли и положили в спирт.

Летом из леса принесли в лабораторию много сигар, изготовленных изумрудно-зеленым слоником. Но никто из них не вышел.

А насекомое? Оно никак не поддавалось определению! В царстве животных класс насекомых самый громадный. В нем насчитывается значительно более миллиона видов. Насекомых больше, чем всех других видов животных и растений, вместе взятых. Как известно, любой класс животного мира разделяется на отряды, которые в свою очередь дробятся на семейства, роды и, наконец, виды. Класс насекомых состоит из 38 отрядов, а семейств и родов — бесчисленное множество. Нашего загадочного пленника мы не могли определить даже до отряда. Такое затруднение приходилось испытывать впервые.

Насекомое немного походило на представителей одного отряда тропических насекомых с неизученной биологией. В этом отряде известно только одно семейство, только один род и всего лишь несколько видов. Но как обитатель тропиков мог попасть в наши северные края? К тому же, ряд признаков не подходил под определение. Может быть, это была недоразвитая самка? Среди насекомых известны самки, сохраняющие некоторые черты личинки и совсем непохожие на самцов.

— Нет, это непременно новое насекомое и, возможно, даже новый отряд или, по меньшей мере, семейство, — заверяли те, кому я показывал незнакомца.

Но торопиться с выводом не следовало.

Время шло, а отгадки все не было. Пришлось послать находку в Ленинград в Зоологический институт Академии наук, где работали крупнейшие специалисты по систематике насекомых. Там наш таинственный пленник долго переходил из рук в руки, пока не попал к старейшему энтомологу. Насекомое показалось ему знакомым. Он даже видел где-то его изображение. К счастью, память не подвела: рисунок и книга, в которой он был помещен, вспомнились.

Это была всегда недоразвитая самка довольно редкого жука-кожееда. Кожеед, как и все другие виды семейства кожеедов, питается сухими остатками растений и животных и, наверное, издавна жил в университете. Но как он мог попасть в тщательно заклеенную коробку?

Кожееды — коварные жуки. Они откладывают яички где попало, а микроскопически маленькие личинки проникают в мельчайшие щелочки. Так пробралась в коробку с сигарами осинового слоника и личинка нашего кожееда, но, став взрослой, выбраться не смогла.

Сколько хлопот задала нам эта необычная самка кожееда!

Древоточец в неволе

Муравей, изловчившись, выдвинул брюшко, чтобы подсунуть капельку яда.

Начало июня. Ярко светит солнце. В лесу тепло и оживленно. Между опавшими сосновыми шишками осторожно пробирается сутулая самка муравья-древоточца. Она, видимо, только что сбросила свои большие крылья после брачного полета и теперь ищет прибежище. Вот замечательная находка! Не поместить ли самку в искусственный муравейник? Может быть, ей удастся в неволе основать собственную семью. Сколько можно будет подсмотреть тайн жизни древоточца!

Издавна ученые содержали муравьев в неволе. Известный натуралист Донисторп воспитывал самку муравья в течение 16 лет. Никто тогда и не подозревал, что муравьи могут жить так долго. Самка, возможно, прожила бы еще несколько лет, но Донисторп умер и за ней некому было ухаживать. У другого ученого — Леббока — самка муравья жила 15 лет.

Я осторожно ловлю муравья пинцетом за ногу и прячу в пустую спичечную коробку. К сожалению, у меня нет гипса и не из чего приготовить искусственный домик. Придется временно посадить пленницу в пол-литровую стеклянную банку. Насыпаю в нее немного земли, кладу камешек, ватку, смоченную раствором сахара. В нашей комнате появился новый поселенец.

Но самке древоточца не везет. Ее пленение совпало со сборами в далекую экспедицию. Разве до нее в такое горячее время? И она забыта на подоконнике на долгие три месяца.

Только в начале сентября, возвратившись домой, мы вспомнили о самке. Жизнь в неволе успела сказаться на ее поведении. Большая, черная, она сидела на дне банки, как всегда, сгорбившись, и казалась вялой и совершенно безразличной ко всему окружающему. Пока не поздно, следовало переселить ее в другое место.

Я делаю из гипса домик с многочисленными камерами и переходами, прикрытый сверху стеклом. В самом просторном помещении в маленьких чашечках ставлю воду и раствор сахара и меда. Внезапно схваченная пинцетом, самка пробуждается. Наверное, стальные ветви пинцета представляются ей чем-то вроде клюва птицы. Она пытается защищаться и мощными челюстями хватает металл. Но стекло приоткрыто — и самка в столовой с яствами. Она мечется там, ища выход, долго кружит по галереям, тщательно обследуя каждый уголок вытянутыми вперед усиками. Как она насторожена! Наконец, гипсовый домик разведан до конца: выхода из него нет. Самка занимает в нем одну большую камеру, успокаивается, постепенно впадает в дремоту, и вновь неподвижна: ничего не ест, ни к чему не желает прикасаться. Припасенные угощения стоят нетронутыми.