Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Желание.

Чувство, к которому она совершенно не привыкла, которое было для нее чужим.

А еще Иллиана ощущала себя пойманной ланью. Не могла отделаться от ощущения, что она – как игрушка, в которую собираются играть. Которую будут использовать так, как захотят.

Ведь мираям не отказывают.

И, по-хорошему, ей нужно было бы бояться. Расстраиваться, плакать, пытаться найти способ убедить мирая оставить ее.

Но по-настоящему страшно было то, что ей этого не хотелось. Она смотрела в золотые глаза Великого змея, вспоминала его огромный черный хвост, сверкающий солнечным авантюрином, и снова хотела прикоснуться к нему. Хотела почувствовать на себе горячие губы и узнать: что же такое он будит внутри нее?

Иллиана понимала, что именно так бабочки и летят на огонь. Но ничего не могла с собой поделать. Этот огонь был слишком привлекателен.

В это время мирай поставил ее на ноги, повернулся, и, словно по молчаливому приказу, из кустов вышли двое мужчин в дорогих, но одинаковых одеждах. На тканях преобладали желтые и черные цвета, точно так же, как у богатого покупателя, что сегодня навещал лавку специй. Девушка отметила это мгновенно, делая правильные выводы. Подтверждая прошлые догадки. Все это были слуги ее мирая.

Двое мужчин несли в руках расшитый серебряными нитями и жемчугом наряд. По кивку хозяина они повернулись к Иллиане и, разом упав на одно колено, протянули его ей.

– Что это? – удивилась девушка, опасаясь притрагиваться к столь дорогой ткани.

Закатные лучи играли на маленьких сферах жемчуга, окрашивая белый перламутр в желтовато-алые оттенки, что так восхитительно сочетались с нежно-голубым цветом платья.

– Это твой наряд. Надевай, – легко бросил мужчина, словно в этом не было ничего особенного.

Иллиана задержала дыхание и на миг закрыла глаза, понимая, что сейчас сделает то, чего делать нельзя. А затем выдохнула:

– Не буду.

– Что? – резко развернулся мирай, уже успевший к этому моменту принять из рук слуг кафтан насыщенного синего цвета. По краям наряд был расшит золотыми нитями, сплетающимися в причудливые завитушки и узоры. Кое-где Иллиана заметила вставки из золотых бусин и ограненных рубинов.

На лице мужчины застыло такое глубокое мрачное удивление, что вокруг будто стало темнее. В воздухе словно разлилось предгрозовое напряжение. Казалось, вот-вот над их головами сверкнет молния и раздастся удар грома.

В эту секунду Иллиане как никогда прежде стало ясно, что рядом с ней мирай, а не обычный мужчина. Она посмотрела в его золотые глаза, запретные для людского взгляда, и почувствовала, как подрагивают кончики пальцев.

– Вы думаете, это так легко: переодеться перед незнакомым мужчиной? – неровным голосом спросила она.

Напряженный взгляд мужчины немного посветлел, но не стал менее жестким. Иллиана в очередной раз поняла, что этот мирай привык к подчинению, несмотря на вечно застывшую в уголках его губ улыбку, которая заставляла ее чувствовать себя излишне расслабленной, а его лицо делала таким загадочно-привлекательным.

Несколько секунд мирай молчал, шаг за шагом приближаясь к девушке. Его глаза опасно сузились, сверкнув раскаленным добела золотом.

Иллиана опустила взгляд, опасаясь, что именно сейчас лучше вернуться к общепринятым формам общения между мираями и людьми.

Мужчина остановился, лишь когда между ними осталось не более пары миллиметров. Сперва она ощутила его дыхание, и лишь затем его пальцы коснулись ее подбородка, пустив под кожу поток искр. Он заставил ее запрокинуть голову и посмотреть на себя. А затем выдохнул практически ей в губы:

– Ты должна подчиняться каждому моему слову, Иллиана. – И его голос звучал как звон металла. Не горячо и не холодно. Лишь предупреждающе, опасно ровно. – Таковы правила.

И девушка поняла как никогда ясно: он не угрожал. Он лишь констатировал факт, а у нее не было иного выхода, кроме как подчиниться.

