Блеск Бога - Ромэн Сарду

Семья Коламбан вела такую праведную жизнь, что священники часто ставили их в пример во время проповедей. Эти добрые христиане надеялись получить только спасение души. Они оставили все нажитое, откликнувшись на призыв отправиться в Святую землю.

Таким образом, подобно тысячам братьев и сестер, они отправились в путь через разные владения, через поля и леса. Чем ближе они подходили к Шампани и городу Труа, тем больше на дорогах было мужчин и женщин с длинными четками в руках, толкавших перед собой тележки, в которых сидели дети и старушки, с радостным видом произносившие молитвы.

Несмотря на большое стечение народа, ранний подъем и поздний отход ко сну, Коламбаны часто оказывались на дорогах в одиночестве. Как-то вечером, когда они шли по лесной тропинке, они увидели прямо перед собой пятерых незнакомцев верхом на ослах. Эти люди совершенно не были похожи на тех молящихся, которых они до этого встречали; они были грязными, лица их были свирепыми, кожаные штаны потерлись в тех местах, где болталось оружие, к тому же их одежда была испачкана кровью.

Самый рослый из них заговорил, и по его тону можно было понять, что это вожак. Он не делил свое седло ни с кем, в то время как четверо остальных разместились по двое на коротконогих ослах.

— Вы паломники в Святую землю? — спросил вожак. — Покажите мне ваши кресты.

Летольд сжал кулаки. Он знал, что ищут эти бандиты. Кресты были сделаны из ткани, освященной епископами, на которую были нанесены определенные знаки, соответствующие месту в одном из караванов паломников. Верующие благоговейно хранили свои тканые кресты под одеждой, на груди. За ними охотились грабители, продававшие их по неслыханным ценам тем, кто не мог обеспечить себе место в обозе, отправлявшемся из Труа.

— Давай, не заставляй нас прибегать к силе.

— А не то мы с собой унесем не только кресты, — добавил другой грабитель, бросая похотливые взгляды в сторону Анкс и ее матери.

Летольд отступил, подняв свой посох. По знаку вожака грабители спешились. Достали оружие. Теслен прижался к матери, закрывшей ему лицо своими белыми руками. Анкс, сжав челюсти, неподвижно смотрела на приближающихся мародеров.

— Ну, перестань упрямиться, — снова заговорил здоровяк. — Куда тебе с нами тягаться! А не то полетит твоя голова с плеч. Мы ведь тоже собираемся в Иерусалим, не будем же мы друг друга — грешники грешников — уродовать.

Летольд покачал головой, презрительно глядя на вожака.

— Что тебе не нравится? — воскликнул грабитель. — Что мы христиане, которые грабят и убивают? Сказано, что нужно предстать в Святой земле с душой чистой, как родниковая вода. Верно, но ведь ничего не сказано, каким ты должен быть в начале пути. За девять месяцев путешествия мы найдем время покаяться.

Он хотел схватить Ровену за грудь, но едва успел увернуться от молниеносного удара посоха ирландца. Вожак попятился. И тут же юная Анкс замахнулась своим посохом и ударила его по спине. Все произошло очень быстро. Мужчина упал, воя от боли. Его спутники ринулись на помощь вожаку. Кипя от гнева, они собирались проучить несговорчивых ирландцев, но в ту самую минуту послышались странные звуки. Шум все нарастал, казалось, что он раздавался в лесу — хруст сухих веток, дыхание зверей. Землю внезапно окутал вечерний сумрак. Четверо бандитов словно окаменели, не в силах двинуться с места.

В конце дороги возник неясный силуэт, и он приближался. Впрочем, нельзя было различить, был ли это один человек или несколько.

— Что это еще такое? — спросил один из бандитов.

Фигура приближалась.

Это был всадник.

— У меня нет особого желания это знать, — ответил вожак, видя, что деревья в лесу гнутся, как во время бури, в то время как в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветра. — Уходим отсюда. Здесь нечистой силой пахнет. Эй, вы! Помогите мне подняться.

Товарищи помогли ему сесть в седло, и, ругаясь, грабители убрались восвояси.

Коламбаны так и не поняли, что произошло. Вокруг них воцарились тишина и покой, снова стало так же светло, как и перед бурей. Фигура приблизилась. Это был мужчина весьма преклонных лет. Верхом на серой лошади. Слепой. Впалые щеки и запавшие глаза на лице аскета, вылепленном, казалось, из пожелтевшего гипса и покрытом морщинами. Лошадь остановилась перед Летольдом Коламбаном, который невольно преградил ей путь.

— Кто бы вы ни были, уйдите с дороги, если возможно, — учтиво попросил слепой. — Мой конь — это мой поводырь, и он не любит толкать незнакомых людей.

Летольд жестом попросил своих домочадцев отступить в сторону. Конь продолжил путь.

— Благодарю, — указал старик.

Он удалился и постепенно растворился в вечернем свете, сохраняя полнейшее спокойствие.

— Довольно странно все это, — прошептала Ровена. — Он похож на святого. А этот бандит, который упомянул дьявола!

— Возблагодарим небо за то, что с нами ничего не случилось, — сказал Летольд, — и не будем пытаться понять то, что нас не касается.

Он бросил грозный взгляд в сторону дочери, давая тем самым понять, что ему совсем не понравилось ее вмешательство. Анкс опустила голову.

— Никогда в жизни больше не делай этого, — сказал он. — На время путешествия, которое нам предстоит, я запрещаю тебе обращать на себя внимание. Ты слышишь? Ты не должна высовываться. Это очень опасно.

— Отец!.. — хотела было возразить Анкс, подняв голову.

— Я сказал: никогда!

Девушка снова потупила взгляд.

Все опустились на колени, прочитали псалом, держа правую руку на сердце и освященных нательных крестах, перекрестились и продолжили свой долгий путь в Труа, чтобы оттуда отправиться в Иерусалим.

Несколькими днями позже Коламбаны остановились на ночлег в пятнадцати лье от города Бар. Анкс спустилась на рассвете к большому озеру, которое называли Сурс-Доль. Остальные члены семейства спали в заброшенном укрытии, которое они обустроили для ночлега. Обычно девочка купалась вместе с матерью, но сегодня она проснулась рано, а так как местность была пустынной — за Коламбанами не шли другие паломники — и в случае опасности от берега было рукой подать до укрытия, Анкс шла к озеру, ничего не страшась.

Поверхность озера была гладкой. На горизонте едва-едва начинало светать. Над озером поднимался туман, доходивший Анкс до груди. Уверенная, что вокруг никого нет, она сбросила с себя одежду и, обнаженная, поплыла в холодной воде. Она стала дрожать, но это ее не остановило: водоемы в этой стране казались теплыми по сравнению с леденящим холодом вод вокруг ирландской деревни, где она выросла. Анкс еще раз осмотрелась: под покровом тумана никто не мог бы застать ее врасплох. Она плавала и ныряла довольно долго.