– Ясно? – спросил он через мгновение, и голос на секунду стал бархатистым. Будто случайно. А большой палец скользнул по ее губам, отчего по коже девушки тут же хлынула волна мурашек. Затем он моргнул и убрал руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ясно, – кивнула она, взяв наряд и с ужасом думая о том, как сейчас станет раздеваться под пронизывающим золотым взглядом нага.

Краска залила щеки.

Но мужчина неожиданно прищурился и едва заметно усмехнулся.

– Я отвернусь. Тебе не о чем беспокоиться, – проговорил он вдруг.

А затем его мягкие губы снова дрогнули в едва заметной улыбке.

У девушки перехватило дыхание, но от сердца мгновенно отлегло. Впрочем, до того самого момента, как он с усмешкой не добавил:

– Пока что не о чем беспокоиться…

Резко развернулся и отошел на пару шагов в сторону, натягивая кафтан. Так, словно потерял к ней всякий интерес.

Но Иллиана уже поняла, что на сегодняшнюю ночь мирай задумал для нее не простую прогулку.

И не ошиблась.

Как только девушка стыдливо скинула одежду и набросила на плечи тяжелое богатое платье, застегивающееся спереди, к щекам еще сильнее прилила кровь. По очереди Иллиана защелкнула каждую серебряную застежку-крючок и тут же почувствовала себя ужасно странно. Жесткая и прочная снаружи ткань изнутри оказалась мягкой, как облако. Многочисленные бусины и драгоценные элементы хоть и казались громоздкими, но ничуть не мешали. Иллиана ощущала себя самой настоящей царицей и одновременно обезьянкой, наряженной в красивый колпак с бубенчиками.

– Мне это… не подходит, – прошептала она, проведя ладонью по ткани на животе. Маленькие бусинки щекотали ладошку и переливались на солнце.

– Еще как подходит, – раздался сбоку мужской голос, ставший внезапно глухим.

Иллиана резко повернула голову и встретилась с его взглядом. От восхищения в его потемневших глазах хотелось спрятаться. А еще – улыбнуться широко и счастливо.

Сердце гулко забилось в груди.

В голове мелькнули вопросы, мгновенно всколыхнувшие кровь: «Как долго мирай уже смотрит на нее? Как много он успел увидеть?»

Но девушка не осмелилась озвучить их. Лишь сильнее покраснела, с постыдным трепетом представив, как отражалось ее обнаженное тело в его золотых радужках.

Было ли это красиво?

– Пора ехать, – проговорил он, поправив широкий пояс с золотым шитьем.

Кафтан доставал ему до середины бедер, внизу немного расходясь в стороны, словно юбка. Ноги были облачены в светлые штаны, заправленные в высокие мягкие сапоги из крокодиловой кожи.

– Ехать? – переспросила Иллиана, не понимая, как можно на чем-то ехать, если ты посреди леса.

Несмотря на то, что сейчас они уже находились в черте Верхнего города, здесь все еще продолжался лес. Он был уже не столь густой, как за стеной, но все еще труднопроходимый для кареты, например.

Однако после слов мирая на берег озера из чащи снова вышли, склонив головы, слуги. Только на этот раз их было уже шестеро и на плечах они держали небольшой укрытый тонкими полупрозрачными тканями паланкин.

Мирай подошел к ошеломленной Иллиане и протянул ей руку, приглашая садиться. Слуги опустили паланкин на землю, и девушка сумела войти внутрь вместе с нагом.

Когда они сели друг напротив друга на мягкие диваны, а паланкин резко поднялся в воздух и двинулся вперед, оказалось, что мирай смотрит на нее и улыбается. Иллиана смущенно опустила взгляд, прикусив губу. Она и хотела бы, чтобы ее удивление не так сильно отражалось на лице, не светилось в широко распахнутых глазах. Но вряд ли это было возможно. И теперь ей казалось, что для Великого змея она смешна.

– Мне нравится твое смущение, – вопреки всему тихо проговорил мужчина, когда они уже спокойно ехали вперед и за воздушным тюлем медленно исчезали, оставаясь позади, деревья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Иллиана вдохнула и задержала дыхание. Она кожей чувствовала его жгучий, внимательный взгляд, скользящий по ней, как… павлинье перо. Он изучал ее, ласкал, словно едва заметно щекоча. И одного этого взгляда ей хватало, чтобы кровь в венах начала закипать.